- Если меня решат задержать, тебя рядом не будет, - напомнила женщина.
Он поморщился.
- Да не бойся ты. Делай, что говорю, и вместе с дочерьми вернешься домой навсегда.
- После того, как покажешь меня половине провинции, мне никуда отсюда не деться.
- Если все получится, как я хочу, никому ты не будешь нужна. Послушай... Ради того, чтобы встретить тебя и не перехватил никто другой я примчался сюда с севера, оставив очень важного человека, сама посуди, отдам ли я тебя просто так?
Была готова отправиться до рассвета, здесь, в предместьях встретиться с человеком из ее прошлой жизни. Сейчас бы ложиться спать, но не было сна ни в одном глазу. Но и беспокойства не было отчего-то. Почудилось, что снаружи поет соловей, призывно и нежно. Немного странно звучала песня, звуки дробились и переливались, словно не исходили из одного места, а рассыпаны были вокруг всего дома. В первые мгновенья прислушалась, после опомнилась - какие соловьиные песни зимой? Но даже сейчас, в плену, без особой надежды на благополучный исход ей было почти уютно. Огонь в очаге потрескивал, снег за окном казался серым и посверкивал, и ни одного следа на нем. Вдалеке, шагах в пятиста, огоньки - другое жилье.
Здесь мой дом, подумала Истэ. Любовь была там, в Окаэре, а дом здесь. Я отсюда сбежала, сюда вернулась.
**
Все-таки очень хотел Тори Аэмара отдать замуж старшую дочь. Той было почти семнадцать, к свадьбе уже исполнится - самое время, хоть вроде и незачем так спешить. Девушка понимала, что отец опасается чего-то, потому и торопится.
Раз не вышло с Домом Иэра, нашелся другой жених, из соседней провинции, Окаэры. Про эту семью она знала только одно - на хорошем счету в Столице. Богаты, конечно, хотя ничего особенного. А жениху сорок лет. Отец говорит, мужчина в самом расцвете. Может, и правда, но думать про это не хочется, и не хочется покидать родню. В гости не наездишься - раз в несколько лет, если дети родятся...
Мать долго беседовала с ювелиром, выбирала, какие заказать свадебные украшения. Остановились на драгоценных кораллах и розовом жемчуге, на севере ни у одной невесты таких не будет в уборе. Майэрин все это время сидела рядом; спрашивали - отвечала, образцы показывали - кивала. Какая разница, жемчуг ли, галька...
Наконец отпустили.
Довольная мать поцеловала ее на пороге спальни, отметила чуть озадаченно - лица на дочери нет, такой усталой выглядит, будто не украшения перебирали, а булыжники заставляли таскать. Радость же для девушки, свадьба.
- Голова что-то болит, я лучше посплю, - сказала Майэрин.
Две масляных лампы горели, как раз для отхода ко сну. Подоспевших служанок отослала - сама и разденется, и заплетет на ночь косы. Не сразу поняла, что изменилось в ее спальне. Потом осознала - на подушке лежал белый цветок, похожий на лилию. Осторожно коснувшись лепестков, девушка поняла - цветок сделан из тонкой бумаги, достаточно искусно, чтобы в сумерках обмануться.
Но что это за шутка? Кто посмел?
Словно половица под ногой провалилась - девушка осознала, что полгода назад отец ее дал согласие на брак Майэрин с Энори. Полгода - она запомнила день.
Глава
Воротник нового одеяния оказался слишком жестким; Кайто повертел головой, пытаясь освоиться. Что ж, зато заморская ткань, плотный шелк отливает металлом. Зеркало отразило юного щеголя, может, и не самого красивого в городе, но уж точно самого достойного. С сожалением потянулся к пуговице, расстегнуть - это наряд для предстоящей свадьбы сестры, в гости к приятелю все-таки перебор.
Ровесников для времяпровождения у Кайто хватало, но давно уже не видел ни Макори, ни Рииши - все же наследники самых знатных домов. Равные, как ни крути. Порой с ними нелегко приходилось, слишком уж задавались, но, но...
По правде сказать, и без Энори было скучно. А ведь раньше пытался - не при нем, правда, - задирать нос: мол, вот он нам не ровня... Странный он был, воспитанник генерала Таэна. Может, из-за волшебного дара слегка голова набекрень?
Запах терпких, сладковатых смол ощущался уже на крыльце. В дом Нэйта Кайто всегда заходил, как в лавку продавца дорогих диковинок и ароматов. Он привык к роскоши, но жить тут ему было бы тесно. Огромный дом, да, но слишком всего чересчур, слепит и давит, нет места для самого человека.
Оказавшись внутри, Кайто с наслаждением потянулся - тут, как в других богатых жилищах, пол подогревался снизу, не было нужды в постоянно горящем огне или углях. Приятно было не только нырнуть в тепло, но и сбросить тяжелую зимнюю куртку.
Провожатый, похожий на гуся человечек, привел гостя в покои Макори, попросил подождать. Сказал - тот возится со своей любимицей хассой. Не в первый раз Кайто заставал приятеля за этим занятием, но сейчас слова человечка-гуся прозвучали сумрачно, и лицо было таким, словно неделю ел только еловые шишки. Может, больна дикая кошка? Или что в доме стряслось?
Слуга покинул гостя, оставив за собой приоткрытую дверь; Кайто подошел и быстро закрыл ее. Мало ли кто там захочет подглядывать. Ничего особенного он делать и не собирался, смерил шагами комнату для гостей, в которой неоднократно бывал, подцепил ногой одну из положенных на пол атласных подушек. Ждать было скучно, и он прошел в соседнюю комнату, кабинет, полюбовался на две старинных сабли, висящие на стене. Тронул пальцем. Отполированные, острые, хоть сейчас в бой. Хлыст из темных кожаных полос лежал на столе, не для хассы ли? И его повертел в руке, примерился.
Сюда Кайто заходить доводилось, а вот дальше, за тяжелой дверью, располагалась спальня. Отодвинув створку, гость заглянул и туда. Про себя хихикнул: вдруг обнаружит там девушку? Никого не было, убрано, как и везде; солнце подсвечивало угол остывшей жаровни - скалились гривастые кошачьи головы. Кайто, хоть уже чувствовал себя неуютно, не удержался, подошел рассмотреть.
В жаровне валялся лист, присыпанный пеплом. Кто-то отвлек человека, который бросил сюда письмо, тот не проверил, сгорело ли. Кайто был любопытным - он наклонился. Неприятно пачкать пальцы, но раз уж никак иначе... Юноша достал обгорелый листок, опасаясь, что сейчас тот развалится прямо в руках. Не развалился, и можно прочесть буквы. Заслышав шаги, совершил невероятное - сунул письмо себе за пазуху, быстро вернулся в смежную комнату и закрыл дверь. Успел вовремя: на пороге появился Макори. Удивлен был таким визитом, но ничего не заподозрил - стоит Кайто, разглядывает самоцветный узор на столике.
С уцелевшим клочком бумаги Кайто пришел к отцу. В другом случае начал бы издалека, описал в красках свои похождения, но сейчас молча выложил лист на столик, за которым Тори что-то писал.
- Ты не можешь зайти попозже? - слегка раздраженно сказал глава Дома.
- Сперва прочитай.
Автор записки не откровенничал. Но слова "возвращается... уже близко... не удалось на пути в Мелен... попробовать еще раз", видно, очень не понравились Тори.
Мало ли о чем там шла речь, если бы не название соседней провинции.
- Где ты это взял?
Слушая сына, задумался. Не сразу понял, что тот уже дважды о чем-то спросил.
- Забудь, - сказал старший Аэмара.
- Но я подумал, вдруг здесь говорится о...
- Сказано тебе - забудь.
И прибавил неожиданно желчно:
- Не одни мы такие умные.
Что разозлило отца, юноша не понял. Но очень не по-себе стало, притих, и даже не прикрикнул, как обычно, на Маалин, когда та прибежала на мужскую половину с развевающейся лентой в руках. Кайто было страшно. Что-то происходило... иначе почему отец сегодня говорил таким тоном? И лицо у него было недоброе, впервые видел таким. Будто людоед из сказок, слышанных от няньки-горянки в глубоком детстве. Людоеды эти как раз и живут в горах, облика своего не имеют, но при встрече с человеком надевают лицо его близких. Няньку прогнали вскоре, чтоб не пугала наследника... А Кайто тогда долго не мог спокойно спать по ночам.
