— Если я буду с ними честен, Редрик, — Аллирд вздохнул и поднялся со своего трона, спустившись к брату и положив руку ему на плечо, — то мы не сможем продолжать эту войну даже несколько часов. Они просто взбунтуются все, от первого до последнего бойца. Брат, пойми же, что сейчас не времена гордых поединков и честных вызовов. Однако если ты действительно хочешь настоящей войны, то можешь радоваться. Именно ради нее я тебя сюда и вызвал.
— Это я уже понял, — ответил Редрик. — Ты боишься, что твои офицеры не смогут взять Золотые Ворота Ренйсвальда?
— Нет, этого я не боюсь, — отрицательно покачал головой Аллирд, — у меня достаточно войск и кораблей, чтобы в любом случае захватить весь хребет и отбросить рейнсвальдцев к их столице. Эта победа моя так или иначе. Меня волнует другое… — вздохнул король и уже тише добавил, так, чтобы только брат мог его услышать, — сейчас мне рядом нужен человек, которому я действительно смогу доверять. Есть вероятность того, что нам могут просто не дать победить…
— Ты думаешь? — Редрик больше удивился, чем испугался. — Даже после всего того, что произошло?
— Именно после всего того, что произошло, — ответил Аллирд. — Как я и говорил, князья все больше начинают сомневаться в необходимости этой войны. Если бы не мои действия по ослаблению их военных сил, быть может, они уже сейчас взбунтовались бы. Наш отец объединил их железом и кровью, но их, оказывается надо постоянно держать в страхе. А мне сейчас не до того, чтобы следить за вассалами. Зато из Саальта приходят все более и более тревожные новости…
— Князья опять чем-то недовольны? — поинтересовался Редрик, внезапно понявший, насколько тяжелый груз лежит на плечах брата. Сам он думал только о том, что происходит на линии фронта, а королю, оказывается, приходилось следить за куда большим количеством вещей и проблем, начиная от настроений офицеров на этой войне и заканчивая отчетами наместников, приходивших с родины.
— Они никогда и не были довольны, — скривился Аллирд. — Мы уничтожили тех, кто выступал открыто, но, как оказалось, куда больше неприятностей причиняют те, что не стали высказываться прямо. Оппозиция короне сейчас активнее, чем прежде. И, думаю, им выгодно, чтобы мы никогда не вернулись с этой войны. Этим сражением они могут воспользоваться в своих личных интересах…
— Поэтому ты вернул меня с фронта? И поэтому не хотел, чтобы я участвовал в битве за Кастерфакт?
— Да, — кивнул Аллирд. — Однако тогда это было вторично. Сейчас ситуация изменилась, они явно что-то готовят… И поэтому ты должен быть рядом со мной…
— Тогда я прошу тебя избавиться от этого рейнсвальдского перебежчика, — ответил Редрик. — Последнее, в чем я уверен, так это в том, что он действительно заинтересован в нашей победе. Достаточно того, что его утверждения о лояльности тоскарийского графа не оправдались. И вообще, ты знаешь, что я думаю о предателях. Предав своих, он предаст и тебя при первой же возможности.
— Зато мы знаем, кто может нас предать, — ответил Аллирд. — Это гораздо лучше, чем выискивать такого человека среди тех, кому якобы доверяешь. А предатель, которого мы знаем, может даже оказаться полезным.
— Меня сейчас стошнит, — честно признался Редрик, — скажи прямо, что ты собираешься с ним делать?
— Ждать, — Алллирд пошел обратно к трону, заложив руки за спину. — Ждать, пока наши враги сделают первый шаг. И когда они его сделают, мы тоже сделаем свой.
— И какой именно? — поинтересовался его брат, оставшись стоять на месте и глядя ему в спину. — Что мне следует сделать тогда?
— Это будет зависеть от того, что именно они предпримут, — ответил король, задумавшись. — В любом случае война спишет очень многое, а правдой станет лишь то, что смогут о ней рассказать. Поэтому, если мы действительно узнаем наших врагов, то ты, Редрик, их убьешь.
— Убить? — младший даже удивился, рассчитывая услышать сейчас что-то более сложное и запутанное, и такое неожиданно простое прямое указание ему в первый момент показалось странным. — Убить собственных людей?
— Нет, — Аллирд повернулся. — Убить наших вассалов, которые слишком жаждут независимости. Я не знаю, как далеко еще может распространяться их влияние, поэтому доверять сейчас могу только тебе и некоторым генералам, оставшимся верными нам со времен отца. Однако все они сейчас на линии фронта, а здесь у меня остаешься только ты. Поэтому ты останешься рядом со мной и моим полком телохранителей, и будешь готов к любым приказам. И… Не смей умирать ни в коем случае. Понятно?
***
После того, как в сражение была втянута основная часть рейнсвальдских войск, а отчеты о поступающих к противнику подкреплениях стали появляться гораздо реже, Калан Дар Великт получил от командования приказ вступить в бой. Лучшие части саальтских войск были собраны на этом участке, позади линий войск, сейчас ведущих сражение на подступах к Золотым Воротам Рейнсвальда. Третьи сутки сражения, по расчетам саальтского командования, уже должны были израсходовать оперативные резервы защитников, вынужденных удерживать жесткую оборону вдоль всего хребта под все усиливающимися атаками.
Несмотря на то, что фланговые наступления не принесли столь значительных результатов, как предполагалось изначально, они истощили возможности рейнсвальдских сил для контратак, заставив уйти в глухую оборону, уступив часть укреплений первой линии и местами даже вынужденные отступить на второй рубеж. Аллирда эти достижения волновали ровно настолько, насколько сковывали войска противника, отвлекая их от главной цели.
Калан Дар Великт понимал, что сейчас был решающий момент в его жизни. Величайшая честь быть поставленным на самый важный участок наступления, где должна решиться участь всего сражения, и где возможность ошибки даже не рассматривается. Количественное и качественное превосходство собранных здесь войск над защитниками было так велико, что шансов, что оборона сможет устоять, практически не было. Однако на войне гарантий никто не дает, и слишком многое зависит от самого командира, от того, сможет ли он удержать войска своими усилиями или же лишь бессмысленно потратит их, бросая в лоб на укрепленные рубежи.
— Передайте приказ войскам, — велел Дар Великт, собравшись с силами и обратившись к своим офицерам: — Всем отрядам первой линии начать наступление на Золотые Ворота. Второй и третий эшелоны должны двигаться сразу за ними и быть готовыми сменить передовые части.
— Так точно, господин, — офицеры сразу занялись передачей указаний подразделениям, а сам Калан надел шлем и вышел из палатки, развернутой на вершине старого холма. Здесь был разбит временный оперативный штаб, откуда он напрямую руководил своими силами. Сейчас с вершины было хорошо видны колонны танков и пехоты еще в походных порядках, освещенные включенными фарами и прожекторами. Часть из них уже пришла в движение, на ходу перестраиваясь в боевые порядки, а другие только строились и прогревали моторы. Над головой пролетели первые поднятые в воздух гирокоптеры и винтокрылы сопровождения, и Калан даже пригнулся от гула машин, пролетевших очень низко над поверхностью.
Все силы первой ударной линии были укомплектованы из частей, уже имевших большой опыт сражений, но все равно считались расходным материалом, не имеющим шанса на прорыв вражеской обороны. Силы первой линии по расчетам штаба Дар Великта смогут пробиться только в устье ущелья, где расположены Золотые Ворота, и то ценой огромных потерь.
— Переведите артиллерийский огонь на позиции противника в глубине обороны, — приказал Дар Великт, — и увеличьте его мощность, расход боеприпасов значения не имеет. Прикройте наши наступающие войска и отрежьте вражеское подкрепление. Бронетанковые подразделения прикрыть пехотой и легкими шагоходами. Танки в качестве прорыва использовать только при приближении к вражеским позициям…
— Будет исполнено, — кивнул его адъютант прежде, чем передать его указания штабным генералам. — Войска получат ваши распоряжения в течение пяти минут.
