Новый удар оттеснил уцелевших штурмовиков еще дальше от первой линии соприкосновения, фактически развалив их сопротивление на отдельные участки, где укрепившиеся бойцы прицельным сконцентрированным огнем уничтожали каждого, кто показывался в зоне поражения. Их даже не пытались уничтожать, выделяя лишь необходимый минимум бойцов, чтобы удерживать на месте, после чего продолжали активно двигаться вперед, стараясь захватить как можно больше территории, прежде чем подойдет подкрепление тристанских подразделений.

И пока войска гарнизона занимали позиции на уже захваченных территориях, войска под командованием Михаэля продолжали продвигаться вперед, подавляя любое встречное на пути сопротивление. Тристанцы уже выдвигали подразделения со второй линии, сообразив, куда же направлена атака неожиданно появившихся здесь частей противника, но быстро эвакуировать топливный склад не могли. Выигрывая время, бросали на противника любые находящиеся поблизости войсковые подразделения, но тяжелая и линейная пехота, занимавшая вторую линию обороны, даже при поддержке боевых экзоскелетов и шагоходов могла только замедлить продвижение гвардейских частей, но с каждым новым столкновением, пока пробивались к топливному складу, потери наступавших только росли. Почти половина личного состава выступивших в атаку частей была расплатой за пройденный путь, а уже на подходе к топливному складу их снова встретил огонь тяжелых скорострельных пушек, выведенных на позиции для стрельбы прямой наводкой. Рельсовые и импульсные орудия били практически без передышки, превращая улицы в мешанину огня и обломков, и даже гвардейские боевые костюмы не могли защитить от прямого попадания стомиллиметрового снаряда, выпущенного прямой наводкой.

Михаэль лично повел своих людей в последнюю атаку, неся большие потери от вражеского огня, буквально выкашивавшего ряды наступающих бойцов, ни на секунду не останавливая наступление. Любой отряд, собранная из людей, пусть профессионально и хорошо натренированных, опытных и подготовленных, не смогла бы тут пройти, не выдержав такого напряжения и таких потерь, дрогнув и отступив, но это была гвардия. Гвардейцы не знали страха и усталости, они побеждали даже там, где нельзя было победить, где даже предела человеческих возможностей недостаточно, и до тех пор, пока не будет выполнен приказ, они будут двигаться вперед.

Тристанцы на позициях вокруг топливного склада были смяты в короткой и ожесточенной рукопашной схватке, после чего бой фактически закончился. Гвардейцам достаточно было выйти на позиции прямого выстрела, и несколько ракетных залпов превратили склад в море плазменного огня. Контейнеры с твердым топливом для плазменных реакторов были вполне стабильны, но цепная реакция внутри грузовых контейнеров от жара и силы взрыва ракеты с кластерной боеголовкой, привела к тому, что они взрывались с мощностью тяжелых авиабомб. Взрывы следовали один за другим, от чего вся станция в считанные секунды превратилась в огненный шторм, где горел даже бетон и металлические конструкции. Те солдаты противника, что защищали саму станцию, сгорали заживо за считанные секунды, не успев даже закричать.

Взрывная волна прошла даже по ближайшим кварталам, ударив по находившимся слишком близко гвардейцам, но их главная задача оказалась выполненной, топливный склад горел так, что его теперь можно разглядеть из любой точки города. Конечно, этот прорыв практически развалил оборону захватчиков на этом участке, но тристанцы уже подготовили вторую линию к обороне. Дальнейшее продвижение приведет лишь к бессмысленным потерям, и сейчас самым логичным будет отступить обратно к укрепленным позициям, но Михаэль все же мог себе позволить взять несколько минут на то, чтобы просто порадоваться победе.

- Сегодня ход этот войны изменится навсегда! – сгоревший тристанский бронетранспортер стал для него неким подобием трибуны, на которую поднялся, чтобы увидеть свои войска, перегруппировывающие здесь, - Сегодня тристанцы узнают, что значил Слово и Дело Гористара! – бросил он семейный девиз своего рода, и остальные солдаты тут же подхватили, подняв вверх кулаки, скандируя в едином порыве «Слово и Дело!»

- С этого дня я клянусь вам, что враг будет выброшен из наших земель, и каждый, кто встанет на нашем пути, падет! – выкрикнул Михаэль, когда кто-то подал его трофейное знамя тристанского штурмового полка, которое тут же намотал на кулак и поднял над головой, - Врагам не место на нашей земле. Словом и Делом мы едины, Словом и Делом мы творим историю! Вместе с вашим графом вы придете к победе!

В этот момент, прочертив раскаленный от продолжавшего пылать топлива воздух, в ряды гористарских солдат влетела ракета, взрывом раскидав ближайших. Почти сразу же прилетело еще несколько, продолжая рвать на куски улицу, где сейчас собрались гвардейцы, еще секунду назад скандировавшие девиз феода.

Сверху, быстро снижаясь, спускались боевые универсальные транспорты тристанцев, не больше десятка машин, но уже с ходу открыв огонь из ракетных модулей и роторных орудий. Быстро подошедшее подкрепление, ударившее неожиданно, но слишком рано, не успев воспользоваться ситуацией. Гвардейцы без паники быстро рассредоточились, уходя из-под огня и уже ведя ответный огонь по приближающимся транспортникам, пусть еще и малоэффективный против бронированных корпусов, закрытых мощными дефлекторными щитами.

- Всем приготовиться к бою! – приказал Михаэль, спрыгивая вниз и укрываясь за бронированным бортом сожженной боевой машины, - Отбросить противника и приготовиться к отступлению! Не высовываться, пока они не десантируются! – без поддержки с воздуха любая атака обречена на провал, если противник использует собственную авиацию. Только транспорты все же не подготовлены для воздушных боев, они могут лишь поддержать десант пехоты, после чего отходят, слишком небольшой запас боеприпасов и слишком неповоротливы.

Только вместо штурмовиков или абордажных команд транспорты выбросили тристанских гвардейцев на гравишютах, замерев где-то на высоте пятидесяти метров. Силовые щиты, переведенные в максимальный режим напряжения, закрыли транспортники от огня противника, дав несколько лишних секунд для удачного приземления, хотя нескольких десантников гористарцы успели снять еще в воздухе. Боевые костюмы тристанской гвардии ничуть не уступали гористарским, если бы даже были не более эффективными из-за того, что успели подготовиться к встрече со столь сильным противником. А гористарская гвардия уже измотана недавними боями и не готовилась к тому, что еще придется встретиться с гвардией противника.

- За королевство и баронат! – знакомый голос, усиленный динамиком, разорвал воздух, когда тристанские гвардейцы, перегруппировавшись, пошли в атаку, успев сделать несколько выстрелов прежде чем сошлись в рукопашной схватке. Равные по силам и возможностям, гвардейцы рвали друг друга без всякой жалости, но Михаэль почти не обращал на это никакого внимания, увидав того, кого больше всего ожидал увидеть в ближайшие дни. Тристанский барон, Эдвард Тристанский, поклявшийся истребить весь его род, но лишь сейчас впервые встреченный им на поле боя.

- Ты! – выдохнул Михаэль, бросая ему вызов, - Это только наш бой!

- Абсолютно согласен, - совершенно не обращая внимания на происходящую вокруг свалку солдат, рубивших друг друга, пока их сюзерены сошлись в личном поединке, - Только наш бой! Я надеюсь, ты готов умереть, - говорил сухо и глухо, гудя сквозь внешние динамики и перегружая силовое поле своего клинка, теперь сияющего яркими белым светом, оставляя за собой в воздухе почти сразу же рассеивающийся след сгорающего воздуха.

***

Эдвард Тристанский прибыл на Калдонию-четыре вместе с очередным военным конвоем транспортов, привезших в войска подкрепления и очередную партию снабжения. Гористарский фронт стал одной большой печью, в которой сгорали ресурсы бароната, словно бросаемые туда впустую, только для того, чтобы через пару дней бросить еще одну порцию, исчезавшую так же бесследно, как и все предыдущие.