Она не ответила. Просто смотрела на него, не отводя взгляда, и в глазах сквозь ужас пробивалось какое-то новое чувство. Эльдар вздохнул:

– Или ты предпочитаешь остаться?

Она согласилась просто потому, что терять ей было уже нечего. Хуже, чем ее нынешняя жизнь в нищете, Лиза не могла и представить. В конце концов, участь содержанки позволит хотя бы прилично питаться – так она думала, готовясь ко встрече с Эльдаром. Мысль о том, что с этим человеком ей придется спать, возможно, прямо сегодня, внушала девушке тяжелое брезгливое отвращение. Всю ночь Лиза ворочалась в кровати, пытаясь примириться с несомненными выгодами своего нового положения, пока Мася не запустила в нее подушкой со словами:

– Слышь, ты! Заманала уже вертеться!

Тогда Лиза встала и ушла в комнату отдыха, темную и пустую. Сев за стол, за которым обычно студенты готовились к занятиям, Лиза опустила голову на руки и едва не расплакалась. В конце концов, до этого она как-то умудрялась справляться с жизнью, не торгуя собой. Но теперь Лиза отчетливо понимала, что устала бороться. У нее не осталось сил.

На пары в этот день пришлось забить: Лиза осталась в общежитии и посвятила утро подбору одежды и макияжу. Спустя два часа сборов из зеркала на нее смотрела стройная высокая девушка с огненной шевелюрой, заплетенной в косу. Черная водолазка и обтягивающие джинсы выглядели вполне прилично, придавая Лизе определенный кокетливый шарм, которого у студентки-заучки, не видящей ничего кроме учебников, не могло быть по определению. К одежде подошли бы туфли-лодочки, но лодочек у Лизы не было. Пришлось довольствоваться старыми ботинками и надеяться, что они не развалятся в самый неподходящий момент.

Закончив приготовления, Лиза села на кровать и подумала, что ведет себя как дура. Эльдар сказал, что она по природе своей ведьма и при грамотном подходе сможет очень хорошо зарабатывать – если не махнет рукой на свой талант. Ага, держи карман шире. Ведьм не бывает, и об этом Лиза знала абсолютно точно. Даже то, что в их деревне на отшибе жила бабка, промышлявшая чем-то вроде простенького колдовства, не могло поколебать Лизиного материализма. Эльдар, конечно, псих. Самый настоящий. Если прочие люди клеят девушек иначе, то он выбрал вот такой способ – ну а что, имеет право. Эта чушь ничем не хуже другой.

Про то, что зеркало в душе вчера показало ей кабинет Эльдара, и владелец кабинета назначил встречу на сегодня, Лиза предпочитала не думать. Перегрелась, померещилось – так она решила и менять решения не собиралась.

Когда с улицы раздался призывный сигнал автомобиля, Лиза некоторое время сидела неподвижно. Внутренний дискомфорт, с которым она боролась всю ночь и утро, снова сжал сердце.

Подойдя к окну, Лиза увидела знакомый серебристый джип. Эльдар стоял рядом, небрежно дымил сигаретой. Компания студенток, куривших поодаль, самым натуральным образом строила ему глазки. Лиза почувствовала в горле комок. Вон сколько дур так и рвутся на ее место, а она все ломается и думает о какой-то мифической порядочности…

Сейчас она, надев курточку и подхватив рюкзак, выйдет из комнаты, и жизнь переменится окончательно.

– А это не твой брат, Голицынская, – поспешил уличить ее вахтер, когда Лиза спустилась по лестнице к выходу. Ехидно так, словно Лиза что-то задолжала ему, он простил долг, но при случае не забывал напомнить и о долге, и о прощении. – Кирюха-то весной приезжал, я его помню.

Лиза на минутку остановилась возле стеклянной будки вахты. Смерила вахтера – лысоватого тощего мужичка ростом едва ли ей по плечо – самым презрительным взглядом, на который была способна.

– Кому Кирюха, – сказала она сквозь зубы, – а тебе, гнусу, Кирилл Анатольевич, и только так. Понял, гниль?

И вышла на улицу, пытаясь игнорировать вопли в спину, которыми разразился вахтер. Были там и обещания нажаловаться в деканат и выселить, и просто мат по адресу молодых понаехавших шалашовок, и много чего еще. Лиза шла с нарочито прямой спиной и ощущала, как горят щеки.

– Привет, – сказал Эльдар и швырнул сигарету в лужу. Курильщицы натурально раскрыли рты: они и вообразить не могли, что новый русский на роскошной машине ожидает именно Лизу. – Что такая смурная?

Лиза растянула губы в улыбке.

– Привет. Неважно.

– Садись, – Эльдар распахнул перед ней дверцу машины и, когда Лиза устроилась в мягком кожаном кресле, произнес: – И смотри.

Жест его правой руки был легким и очень красивым, почти танцевальным. Из-за раскрытой двери общежития внезапно раздался звон разбитого стекла, моментально сменившийся воем вахтера. «Будка разбилась, – подумала Лиза, – и его посекло осколками. Крепко так посекло…»

Мысль была удивительно отстраненной и спокойной. Лиза сама удивилась этому спокойствию. Эльдар сел на водительское место, включил радио и сказал:

– А пусть рот не разевает, когда не надо.

Машина выехала за ворота и плавно двинулась по улице в сторону Ленинского проспекта. Лиза молчала, с преувеличенным вниманием рассматривая свои руки. Эльдар тоже не заговаривал с ней, мурлыча что-то себе под нос. Пластырь он снял, обнажив заживающую ссадину, расчесать волосы так и не додумался и сегодня выглядел еще бо́льшим сумасшедшим, чем вчера. «Я еду с каким-то странным мужиком неведомо куда, – подумала Лиза, – и надеюсь, что вернусь живой. Мне в самом деле нечего терять».

Она снова начала ругать себя за неосмотрительность и глупость, но быстро прекратила безнадежное занятие.

– Это вы обрушили стекло? – спросила она, когда молчание стало невыносимым, а машина проехала по проспекту и свернула в сторону улицы Щорса. То еще местечко – Лиза не отправилась бы сюда даже в сопровождении конной милиции. Жили тут маргиналы, наркоманы и прочий опустившийся сброд. Машину Эльдара прохожие самого затрапезного вида несколько раз провожали такими взглядами, что Лиза вздрагивала.

– Я, а кто ж еще. Давай на «ты», что ли.

«Интересно, почему я не удивляюсь», – подумала Лиза.

– Зачем? Он, наверное, поранился. Сильно поранился.

Эльдар машинально провел пальцем по ссадине на носу и свернул в направлении более спокойного Нижнего Подьячева. Вдоль дороги вместо бараков потянулись желто-бурые хрущевки, и Лиза невольно вздохнула с облегчением.

– Так ему и надо, – бросил Эльдар, выуживая из кармана портсигар и отправляя в рот тонкую темную сигарету. – Тех, кто не умеет быть вежливым, надо наказывать. Правильно?

– Не знаю, – пожала плечами Лиза. – Он ведь не со зла. Просто…

Шоколадный дым мазнул по ноздрям.

– Просто он быдло, – сказал Эльдар. – И вот тебе простая правда Эльдара Поплавского: быдло должно знать свое место. И понимать, что за сказанное рано или поздно приходится держать ответ.

– Стекло-то зачем разбивать? – спросила Лиза. – Он ведь не свяжет причину и следствие.

– Неважно, – ответил Эльдар и подмигнул. – Главное, что их связал я. А ему пару швов наложат. Обычно это заставляет поумнеть.

Джип остановился возле самой заурядной хрущевки. Впрочем, выйдя из машины, Лиза поняла, что тут живут довольно приличные люди: возле подъездов и на асфальте нет мусора, в палисадниках разбиты клумбы, а двери, балконы и оконные рамы в отличном состоянии.

– Здесь инженерам квартиры давали от завода, – сказал Эльдар, запирая машину. – Идем.

Тому, что он снова прочел ее мысли, Лиза уже не удивилась.

Их ждали в квартире на втором этаже. Открывшая дверь женщина, увидев пришедших, сперва шарахнулась в сторону, а потом упала на колени и схватила Эльдара за руки, заливаясь слезами и бормоча что-то жалобное. Эльдар склонился над ней и неожиданно мягко, почти ласково произнес:

– Наталья Степановна, не надо. Я этого не люблю. Пойдемте лучше к девочке.

Он помог женщине подняться и несколько мгновений смотрел ей в глаза, поглаживая по плечам.

– Успокойтесь. Считайте, что все уже хорошо.

Этот тихий спокойный голос и движение рук настолько не вязались с поведением того типа, с которым Лиза вчера познакомилась в торговом центре, что теперь ей стало страшно. Да что там страшно – по-настоящему жутко. Женщина негромко заплакала и снова поймала руку Эльдара, пытаясь ее поцеловать.