Юлька открыла рот, чтобы возразить... но сказать было нечего. Она вдруг поняла, что Мечтабрь прав. Да, к стыду своему, она только этого и хотела...

- Ну вот, видишь! - покачал головой Мечтабрь и хлопнул рукой по мешку, на котором сидел. - А я ведь мог тебе отсюда что угодно достать. К примеру, премию, чтобы с подружкой на горнолыжный курорт смогла поехать. Только ты сама не захотела.

- Да я думала — какой курорт, завал на работе... - попыталась оправдаться Юлька.

- Ну, пожелала бы хоть на Новый год настроения хорошего, - развел руками Мечтабрь.

- Я желала...

Январь скорчил ей рожицу и запрыгал, тряся крылышками:

- Так надо было на антресоли лезть, за ёлкой и новогодними игрушками. Нарядила бы квартиру – оно бы и пришло. А ты что? «Доставать, убирать...» - передразнил он.

- Не лезь, когда старшие разговаривают, - осадил его Мечтабрь. - Но вообще малой прав, Юля. Ты пойми, даже крохотные желания – это важно. Если разобраться, жизнь ведь из маленьких радостей состоит. А они ведь, если разобраться, каждому доступны.

Юлька молчала. Думала о своей жизни: с тех пор, как закончила институт и переехала в этот город, только и делала, что неслась, как белка в колесе. Нашла квартиру, устроилась в рекламный отдел радиостанции. Карьеру решила сделать, взвалила на себя кучу обязанностей. Работала, да. Зарабатывала неплохо... Но времени на то, чтобы жить, совершенно не осталось.

- Сама всё усложнила, - заявил Мечтабрь, будто услышав её мысли. - Вот вспомни: ты квартиру пожелала, но не абы какую, а — цитирую — недорогую квартирку, можно без особого комфорта. Ну а у меня такие — только и есть, что на отшибе! Я же тоже выше головы не прыгну... Вот и получилось, что квартирка под заказ, но до работы полтора часа добираться. Итого три часа в день в транспорте проводишь. И хоть читала бы там, что ли – так нет же, дремлешь всю дорогу, потому что при твоей рабочей нагрузке восьми часов сна тебе не хватает.

- Но я же должна зарабатывать, чтобы...

- Чтобы что? - перебил Мечтабрь. - Давай-ка братья и сёстры мои тебе напомнят, на что ты заработать хотела. И какие обещания им дала.

- Я? Обещания?.. - удивилась Юлька.

- Сейчас сама вспомнишь. А братья и сёстры мои будут тебе подсказки давать. Январь, тебе слово.

***

Мальчишка только того и ждал – подскочил к Юльке и протянул ей металлическую пирамидку, грани которой были испещрены иероглифами. Такую же привозила ей из Египта начальница Ирма Мартемьяновна. Взяв пирамидку с ладошки Января, Юлька повертела её в руках:

- Эм-м-м... И что мне с ней делать?

- Вспоминать, что ты мне обещала! - хитро прищурился паренёк.

Юлька озадаченно потёрла висок. В голову ничего не приходило. А Январь приплясывал перед ней от нетерпения, и на его раскрасневшейся мордашке было такое выражение, будто он еле сдерживается, чтобы не подкинуть собеседнице новую подсказку. Белые крылышки за его спиной покачивались, и из-под них вылетали снежинки. А пирамидка согревала Юлькину руку...

- Поняла! - ахнула она. - Я же на прошлые январские хотела в Египет поехать! Так хотелось вырваться в тепло посреди зимы...

- Ну вот! - обрадовался Январь. - Молодец!

Но эта похвала не ободрила Юльку – наоборот, она почувствовала, что краснеет.

- Я не смогла поехать, потому что работать некому было, - попыталась оправдаться она.

- Жа-а-алко, - протянул Январь. - Я ведь в турагентстве скидку тебе приготовил. И отель такой классный подобрал, ух!

- Хвастунишка, - карие глаза задиры-Февраля лукаво блеснули

- И ничего я не хвастаюсь! Я правда старался! – мальчишка показал брату язык и спрятался за Юлькиной спиной. А Февраль шагнул к Юльке и вытащил из-за спины лыжи. Совсем новые, даже перехваченные у концов пластиковыми хомутиками. У Юльки дома были точно такие же, стояли в кладовке, и периодически падали с жутким грохотом, когда в эту кладовку просачивался любопытный Пушкин.

- Вижу, узнаёшь, - улыбнулся Февраль. - На, посмотри повнимательнее. Что это там наверху привязано?

Юлька встала на цыпочки, вытянула шею. На лыжах болтался ценник из магазина «Спортмастер».

- Ой, это же мои! - поняла она. - Но почему они здесь?

- А это обещание. Твоё – мне. - Февраль постучал по лыже согнутым пальцем.

- Точно, - вздохнула Юлька. - Я их как раз в начале месяца покупала, думала – буду бегать, воздухом дышать, это же такое удовольствие! С детства лыжи любила, но из-за работы...

Она осеклась, поняв, что и предыдущему братцу-месяцу говорила почти то же самое.

- Да, я тоже их люблю, - мечтательно закатил глаза Февраль. - Если б ты видела, какую лыжню я сделал в том году! Даже заставил руководство парка новые лампочки в фонари вкрутить – думал, хоть после работы, по вечерам, приходить будешь...

- Прости, - только и смогла сказать она. - Я... Я постараюсь в этом году.

Но говоря это, она уже понимала, что таких «постараюсь» он слышал от неё очень много. С тех пор, как повзрослела, только обещала себе такие вот маленькие радости. Но не делала. Потому что думала – время строить карьеру.

- Ты, Юля, и мне кое-что обещала, - улыбнулась Марта, протягивая ей сложенный лист бумаги. Это было приглашение в клуб, на вечеринку в честь восьмого марта. Юлька развернула его к костру, чтобы прочитать текст. Он начинался так: «Весна – лучшее время найти свою любовь». И она вспомнила, что несколько таких приглашений им на радио приносили владельцы этого клуба. Ди-джей Саушкин тогда разыграл штук десять среди радиослушателей, а два остались у них в рекламном отделе. И напарница предлагала Юльке сходить. А она тоже загорелась этой идеей. Думала – вдруг это возможность встретить хорошего парня, люди ведь где-то знакомятся. Ну, а потом...

- Марта, я тогда на работе задержалась. Как раз Бобриков явился со своими стихами, вот я и объясняла ему, что да как, - вздохнула Юлька, понимая, как глупо звучат эти слова.

- Бобрикову этому уши бы оборвать, - вмешался Апрель. - Приспичило же ему именно седьмого марта новую рекламу запускать! И ведь не посмотрел, что ты девушка, что женский праздник – это святое.

- Но он клиент...

- Ты ради них живёшь, что ли? Ты посмотри – стараешься ради них, советы даешь. А ведь советы – пустое дело. Им либо не следуют, либо выворачивают на свой лад, но потом всё равно обвиняют советчика. В первом случае за то, что был недостаточно убедителен. Во втором – за то, что убедил.

Юлька глянула на него исподлобья: а действительно, ведь все её попытки показать Бобрикову, что такое качественная реклама, оказались пустыми. Только зря сотрясала воздух...

- А тебе я что обещала? – спросила она у Апреля.

- Так вот же! - он снял с плеча квадратный чёрный кофр, протянул Юльке. Открыв его, она увидела внутри фотоаппарат. Включила, полистала отснятые кадры. Вид с балкона, закат, Пушкин, развалившийся на диване...

- А какая у меня была весенняя капель! А лужи мои, самые красивые! А первая травка! - вспоминал Апрель.

- Да, сейчас вспоминаю, как я всё это хотела фотографировать, по стене развесить. С детства ведь мечтала фотографией заняться!

- Поэтому я и шепнул твоей начальнице, чтобы она тебе премию выписала, - подмигнул Апрель.

- И я купила на неё фотоаппарат, но на улицу с ним так и не вышла... – и Юльке вдруг стало так жаль этого упущенного времени, этой несбывшейся радости, красоты, что она почувствовала, как защипало в носу. И пообещала себе: в этом году обязательно! Всенепременно!

- И ко мне на майские выбирайся, - сказал Май, расстегивая портфель. Зашуршал бумажками: - Вот, у меня всё запротоколировано. В прошлом и позапрошлом году обещала на майские праздники сезон шашлыков открыть, запахом цветов насладиться. Твой заказ: шашлык из баранины – одна штука, острые колбаски – три штуки, бокал пива – одна штука. Место – на берегу речки, компания – подруги Алька и Катька. А ещё молодые мужчины в количестве трёх экземпляров. Для тебя брюнет. Высокий. С чувством юмора и личным авто...