Ястреб взлетел над мохнатым склоном; с завистью мальчишка смотрел ему вслед. Вот кому повезло с рождением, и, пусть не человек, зато в своей округе хозяин. Интересно, куда устремился, вроде бы не так эти птицы охотятся...
Глянул вниз, на прогалину, с которой взлетел ястреб, и не сразу понял, что видит - по тропе, полускрытые нависшими ветками, шли темные фигуры, одна за другой. Если не присматриваться, заметишь не сразу: опытные, видно, лес укрывал их, принимал, как своих. Охотники? Да вроде не ходят за добычей такой толпой, кого ловить-то?
А, это, верно, отряд из Сосновой вышел, или в нее возвращается, догадался мальчишка; прикинув расстояние-направление, поспешил вниз по склону.
Едва снова не сбился с пути; торопился, порою катился кубарем по корням и камням, и был уже весь в синяках. Отряд не по тропе шел, и внизу Муха снова его потерял. Но не успел огорчиться, как услышал негромкие голоса - выходит, выбрал верное направление, и, хоть сам перестал понимать, где находится, добежал, куда надо.
Вскочил было, побежать навстречу, но зацепился поясом за корягу. Пока выпутывался - рвать жалко, хороший пояс, без дыр - услышал тихие голоса.
Не сразу понял, что слышит, и не двигался, как та коряга - может, это его и спасло. Уже когда люди мимо прошли, осознал - на чужом языке они говорили, и выглядели, как чужаки. Не духи, как было подумал. Сероватая дымка их окружала, но то были остатки тумана после ночного ливня. Люди. С оружием.
Лица недобрые, темные, и видно - здешний лес пришлым не доверяет, а они лесу.
Один, последний, остановился, вгляделся пристальней в его сторону, но не заметил мальчишку. А Муха все сидел под корягой, вдыхая запах сырой древесной трухи, когда уже голоса стихли.
Глава
На полнеба красное зарево,
Улетает в закат мотылек,
Словно в костер,
Но огня он там не найдет...
Так некогда писал потомок знатного рода, сделавший неплохую карьеру при дворе; но уже тогда он был прославлен своими стихами, а на склоне лет удалился в свой загородный дом. Теперь жил в тихом, благословленном Небесами месте - темные заводи, плакучие ивы, узорные мостики, похожие на игрушечные.
Поэзию не оставил, и слава его не прошла - а на стенах дома висели картины, подписанные только чужими стихами. Не звучало больше прежнее, семейное имя, лишь то, которое ставил под своими строками - "Рожденный во время ливня".
Господину министру финансов Тома было тут хорошо. Дружили долгие годы, и по служебной лестнице поднимались вместе. Кому еще доверять, как не старому другу, который никогда уже не станет твоим соперником?
Наведывался редко, но всегда отдыхал здесь душой. Вот и снова сумел пару дней выбрать - а в Столице помощники не подведут, справятся со всем. Жаль, что лучшего меж ними нет уже почти год.
Ветер залетал и расплетал ветви ив, играл с молодой серебристой листвой. Хорошо сидеть возле протоки и пить... нет, не вино, бодрящие травяные настои.
Хорошо говорить с человеком понимающим, а может, даже и мудрым.
"Рожденный во время ливня" больше слушал, чем говорил.
- И вот... я ошибся, - заключил гость, - Эту оплошность вполне могут обернуть против меня. Не стоило тогда отпускать; уехал бы самовольно - дело другое. А он бы уехал.
- Но с чего ты взял, что он больше не верен тебе и трону? - умышленно поставил слова в таком порядке, но реакции не получил, Тома ничего не заметил.
- Все свидетельствует об этом. У него было столько времени... Он и вправду вернулся на север лишь поддерживать брата. Я послал ему весточку, последний шанс... Если все останется, как было, мне придется отступиться от этого Дома.
- От Кэраи; это его ты знаешь, а не северную родню Таэна.
- Он - часть своей семьи. Солнечный готов был дать шанс... именно ему, но так устоял бы их Дом. Я считал, что мой ученик и помощник умнее, - министр поморщился, отхлебнул из чашечки со стрекозами на ободке. - Не ради личной корысти, ради всего их рода. А теперь всем им что? Немилость, забвение.
- С забвением ты погоди. Как бы старшему не обратиться легендой, если верны слухи, что до меня доходят.
- Легенды переписывают, мой прекраснодушный друг. Даже поэты не в силах этому помешать.
**
Умение развести бездымный костер из безнадежно сырых дров - еще один навык, за который Ка-Яну прощалась излишняя болтливость и любопытство. Не каждый разведчик мог и поддерживать пламя буквально в луже.
После недавнего ливня лес больше напоминал наполовину осушенное болото. Если бы не деревья повсюду, сходство стало бы полным.
Энори держался подле огня, весь привал не отходил от него, молчаливый и злой. Вот уже несколько дней он был с отрядом, порой отлучаясь разведать окрестности; когда прошли мимо монастыря, его тоже не было, но, едва кончился дождь, возник как из-под земли и заявил о паре десятков беженцев, которые намеревались спуститься в предгорье. Такое совсем было не нужно Вэй-Ши, и он послал следом нескольких солдат. Они прошли тропой, скрытой в зарослях папоротника - там, где указал проводник.
Порой командиру казалось, что он и впрямь сам создает эти тропы, а в отряде все давно были уверены в этом.
Когда Энори вернулся после расставания недалеко от Трех Дочерей, Вэй-Ши был сердит на него:
- Ты очень долго. Мы шли со скоростью кротов, нас могли увидеть все окрестные жители...
- Я не могу переправить вас на облаках!
Ответил дерзко, но передал новые карты - с отметками о дозорах, заставах, планах укреплений Сосновой. И слабых мест - крепость давно не была боевым оплотом, уязвимых точек хватало. Рассказал, где сколько людей.
Это немного насторожило Вэй-Ши. Сведения неоценимы, но... если недавно сетовал на промедление, тут впору тревожиться, откуда узнал.
- У подружки командира крепости, - ответил на незаданный вопрос проводник. Рассказал подробности с видимой неохотой; ординарец, вертевшийся тут же, только восхищено присвистнул:
- И знакомы не были раньше? Ну ты даешь. Но, думаю, только ваши женщины такие податливые. С нашими бы ничего не вышло.
- Ловко и быстро, - похвалил и Вэй-Ши.
- Тут бы любого хватило, - откликнулся Энори, как показалось командиру рухэй, слегка раздраженно. - Когда женщине плохо, она цепляется за любую соломинку... Когда возьмете Сосновую, оставьте ее мне. Я опишу, как выглядит, не перепутайте.
Ка-Ян присвистнул, губы расплылись в широкой улыбке.
- Так хороша?
Проводник внимания на него не обратил.
- Крепость уже близко. Сколько времени вам понадобится, чтобы дойти?
- Вряд ли нас подпустят вплотную. Говоришь, на ближайшей заставе народу мало... Возможно, уже на закате попробуют остановить, если ими командует полный дурак. А нет - так укроются за стенами... тогда еще пара дней, если удастся пройти ближайшим мостом.
- Хорошо...
Проводник явно думал о чем-то своем.
- Не так важно, кто из отряда вернется на север, - обронил Вэй-Ши. - Но все же поостерегись шальной стрелы - тебе вести оставшихся, если не захочешь нас бросить.
Заметил вещицу, которой не было раньше - застежка со знаком Дома Таэна, рысью в прыжке, причем не абы какой, а той, что на знамени.
Хмыкнул; вроде, если обычаи их верно запомнились, он прав не имеет такое носить? И если демонстрация верности, то как-то не вовремя, а если наоборот...
Ничего не сказал. Энори уже все сделал, теперь разве что отравит весь их отряд - только это позволит Сосновой выстоять.
