- Это было бы действительно любезно с вашей стороны, если бы вы силой не вырвали меня из дома, как какой-то захватчик, чтобы забрать у мужа и всего графства, - бросила на него ледяной взгляд леди Миривиль, - однако я все же благодарна за ваше беспокойство, немногие относятся к своим пленникам с подобным уважением.
- Я просто должен был убедиться, что с вами все в порядке, - кивнул Эдвард, - Если вам что-то будет нужно, незамедлительно сообщайте. Любое ваше пожелание, если находится в пределах разумного, немедленно будет выполнено.
Внезапно он осознал простую вещь, что уже очень давно не разговаривал подобным образом, следуя правилам этикета. Успел привыкнуть к жестким и коротким солдатским разговорам, где даже и не пытались скрыть то, что на самом деле думали. Слишком много рассуждений и слишком мало действий в армии, находящейся в зоне боевых действий, могли привести только к медленной и мучительной смерти.
- Что с нами будет, барон? – неожиданно спросила леди Миривиль, когда тристанский барон уже развернулся, чтобы выйти, но так и остановился с поднятой ногой. Замерев, он даже не сразу развернулся, внимательно посмотрев на свою пленницу, сидевшую со все тем же спокойным выражением лица.
- Простите, что вы сейчас сказали? – Эдвард остановился у входа. Как бы там ни было, все же она была ему кровным врагом, и даже если сама об этом не подозревала, то Эдвард сам должен об этом помнить.
- Не пытайтесь изобразить из меня еще одну глупую раскрашенную куклу, - спокойно произнесла жена графа Гористара, - Я все прекрасно понимаю, какую игру затеяли вы и мой муж. Войны никогда не заканчиваются хорошо для тех, кто их начал и кто в них участвует. И не думайте, что я так просто поверю вашим словам о вашей заботе. Сейчас вам нужен мой муж, но что будет потом… - только теперь она посмотрела на него своими столь же холодными и спокойными глазами, в которых быстро угасала забота, только что направленная на ее ребенка, будущего графа Гористара.
- Непривычно видеть женщин, пытающихся разобраться в политике, - сказал Эдвард, оставаясь на своем месте, - И никак не ожидал подобного от женщины Гористарского Дома, где еще недавно правил старый барон, не позволявший никому глубоко вникать в свои интриги…
- Я женщина Гористарского Дома лишь по мужу, - напомнила леди Миривиль, - По крови же я наследница Тоскарийского графства, старшая из детей. И не будь я женщиной, то вполне могла бы сейчас быть наследником графства моего отца.
- Смелое замечание, - улыбнулся Эдвард. Определенно, эта девушка начинала ему нравиться, умная, хитрая и уверенная в себе. Редкое сочетание, что еще реже встречается на Рейнсвальде, где женщинам изначально даются лишь второстепенные роли в политике и экономике, а в семейном быту такие черты характера обычно затираются. Вспоминая, то, как выглядел Михаэль на Совете, Эдвард не мог не сравнивать его с женой. Только сравнение шло далеко не на пользу первого, выглядевшего на этом фоне слишком бледно и неуверенно.
- Так что с нами будет? – повторилась леди Миривиль, - Что вы сделайте со мной и моими детьми, если придете к успеху? Поверьте, я очень надеюсь на своего мужа, но, зная истории о вас, у меня непроизвольно возникают сомнения, - она вздохнула, - Я знаю, что произошло в день вашей свадьбы, хоть меня там и не было. И искренне сочувствую вам за то, что пришлось испытать в день, который должен был быть для вас таким счастливым, положив ребенка в доставленную сюда же колыбельную и, поднявшись со своего места, подошла к Эдварду, - Пожалуйста, я хочу знать правду, а не ваши очередные высокопарные рассуждения.
- Я еще не решил, - честно признался барон, решив открыть перед ней все карты, поскольку ситуацию все равно уже не изменить, - Если вы слышали о том, что случилось в день моей свадьбы, то вы должны понимать, какие испытываю чувства к Респиру и ко всему Дому Горситаров, его поддерживавшего. Не спорьте со мной, дайте просто договорить, - прервал свою пленницу, не дав ей начать уже готовую вырваться фразу, - Я поддержал эту войну лишь потому, что собирался уничтожить весь Гористарский Дом, который все еще виню в смерти своей возлюбленной. И я дал клятву, что вычеркну его из истории королевства, не оставив никого, к кому могло бы перейти имя и герб Гористаров… Думаю, вы должны понимать, что это должно значить…
- Понимаю, - она опустила взгляд, - у вас действительно есть причины для того, чтобы ненавидеть Дом Гористаров. Я знала Изабеллу Карийскую, когда она еще училась в королевской школе благородных девиц, и, действительно, вряд ли можно было найти девушку лучше. Я помню, как она рассказывала о вас, барон…
- Вы ее знали? – удивился Эдвард, но порой нити человеческих судеб сплетаются настолько тесно, что нельзя предугадать, с какими людьми можно найти что-то общее. Конечно, Изабелла учились при королевском дворе, как и большинство других девиц благородных домов Рейнсвальда, но все же неожиданно узнать, что еще и жена нового графа Гористарского училась с ней в одно время.
- Мы с ней учились в одной группе, - кивнула девушка, - В то простое время мы даже были подругами, мечтали, когда выйдем замуж и загадывали, кто будет нашими женихами. Я помню, как она рассказывала о вас, когда вы только познакомились…
- Она рассказывала обо мне тогда? – Эдвард не знал, то ли ему сейчас закричать на гористарскую графиню и заставить ее замолчать, то ли разрешить ей продолжить. Леди Миривиль действительно зацепила ту струну в его душе, которая отзывалась больнее всего, воспоминания о своей невесте вызывали в Эдварде сильную боль, от которой не помогали никакие обезболивающие, - Вам?
- Да, мы делились друг с другом всем, что тогда казалось нам важных на тех небольших переменках. И она всегда казалось очень счастливой, когда говорила о вас. Я рада, что помню ее такой, и искренне радовалось за нее, когда услышала о вашей свадьбе, - леди Миривиль положила ему руку на закопченную и помятую кирасу боевого костюма, - И оплакивала в те дни, когда ее тело уносили в родовую усыпальницу Карийского Дома.
- Молчите, - приказал Эдвард, все же собравшись с силами, взяв ее руку и осторожно, чтобы случайно не раздавить резким нажатием псевдо мускулатуры боевого костюма, снял с кирасы, - Я не хочу, чтобы кто-нибудь из Гористаров упоминал ее имя. На глазах у всего дворянского собрания королевства поклялся отомстить за ее смерть, и выполню свою клятву как последнюю дань ее памяти.
- Не думаю, что она была бы рада этому, - сказала леди Миривиль, - Изабелла никогда не любила кровь, хоть ей и пропитана вся наша история. И вряд ли бы согласилась, если бы ради нее ее проливали в таких количествах, - с какой-то плохо скрытой надеждой она посмотрела на Эдварда, но у того все же хватило сил ответить на этот взгляд холодом и спокойствием. Не найдя там ничего, что искала, леди Миривиль снова опустила взгляд, - Вы никогда не думали, что далеко не все Гористары могут быть виноваты в ее смерти?
- А в чем была виновата она? – ответил Эдвард вопросом на вопрос, - Ответьте, в чем была виновата эта девушка, что из-за политических интриг и выгод старый граф Гористар спустил с цепи своего выродка Респира, позволив ему пролить кровь на святой земле храма? В чем она была виновата, можете мне сказать? Я бы с радостью и без всякого промедления обменял бы собственную жизнь на то, чтобы жила она, но не в моих силах поднимать мертвых из могил. Раз я не могу совершить подобное, то хотя бы могу отомстить тем, кто забрал ее у меня. Оставьте этот пустой разговор, он все равно ни к чему не приведет… - он все-таки вышел за дверь, - Если вам что-то будет нужно, обращайтесь. Вас не тронут, как я и поклялся, но не надейтесь на слишком многое.
Оставив графиню одну с терзавшими ее мыслями, ожиданиями и надеждами, Эдвард отправился сразу на капитанский мостик, поскольку до окончания погрузки оставалось буквально несколько минут, и корабли уже разогревали двигатели, готовясь к новому прыжку. Там царило веселое оживление, операторы и флотские офицеры, довольные быстрым и успешным завершением операции во вражеском тылу, которая справедливо считалась одной из самых опасных и трудновыполнимых, уже надеялись на спокойное возвращение под руководством опытного капитана, каким показал себя Северед, успевший заслужить уважение среди тристанских офицеров. Небольшие потери и отсутствие серьезных повреждений кораблей только усиливали положительные эмоции солдат.
