– Приворотные сети, милая моя, надо делать на растущую луну. А сейчас она убывает. Впрочем, дело такое… чем богаты, тем и лепим. Руки правильно ставить не умеешь, а туда же. К тому же, для людей с расстройствами психики подобные сети вообще ткутся иным манером. И я тебе советую никогда не привораживать шизоидов и психопатов. Ни за какие деньги. От этого проблем потом не оберешься.

Лиза моментально залилась стыдливым румянцем, словно Эльдар застукал ее за чем-то непотребным. Несколько минут они молчали. Официант принес заказ, но к еде они не притронулись.

– Как вообще дела? – спросила Лиза, в конце концов.

Эльдар пожал плечами.

– Джип продал. Клуб купил. Как сама?

В глазах Лизы стояли слезы. Готовились покатиться по щекам крупными горошинами.

– Эльдар, я ведь не знала…

– Что ты не знала? – с нарочитым безразличием спросил Эльдар, неожиданно резким движением ковырнув вилкой стейк и чувствуя, как в нем поднимается та горечь поражения, которую он все это время старательно запихивал в глубины души. Растоптали, унизили, не вынесли чужого успеха, и все это было как-то мелко и гадко…

– Что Аннушка станет моей наставницей.

Эльдар скривился.

– И что теперь?

Слез она все-таки не удержала. А плакала Лиза, как голливудская актриса: не размазывая косметику, не превращаясь в зареванную краснорожую девку. Эльдар подумал, что она хорошо играет свою роль. Очень хорошо. Будь он простым и заурядным – непременно бы купился и на эти слезы, и на эту трогательную мольбу в глазах.

– Стала и стала, – сказал Эльдар. Кофе кончился как-то уж слишком быстро, а ожидаемой бодрости не принес. – Учись. Книжки читай, Аннушку тряси, чтобы больше рассказывала. Можешь по дружбе и Хикмета тряхнуть – он, конечно, тот еще фрукт и овощ, но ряд интересных вещей знает. А я тебя кофием напою, по старой памяти, ну и довольно.

– Прости, – Лиза все-таки шмыгнула носом, на мгновение выбиваясь из образа. – Прости. Мне надо было прийти к тебе раньше.

Эльдар прекрасно понимал, почему она не пришла. Боялась до икоты. Все маги немножко чокнутые, но если уж учиться, то у того, кто еще не утерял сцепление с реальностью, как изволит выражаться Хикмет. И Лиза старательно училась – ровно до тех пор, пока не поняла, что учительница не даст ей и десятой доли тех возможностей, о которых говорил Оборотень – если он, конечно, не врал, а Эльдар Поплавский не имеет такой привычки. Эту учительницу саму неплохо было бы посадить за парту – повторить азы. А раз так, то собирайте вещи и идите на поклон к Оборотню. Сделайте вид, что встретились с ним совершенно случайно, затем сплетите приворотную сеточку, постройте ему глазки – он и сменит гнев на милость, у Аннушки заберет и научит всему, что знает сам.

Он это и выложил Лизе. Потом несколько минут любовался ее вытянувшимся лицом. А затем ему снова стало скучно. Впрочем, надо отдать Лизе должное: держалась она с достоинством. Деревенская девчонка, которую Эльдар нашел на полу в своем торговом центре, сейчас бы кинулась в ноги с ревом. Новая Лиза, которую выковало посвящение, взяла сумочку и встала.

– Что ж, ты прав, – сказала Лиза, изо всех сил стараясь удержать маску обиженного достоинства. – В любом случае, прости. Тогда с тобой поступили гнусно. Всего доброго, Эльдар, прощай.

– Сядь, – жестко приказал Эльдар, и Лиза рухнула обратно в кресло, будто у нее подкосились ноги. Теперь ей действительно было страшно: впервые за сегодняшний вечер, чье течение она более-менее просчитала, и Эльдар добавил уже мягче: – Концерт еще не начался.

– Не люблю «Сплин», – промолвила Лиза.

Эльдар усмехнулся.

– Ну и зря. А я люблю. Аннушка знает, что ты здесь?

Кажется, Лиза вздохнула с облегчением. Разговор начал переходить в практичную плоскость.

– Нет. Хикмет тоже не в курсе.

– Хорошо, – Эльдар вынул сигариллу, закурил и некоторое время задумчиво рассматривал Лизу сквозь струйки дыма, наблюдая, как меняется ее лицо. – Мои условия таковы. Я беру тебя в обучение. Если Аннушка обратится в трибунал, то я смогу тебя отстоять. Заказы ищи сама. Сорок процентов с каждого – отдаешь мне. Номер счета скажу.

Условия были откровенно грабительскими, и Эльдар это прекрасно понимал. Трибунал, конечно, за это дело не возьмется, Лиза уже имеет право самостоятельного выбора наставника, но в первый год после посвящения такие прыжки в сторону не очень одобряются. Прикрывать девушку придется уже не от тех, кто реализует волю трибунала, а от Аннушки и Хикмета – а они не отпустят добычу просто так, улыбнувшись и помахав рукой на прощание.

– Научу всему, что потребуется. Будешь не сопляков друг к дружке привязывать за шоколадку, а с серьезными людьми работать, – при упоминании о сопляках и шоколадках Лиза вскинулась, но потом все-таки предпочла промолчать, и Эльдар понял, что его холостой выстрел попал в цель. – Станешь работать в обход меня, чтоб деньги сэкономить – я узнаю. Станешь работать с кем-то еще – я узнаю. Станешь сливать информацию на сторону – я и об этом узнаю, – он бросил окурок в пустую чашку и закончил, как припечатал: – И поверь, ты тогда об этом очень сильно пожалеешь. Я не Аннушка и не Хикмет, со мной шутить не надо. Зверя ты видела. А я сам еще хуже.

Она бы убежала – так, что с фонарями бы не нашли – но не могла.

– Боишься? – доброжелательно спросил Эльдар. У сцены уже отладили оборудование, и зрители подходили поближе: концерт начнется с минуты на минуту. Что ж, «Сплин» так «Сплин».

– Боюсь, – призналась Лиза.

– Это правильно, – улыбнулся Эльдар. – Я сам себя боюсь.

– Он не сумасшедший. Он просто косит под дурака, прикрываясь своей… – Гамрян кашлянул, словно пытался скрыть небольшую заминку при подборе правильного слова, – магической особенностью. У нас ведь и без того весьма специфическая психика. Да, он был в психиатрической клинике, но в те времена и в том месте иначе и быть не могло. Карательная психиатрия, сами понимаете…

Аннушка оказалась не столь щепетильной, как Эльдар, и, обнаружив, что ученица лихо подписала контракт с другим наставником, оставив ее ни с чем, кинулась звать на помощь трибунал. Если осенью нахального Оборотня просто «опустили», то теперь Аннушка и Хикмет хотели его уничтожить. Без шуток – обработать так, чтобы мало не показалось, чтобы вернулся в свою Кондопогу на краю географии и там домовых метелкой гонял.

Гамрян прекрасно понимал, что Азиль и Максим, двое магов, присланных из столицы, могут и повестись на слезы и эмоции Аннушки. Он встретил московских гостей лично, у вагона, и увез в лучшую гостиницу города. Если тогда опоздал Эльдар, то теперь не успели Аннушка и Хикмет, застрявшие в организованной Гамряном пробке на проспекте. Небольшая фора по времени – в общем-то все, что было у Гамряна в данном случае.

– Поплавский снова подал заявку на второе посвящение, – негромко заметил Азиль, плешивый старичок с благообразной внешностью профессора математики. Подлинную жесткость его натуры выдавали резкие движения правой руки, когда он тушил в пепельнице очередной окурок – словно вгонял копье в грудь врага. И сама рука была хороша: изуродованная, скрюченная, с потемневшей кожей на запястье. Во время Великой Отечественной Азиль, которого тогда звали иначе, сошелся в честном поединке с немецким магом. На память о бое осталась изломанная кисть и склонность к периодическому забыванию некоторых слов. Его соперник так и остался удобрять белорусские болота. – Не понимаю, на что он рассчитывает. Рядом с ним всегда слишком много шума. Геворг, вы ведь не можете гарантировать, что во время посвящения он не перекинется и не порвет на клочья всю группу.

– Не могу, – признал Гамрян. – Но несчастные случаи бывали и с совершенно здоровыми людьми. Посвящение – дело непредсказуемое. Впрочем, сейчас важнее заявка госпожи Аннушки.

Максим, молодой, но исключительно талантливый волшебник, успевший к своим двадцати двум годам полностью закончить обучение в Праге и пройти второе посвящение у Томаша, светила европейской магии, потянулся к блюду с фруктами.