Орбитальные бомбардировки всегда были одними из самых страшных моментов войны. Ни шансов выбраться, ни шансов спастись не оставалось, корабельные орудия всегда создавались как оружие против им подобных же монстров, на фоне которых даже самые крупные из действующих на поверхности танков и шагоходов кажутся мелкими игрушками. Те же «Викинги», крупнейшие в Рейнсвальде танки, практически терялись на фоне тяжелых линкоров и супердредноутов, достигавших в длину десятки километров и снабженные орудиями, рядом с которыми главный калибр «Викинга» по мощности и возможностям разрушения едва дотягивал до уровня вспомогательного.
Квадратные километры поверхности моментально исчезали в обрушившемся с неба огне, испепеляя только готовящиеся к бою войска. Люди успевали увидеть только стремительно приближающийся свет, а в следующую секунду уже сгорали, превращаясь в раскаленную пыль, разносящуюся ударной волной на десятки километров во все стороны. Никто и ничто не могло спастись в такие моменты, и когда наконец-то огонь прекращался, а поднятая на километры вверх земля и пыль оседала, в зоне удара не оставалось уже ничего, только перепаханная воронками пустошь, лишившаяся прежнего пейзажа.
Только начинавшая строиться против новой армии оборона гористарских сил рухнула, не успев оказать даже серьезного сопротивления. Командиры подразделений, столкнувшись с такой подавляющей огневой мощью, отводили войска назад, под прикрытие зенитных орудий, развернутых гораздо дальше и использовавшихся для отражения попыток охранного флота уничтожить группы войск, идущих на штурм замка. Только эти дальнобойные орудия с массускорением могли хоть что-то противопоставить Тристанскому флоту, без потерь уничтожающего войска Гористаров.
Эдвард усмехнулся, вслушиваясь в эфир, где гористарцы, поспешно отводя силы, забывали порой даже про кодирование сообщений, прямым текстом выводя в эфир все то, что думают о командовании, просто бросившим их на истребление, уведя основные войска к замку. Теперь, когда единой линии фронта, уничтоженной орбитальными залпами, не существовало, а уцелевшие войска длинными колоннами отходили назад, бросая лишнюю технику и снаряжение, в прорывы для преследования устремлялись танковые части и воздушная кавалерия. Следом за ними шла тяжелая техника и самоходная артиллерия, ведущая огонь по отступающим колоннам, не давая времени на перегруппировку и реорганизацию. Те же участки, где все же решались держаться до конца, чтобы задержать наступление тристанцев, тут же уничтожались корабельным огнем и позднее зачищались бронетехникой.
- Мы входим в зону действия зенитных орудий противника, - доложили операторы, когда корабли первой линии начали докладывать о первых, еще неприцельных залпах в их сторону, - Наши локаторы фиксируют их позиции, но они закрыты мощными дефлекторными щитами, на таком расстоянии орбитальная бомбардировка будет малоэффективной.
- Поднимайтесь выше, - приказал Эдвард, - и передайте этот приказ всем остальным. Нам нет нужды терять корабли, когда зенитной артиллерией может заняться сухопутная техника.
Результат первого удара и так превзошел ожидания барона, полностью уничтожив сразу две линии фортификаций окопавшихся гористарских войск и отбросив их практически к позициям войск, непосредственно ведущих осаду Тристанского замка.
Начиналась вторая фаза сражения, в которой молот и наковальня должны сойтись, окончательно раздавив врагов, решивших, что их сил хватит для того, чтобы своим присутствием осквернить одну из древнейших твердынь королевства, сам символ могущества и величия Тристанского бароната.
- Сир Де Вальдос, - обратился Эдвард к одному из высших офицеров, служивших еще его отцу, - Я вас назначаю командующим флотом Ударной армии в мое отсутствие. От ваших дальнейших действий теперь будет зависеть поддержка войск на поверхности. А сейчас прикажите подготовить мне шаттл, я спускаюсь, чтобы непосредственно руководить танковым ударом по гористарским войскам, - здесь был не только вопрос эффективности командования, налаженная связь позволяла оперативно отдавать приказания сухопутным войскам, но и вопрос морали. Войска на земле будут действовать гораздо лучше, зная, что их ведет сам барон, не отступивший вместе с флотом.
- Будет исполнено, командующий, - Де Вальдос позволил себе улыбнуться самым краешком губ, благодаря барона за оказанное доверие, - Ваш транспорт будет готов через несколько минут, и я предупрежу наземные войска.
***
- Если ты сдашься, то убью тебя быстро, - проскрипел зубами Тарваил, когда они снова оказались рядом друг с другом. Силовые клинки ярко сверкали, пытаясь преодолеть противодействующее энергетическое поле, пока оба командующих пытались задавить друг друга грубой силой. Тарваил был явно более опытным бойцом, но сражался он так же, как и командовал, дерзко и агрессивно, рубя своим клинком воздух перед Де Адрилом, более осторожным фехтовальщиком, больше уделявшим время обманным движением и выпадам. Командующий обороной Тристанского замка уже смог несколько раз зацепить своего противника, но это были легкие выпады, едва поцарапавшие защитный доспех. И так же отлично понимал, что если пропустил хотя бы один выпад своего противника, то прямой и длинный палаш, не зря получивший имя «Зуб дракона», располовинит его от подбородка до пояса.
- Я уберу оружие сразу после того, как ты его бросишь! – выдохнул Де Адрил и резким движением вывернул свой клинок из захвата, сразу увеличив расстояние между соперниками. Правда, после этого сразу пришлось уходить в оборону, Тарваил, словно вместо сердца у него стоял двигатель, бросился вперед, рубя пространство перед собой длинными и широкими взмахами, и даже несмотря на длину и вес своего палаша, с легкостью изменяя траекторию движения, будто держал легкую шпагу. Де Адрил успевал только блокировать направленные на него выпады, уходя в сторону от остальных. «Зуб дракона» сверкая перегруженным силовым полем, двигался так быстро, что казался лучом света, разрывающим темноту окружающего пространства. Может быть, не настолько уж и невероятны истории, рассказывающие, как в сражениях на поверхности Тарваил в одиночку уничтожал десятки мутантов. Где-то в глубине души Де Адрил уже начинал сомневаться, что сможет победить такого опытного и сильного противника, оттачивавшего свои навыки в схватках с самыми жестокими и бездумными тварями этого мира, но не мог даже допустить мысль о том, чтобы сдаться или попытаться бежать.
Его клинок снова сошелся с «Зубом дракона», обрушившимся сверху с такой силой, что псевдомускулатура доспеха взвыла от напряжения. До боли сжав зубы, все-таки отбросил меч назад, и тут же сам перешел в наступление, двигаясь быстрее, чем Тарваилу позволила действовать длина его меча. Выпады его клинка снова и снова пересекались с оружие Тарваила, вынужденного отвечать ровно так, как надо Де Адрилу, поднимая его все выше и выше.
Еще один резкий удар, потом отход и быстрый выпад гораздо ниже. Настолько быстро, насколько Де Адрил был только в состоянии. Один из самых сложных, но в то же время отработанных приемов, заключавшихся в том, чтобы заставить противника сосредоточить все свое внимание на верхнем уровне, куда производятся все удары, а потом резко ударить снизу, в этот момент ничем не защищенный живот проникающим ударом. Клинок практически достал до Тарваила, даже прочертил глубокую царапину на его доспехе, но слишком быстро опустившийся «Зуб Дракона» ударил по нему справа, отбивая в сторону.
- Думаешь, меня можно взять таким детским трюком? – командующий Гористарскими войсками злобно рассмеялся, возвращая свое оружие в изначальное положение и тут же сам переходя в атаку на опешившего Де Адрила, не ожидавшего, что такой удар вообще можно отразить. Тарваил же рубил без остановки, практически пробивая защиту своего соперника, вложившего все силы в последнюю атаку, и сейчас едва успевавшего отбиваться. Первое попадание цепляет наплечник Де Адрила, и силовой клинок прорубает в нем глубокую царапину с оплавленными краями. В принципе, подобная перегрузка силового поля, каким сейчас сверкал «Зуб дракона», может оказаться решающим из-за слишком быстрого расхода батарея питания, отключившись прежде, чем закончится поединок. Только Тарваил словно черпал энергию из воздуха, раскаляя свой клинок до белого поля, не просто разрубавшего вражеские доспехи, а почти что растворяя их при каждом касании.
