За ними разворачивались линкоры и супердредноуты, основная ударная мощь флота, гигантские корабли, по размерам порой сравнимые с небольшими городами, сотни тысяч тонн брони и керамита, несущие орудия, способные разрушать целые крепости. Их возможности были поистине огромны, но так же высоки затраты на их постройку и содержание, отчего только крупные баронаты и графства могли позволить себе целые эскадры судов подобного класса. В сражениях обычно именно линкоры определяют победителя, уничтожая более легкие корабли бортовыми залпами, находясь вне зоны ответного огня, и потому же именно эти корабли противник стремился уничтожать в первую очередь, отлично понимая их ценность и значимость.
- Открыть огонь! – скомандовал Де Савьери, когда противник вошел в зону поражения торпедными аппаратами.
- Открыть огонь! – на мостике своего флагмана скомандовал тристанский адмирал, также получивший данные о том, что противник вошел в зону поражения.
========== Глава 10. Нет надежды. ==========
Глава 10. Нет надежды.
Мы никогда не живем, мы лишь надеемся, что будем жить. Вольтер
- Барон! Они сражаются! Фиксируем многочисленные залпы тяжелых орудий и бортовых батарей! Есть подтвержденные попадания! Проводим аналитику…
- Выясните, кто это, Бездна вас раздери! – рявкнул Северед, стоявший на мостике над операторами дальних сканеров, - Нужна вся информация! Не хватало еще открыть огонь по союзникам!
Корсар обернулся к одному из обзорных экранов. Там сейчас выстраивалось изображение случайно обнаруженной эскадры, сейчас двигающейся по направлению к Мысу Харкии. Стоявший рядом на капитанском мостике Эдвард не обратил никакого внимания на полученный доклад, решив, что корсар и сам в состоянии отдать нужные распоряжения. Многие адмиралы его флота были весьма не рады тому, что Северд стал одним из ближайших помощников барона, но этот корсар будто эмоционально поддерживал молодого барона, понимая то, что не мог понять никто другой. Казалось, что он единственный, кто видит душевную рану, мучающую молодого сюзерена. Для остальных эта война казалось лишь отличным поводом для переделки границ и зон влияния, но что значила для самого Эдварда, догадывались лишь некоторые, но не желали воспринимать всерьез, искренне не веря, что какие-то эмоции могут послужить причиной столь масштабной компании, столь успешно претворяемой в жизнь.
- Господин, кажется, у нас возникли небольшие проблемы, - Северед подошел к барону, сверяясь с данными на планшете, - мы сейчас находимся в пространстве, прежде контролируемом флотом Гористаров, но сейчас здесь должны быть фларские войска, но их тоже не видно… а те, кто сейчас сражаются в полутора парсеках от нас…
- Там не больше двадцати кораблей с каждой из сторон, - пожал плечами Эдвард, не понимая, в чем причина такого волнения, - У нас же одних боевых кораблей вместе с союзниками больше восьмисот единиц, так что я не понимаю, в чем заключены ваши волнения…
- Боюсь, одна из сторон того конфликта фларские силы, и мы обязаны им помочь, как союзники, - говоря про очевидные вещи, корсар даже удивился, что его собеседник сам не додумался до такого. Впечатления наивного человека никогда прежде молодой барон не производил, а последние недели и вовсе его полностью изменили. Перед ним еще недавно был идеал настоящего командующего, жесткий, властный, когда надо даже жестокий, но всегда устремленный к победе. Только с того самого момента, как флот вышел из прыжкового режима на границах Гористарских владений, Эдвард так и не сдвинулся со своего места перед обзорными экранами, то ли дожидаясь чего-то, то ли просто что-то высматривая.
- Хорошо, выделите сотню кораблей, отправьте туда и пусть разберутся в оперативном режиме, что же там происходит. Я видел выкладку анализатора, там тяжелые транспорты, несколько повреждены. Ясно с первого взгляда, что на конвой напали, остается только понять, кто и на чей. Пусть отряд уничтожит всех, кто окажется нашими врагами… Обязательно было мое внимание? Или тут каждый считает, что пока ему не дадут четкой команды, может сидеть на своем месте ровно? – неожиданно зло рявкнул Эдвард, еще больше удивив Севереда, никогда прежде не видевшего подобных перепадов настроения от этого человека.
- Барон, что с вами? – Северед все же оставался вольным корсаром и не привык к тому, чтобы на него просто так кричали, к тому же без каких-либо действительных причин или претензий. Пусть Эдвард сейчас и был его официальным командующим, но терпеть подобных выходок даже с его стороны не собирался, - У вас что сейчас, критические дни, что ли?
Резкость в словах наконец-то заставила Эдварда обернуться, вцепившись в корсара злобным взглядом, но тот лишь небрежно сложил руки на груди, поясняя свою позицию, - Вы сейчас ведете ударный флот по вражеской территории, чей правящий Дом является для вас кровным врагом, и чьи армии вы уже один раз разбили, заодно по пути развязав гражданскую войну. Проливаете кровь и собираетесь пролить еще больше, и я рядом с вами, прежде и сейчас тоже. Так что будьте любезны объяснить, что сейчас с вами происходит? Я не хочу умирать из-за того, что вдруг у моего сюзерена в голове шарики слетели…
- За такие слова я уже сейчас могу приказать выкинуть вас во внешний шлюз, - прошипел Эдвард, вырванный из мира собственных размышлений и явно вываливший только что скопившийся у него негатив на первого встречного, - Не забывайтесь, с кем вы сейчас разговариваете, капитан…
- Я не забываюсь, - спокойно сказал корсар, нисколько не испугавшись, - и я помню данное вам слово быть с вами до конца, каким бы он ни был, но только вот не хочу, чтобы он был глупым. И не позволю вам так бездарно загубить все, что можете создать. Так что будьте уверены, еще одну из тех вымуштрованных куколок, каким ваш адмиральский состав забит, из меня вы не сделаете. Так что, будьте любезны объяснить, что именно вас сейчас тревожит. Насколько я помню, на этом корабле даже есть своя служба психологической помощи, предложил бы вам туда обратиться, если хоть сколько-нибудь доверял вашим мозгоправам.
- Вы неисправимый хам, - покачал головой молодой барон, сменяя гнев на милость, успев остыть и сообразить, что действительно повел себя даже чересчур резко, - И, наверное, именно поэтому я вам и доверяю. Высказываете в лицо то, что никто другой не решился бы сказать… Капитан, - Эдвард обернулся, убедиться, что сейчас их никто не слушает, - Я не могу выбросить из головы Тарваила и его смерть. Чувствую, что перешагнул какой-то рубеж, через который уже не смогу вернуться… и никак не могу понять, какой именно. Когда был там, на ристалище, то все было четко и понятно, я хотел убить и убил Гористара, но чем больше думаю о произошедшем, тем больше сомнений у меня в душе возникает. Капитан, ведь я виноват во всем этом. Тарваил действительно не имеет отношения к тому, что случилось… А с другой стороны… я не могу заставить себя чувствовать к этому роду хоть что-то, кроме холодной ненависти…
- Господин, корсары называют это «отходняком», - усмехнулся Северед, но молодой барон только непонимающе посмотрел на него, из-за чего был вынужден продолжить, - надеюсь, вы не тешете свое самолюбие убеждением в том, что ваша история единственная в своем роде, что никто и никогда прежде не испытывал ничего подобного, - барон только отрицательно покачал головой. Корсар кивнул, видя, что ему разрешают, и продолжил, - вот именно, месть за любимого человека настолько стара, что может потягаться с самим человечеством. Ради любви такие же существа, как мы, из плоти и крови, разрушали, разрушают и будут разрушать все вокруг себя, вне зависимости от того, насколько им это все дорого. Вы приняли решение, страдая от того, что любимая мертва, и нашли даже виновных в этом. Это точно такое же безумие, как и все остальное. Да, барон, не стройте удивленное лицо, это безумие чистой воды. Собственно, вся любовь одно большое безумие, и поверьте мне, я знаю, о чем говорю, тоже был однажды влюблен… И весьма неудачно, смею признать…
