В результате мальчишка только сжался, закрыв руками лицо, и стал ждать неминуемой расплаты, слыша, как сначала одна, а затем и вторая рука отца зацепилась за настил.

– Теперь… тебе… несдобровать… – прохрипел огромный мужчина.

– Папа, – жалобно выдавил из себя небольшой комочек, забившийся в дальний угол площадки.

На какой-то миг в глазах отца мелькнула нерешительность, и Игнату показалось, что, быть может, все обойдется. Но эта надежда исчезла почти сразу. Лицо приобрело прежнюю суровость, и на мальчика пахнуло застоявшимся пивом.

– Я покажу тебе, что значит пререкаться со мной, – поучительным голос ответил мужчина.

Сомнений не осталось. Мощный удар ногой в живот ребенка был такой силы, что из легких моментально вышел весь воздух, будто из проколотого шарика. Игнат отлетел назад, пробил легкую стенку домика, и с четырехметровой высоты кулем упал на землю. Он приземлился на левую руку, от чего локоть моментально сломался. Несмотря на дикую боль, Игнат даже не смог вскрикнуть, так как у него просто не осталось воздуха для этого. В следующий миг он потерял сознание.

И последняя мысль, возникшая перед тем, как провалиться в пелену обморока, была: «Ты вырастешь таким же, как он. Таким же, как твой отец».

Через полгода сломанная рука срослась и беспокоила только перед переменой погоды. А вот кошмарные сны преследуют его и по сей день. Возможно, они не закончатся никогда.

Все это произошло давным-давно и лишь изредка всплывало в памяти. Еще тогда, когда они жили в городе Сумрак, причем достаточно бедно – на одну зарплату Игната-старшего. Только спустя несколько лет им удалось разжиться деньгами и переехать.

Игнат-старший понимающе взирал с фотографии на сына и девушку, которую он привел в их дом. Его глаза смотрели куда-то вдаль, а губы были сжаты в тонкую линию, выражая то ли злость, то ли презрение ко всему миру.

– Это мой папа, – произнес юноша, дохнув на Жоржину перегаром. – Он хороший человек, но иногда чересчур жесткий, поэтому я стараюсь его избегать и не злить.

– Понятно… – протянула девушка, кивнув – она тоже находилась в не слишком трезвом состоянии.

– Хочешь что-то выпить?

– Давай еще мартини. Я просто балдею от него!

– Тогда я налью себе еще виски.

Он удалился к барной стойке. Девушка осмотрелась и присела на широкий кожаный диван, расположенный перед камином. На стенах коричневые обои с узором, несколько картин, в углу столик с пустой хрустальной вазой. Панорамное окно, стекла которого дрожали под порывами ветра. В камине трещало и стреляло полено – Игнат зажег его, как только они вошли в дом.

Тишину нарушил звук жидкости, льющейся в бокал, а потом в стакан. Мартини и виски соответственно – для дамы и ее кавалера. После чего снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь щелканьем больших напольных часов. Их громадный маятник колебался влево-вправо, словно серебряная монета на цепочке в руках гипнотизера.

– Это тебе, – сказал Игнат, протягивая ночной гостье порцию мартини.

– Отлично, спасибо, – ответила девушка.

– Так что с Флорианом? – спросил он. – Ты больше не думаешь с ним встречаться?

– Он надоел мне, – отмахнулась Жоржина. – Хочется быть свободной.

– И как ты себе это представляешь?

– Ну, например, если бы мы с ним сейчас были вместе – я не смогла бы сидеть здесь с тобой.

– Почему не смогла бы?

– Он бы не позволил мне. Пришлось бы это скрывать. А я не хочу ничего ни от кого утаивать. Я хочу делать то, что мне вздумается.

Девушка, салютуя, подняла бокал и коснулась им наполовину пустого стакана Игната.

– Понимаешь, серьезные отношения – это не для меня, – продолжала Жоржина. – Мне нравится покурить, выпить, потусоваться. Я хочу нагуляться перед тем, как заводить детей и выходить замуж. А он хотел бы, чтобы я была другой – тихой и послушной.

– Может, ты имела в виду сначала выйти замуж, а потом родить детей? – поправил Игнат.

– А как я сказала? – удивилась она.

– Наоборот – рожу детей и выйду замуж.

– Ну, это сути не меняет, наверное. – Она задумалась. – Одно следует за другим… или от другого. Короче, все это оковы семейной жизни.

Игнат понимающе закивал головой, принял бокал из рук девушки и отставил в сторону вместе с остатками своего виски. И плотнее придвинулся к ней, положив руку на ее плечо.

– Значит, ты хочешь нагуляться? – прищурившись, уточнил он. – Так я понимаю?

Жоржина занервничала и сглотнула слюну, не зная, что сказать. Она смотрела по сторонам и нервно облизывала губы, думая над ответом. Ей надо было собраться и не показывать, что она напугана. И перестать облизывать губы. Потому что подобное поведение производило на парня дурное впечатление в сложившейся двусмысленной ситуации.

– Да, что-то типа того… а что?

Недолго думая, он резко раздвинул ей ноги и лег сверху, придавив весом пьяного тела. Тут же рука Игната скользнула под юбку девушки.

– Эй, что ты делаешь?! – вскрикнула она. – Я вовсе не затем с тобой поехала!

– А я только для этого тебя и привез, – ухмыльнулся он. – Ты же нагуляться хочешь – сама сказала.

– Слезь с меня, а то я буду кричать!

Жоржина попыталась его оттолкнуть, но безуспешно. Этот парень весил намного больше нее и был сильнее физически.

– Кричи, – довольно бросил он. – Тебя никто не услышит – мы одни здесь.

– Флориан – твой друг. Не делай этого со мной. Не смей…

– Но ты свободна. А я хочу тебя! Я все исправлю… я вылечу тебя!

Игнат содрал с нее трусики, расстегнул свои джинсы, и девушка увидела, как из его боксеров вывалился обвисший член.

– Сейчас-сейчас, – пробормотал он, массируя его рукой. – Сейчас он встанет. Будет тебе лекарство.

Если бы сердце девушки смогло забиться быстрее, то выскочило бы наружу. Ее глаза поблекли и стали похожи на два колодца, полные отчаяния. А улыбка ушла, оставив гримасу боли.

– Я маленькая…

– Тоже мне, «Дерьмовочка»!

– Не надо, прошу тебя!

– Знаю, ты еще такой ребенок – хочешь, но… ох! – выдохнул он.

Речь Игната внезапно прервалась. Жоржина ударила его коленом в промежность. Он же размахнулся и в ответ огрел ее кулаком по лицу, а потом схватил за подбородок. Из ее глаз брызнули слезы боли. Она перестала сопротивляться – поняла, что это бесполезно. Похоже, этот парень все-таки стал тем чудовищем, которое видел в детстве.

Ей с трудом верилось, что осуществление мечты о свободе совпало с воплощением ее самых жутких кошмаров. Всего за несколько секунд она превратилась из гостя в узника.

– Я не хочу обижать тебя, – проникновенно произнес он. – Я лишь пытаюсь тебя вылечить, а ты брыкаешься, будто непослушная лошадка.

Игнат отпустил лицо Жоржины, оставив красные отпечатки пальцев на ее щеках. Она начала рыдать, размазывая тушь грязными кулачками…

Утром Флориана разбудили звуки игры на рояле. Это упражнялся младший брат Иосиф. Он с детства имел склонность к музыке и у него хорошо получалось. Мелодия звучала плавно, и когда он доиграл, раздались громкие аплодисменты родителей.

Юноша взглянул на часы. Он не услышал, как звонил будильник, поставленный на девять утра, поэтому пришлось встать на час позже. Но Флориан пока все успевал. Первым делом он принял прохладный душ. Вода освежила его и помогла прийти в себя после ночного кошмара, который, впрочем, начался еще вчера днем. Шелковые объятия смыли дурные мысли и предчувствия вместе с неприятным осадком, оставшимся после встречи с Жоржиной. Затем он оделся и принялся складывать вещи.

Не так парень представлял себе отъезд на полгода из родного дома…

Родители с младшим сыном завтракали в гостиной. Флориан и Иосиф носили одну фамилию, но были совсем не похожи. Темноволосый, сероглазый Флориан имел тонкие черты лица. Когда он улыбался, его щеки украшали трогательные ямочки. Иосиф же являлся его полной противоположностью: непокорные светлые волосы контрастировали со смуглой кожей и сверкающими лукавством черными глазами. Отличались братья и по характеру.