Взбираться на горный склон пришлось куда медленнее и с бóльшим трудом, нежели она себе представляла, потому что встречающиеся на пути трудности скрывала сама темнота, становящаяся не совсем уж непроглядной лишь благодаря лунному свету. Идя, девочка поскальзывалась и падала бессчётное число раз. У неё всё болело от ещё вчерашней поездки галопом лёжа поперёк хребта лошади, удары то и дело ощущались в голове, да к тому же ныли образовавшиеся по всему телу синяки, но девочка не позволяла себе даже думать об этом. Было тяжело дышать и сильно звенело в ушах, отчего сразу поняла, что на данной высоте существенно меньше кислорода, как и объясняла ей ещё раньше Кейт Колд.

Обычно среди скал росли небольшие кустарники - они полностью исчезали зимой, а ныне уже начали прорастать под летним солнцем. За них и хваталась Надя, потихоньку взбираясь дальше. Когда путницу подводили силы, та вспоминала, как поднималась на вершины тепуй в Городе Бестий, пока не обнаружила гнездо орлицы, в котором оказались три потрясающих бриллианта. «Если я смогла проделать и то, значит, сумею и сейчас, тем более, когда всё гораздо проще», - сказала она Боробé, хотя обезьянка, вся затёкшая под курткой, не высунула наружу и носа.

Рассвет занялся, когда оставалось около двухсот метров до самой вершины горы. Сначала показалось расплывчатое сияние, что в считанные минуты приобрело оранжевый оттенок. С появлением первых солнечных лучей над ужасающим своими размерами горным массивом Гималаев небо превратилось в некую симфонию цвета, облака окрасились в пурпурный цвет, а участки снега стали отливать розовым.

Надя нисколько не задержалась в пути, чтобы обозреть красоту окружающего пейзажа, а, напротив, прикладывая неимоверные усилия, продолжала взбираться выше и немного спустя уже стояла на ногах в самой высокой точке горы, тяжело дыша и обливаясь потом. Она ощущала, что сердце вот-вот выскочит из груди. Девочка предположила, что оттуда смогла бы увидеть долину Тункхалы, однако ж, перед глазами возвышались лишь неприступные Гималаи, одна гора за другой, казалось, бесконечно простираясь вперёд. И тут она по-настоящему растерялась. Взглянув вниз, той привиделось, будто какие-то фигуры двигались в различных направлениях: это были люди с голубоватой кожей. Она села на скалу, окончательно подавленная, борясь как с отчаянием, так и с усталостью. Девочке было необходимо восстановить дыхание, однако ж, задерживаться надолго на одном месте не представлялось возможным, поскольку, поступи она так, преследователи бы непременно с ней встретились.

Боробá зашевелился под курткой. Тогда Надя слегка приоткрыла ворот, куда её маленький друг высунул голову, уставляясь на неё умными глазами.

- Даже не знаю, куда и идти, Боробá. Здесь все горы на одно лицо, отчего я не вижу никакой более-менее проходимой тропы, - сказала Надя.

Животное указало направление, откуда они пришли сюда.

- Туда я вернуться не могу, потому что меня сразу же поймают люди с голубоватой кожей. А вот ты не так уж и привлёк бы к себе внимание, Боробá, ведь в этой стране обезьяны буквально повсюду. Ты сможешь найти обратную дорогу в Тункхалу. Отправляйся искать Ягуара, - приказала обезьянке Надя.

Животное отрицательно покачало головой, закрывая глаза лапками-ручками, на что она объяснила, что если, мол, они не расстанутся сейчас, то далее вообще не представится какой-либо возможности спасти остальных девочек или хотя бы спастись самим. Сейчас судьба Пемы, других девочек да и её собственная зависит лишь от него. Либо обезьянка находит помощь, либо гибнут все.

- Я же спрячусь где-то здесь поблизости, пока не буду уверена, что меня никто не разыскивает, а затем и подыщу способ спуститься в долину. Солнце давно взошло, отчего уже не так холодно, поэтому ты сумеешь добраться в город до следующего заката, - настояла Надя Сантос.

И наконец, животное отделилось от неё и стрелой пустилось вниз с горы.

Кейт Колд отправила фотографов Тимоти Брюса и Джоэля Гонсалеса в самую глубь страны сделать снимки местной флоры и фауны для журнала Интернэшнл Джеографик. Им пришлось выполнять работу в одиночку, тогда как сама женщина осталась в столице. За всю жизнь она не помнила за собой столь мучительного душевного состояния, за исключением разве что случая, когда Александр с Надей потерялись в тропическом лесу на реке Амазонка. Её уверял ещё сам Сезар Сантос в том, что данное путешествие в Запретное Царство не представляет собой никакой опасности. И как теперь сообщить отцу, что его дочь похищена? Ещё менее она хотела сказать ему, что Надя находилась в лапах профессиональных убийц, выкрадывающих девочек с тем, чтобы в дальнейшем превращать их в своих рабынь.

В этот момент Кейт с Александром находились во дворце, в зале для приёмов, в присутствии самого короля. На этот раз он принимал гостей вместе со своим главнокомандующим, премьер-министром и двумя ламами, занимающими в иерархии после короля самые высшие посты. Там же находилась и Джудит Кински.

- Ламы сверились со звёздами и отдали распоряжения всем монастырям молиться и совершать подношения за исчезнувших девочек. Генерал Муар Кунглунг ответственен за военную операцию. Возможно, он уже задействовал и полицию, не так ли? – спросил король, чьё спокойное лицо практически не выражало огромное, испытываемое им самим, беспокойство.

- Возможно, Ваше Величество.… Также приведены в состояние готовности и солдаты вместе с охраной дворца. За границами установлено наблюдение, - сказал генерал кое-как по-английски, чтобы поняли и иностранные гости.

- Да и вероятно вся деревня тоже отправится на поиски девочек. Я знаю, что в нашей стране никогда не случалось ничего подобного. Вскоре, пожалуй, у нас уже будут какие-то новости, - добавил генерал.

- Вы говорите, возможно? Мне это не кажется отнюдь достаточным! – воскликнула Кейт Колд и тут же прикусила губу, потому как осознала, что выказала ужасную невоспитанность со своей стороны.

- Похоже, сеньора Колд слегка взволнована…, - заметила Джудит Кински, кто, по всей видимости, уже научилась говорить обтекаемо, как то было принято в Царстве Золотых Драконов.

- Возможно, - сказала Кейт, чуть склоняясь со сложенными перед лицом руками.

- А не будет ли неуместным спросить о том, как почтенный генерал мыслит себе организовать поиски? – поинтересовалась Джудит Кински.

В последующие пятнадцать минут вопросы сыпались уже от иностранцев, кто получали с каждым разом всё более туманные ответы, пока не стало очевидным, что не существует никакого способа оказать даже малейшее давление на короля либо генерала. От нетерпения вспотели лишь Кейт с Александром. Напоследок встал и сам монарх, и всем не осталось ничего другого, кроме как распрощаться и, пятясь, покинуть помещение.

- А утро, между тем, прекрасное, отчего в саду, возможно, немало птиц, - предположила Джудит Кински.

- Возможно, - согласился король, ведя гостью по направлению к выходу.

Так оба, король и Джудит Кински, прогуливались по узкой тропинке, вьющейся среди растительности парка, где, казалось, всё росло само собой, и только намётанный глаз был способен оценить выверенную гармонию составляющих одно целое частей. И именно здесь, в этом благословенном изобилии разнообразных цветов и деревьев, среди разноголосого пения множества птиц, Джудит Кински и решилась предложить начать эксперимент по выращиванию тюльпанов…

Король полагал, что сам никак не заслуживал считаться духовным лидером своего народа, поскольку того не покидало ощущение, что ещё совсем-совсем не достиг степени нужной подготовки к данной должности. Всю жизнь мужчина ратовал за отрешённость от мирских дел и материальных благ. И твёрдо знал, что в нашем мире ничто не вечно, всё рано или поздно меняется, разлагается, умирает и возрождается уже в другой форме. Стало быть, цепляться за мирское представлялось ему занятием бессмысленным и вызывало лишь страдания. Принятие подобной мысли как раз и предполагал буддизм. Порой у монарха возникала иллюзия, что достичь данного ему вполне удалось, хотя посещение женщины-иностранки почему-то вернуло тому собственные сомнения. Она привлекала короля, что делало последнего человеком уязвимым. Возникло неизведанное прежде чувство, потому что разделяемая на двоих с его супругой любовь давно утекла, точно вода тихого ручейка. Как же он мог защищать целое королевство, если не оказался способен уберечь самого себя от искушения любовью? В желании любви и плотской близости с другим человеком нет ничего плохого, размышлял король, однако ж, будучи на занимаемой ныне должности, подобного никак не мог себе позволить, потому как оставшиеся годы жизни было необходимо целиком и полностью посвятить своему народу. Его мысли прервала сама Джудит Кински.