====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 17. Виктория ======

Придти вечером в ветклинику и обнаружить там вместо Матвея вездесущую красотку Мадину было не самым радостным событием в жизни Вики. Как объяснила брюнетка, он оказался чересчур занят подготовкой к пятничному музыкальному конкурсу и репетициями, поэтому и попросил ее дождаться Викторию, приглядывая за четвероногими пациентами. Приглядывать, правда, Мадина предпочитала исключительно фактом своего присутствия – когда Виктория вошла, она со скучающим видом перелистывала какую-то книгу, мало внимания обращая на шумящее зверье. – Ты их кормила? – поинтересовалась Вика, выпуская из «домика» (обычной облагороженной клетки) прихрамывающего такса, разошедшегося в истерическом лае. – Тихо, ты, не вопи в ухо! Мадина зевнула, убирая книгу в сумочку. – Меня попросили дождаться тебя, – терпеливо, как с маленькой, повторила она. – вахту сдал, вахту принял. Митька будет ближе к вечеру, он просил передать, так что – пока. Вывернувшись из рук Виктории такс решительно атаковал Мадину, попытавшись вцепиться зубами в сапог, но брюнетка, состроив едва заметную гримаску, перешагнула разошедшегося в яростном лае пса и вышла, не попрощавшись. – Мне она тоже совсем не нравится, – шепотом призналась Вика, снова взяв собаку на руки. К ней самой зверье, не считая новичков, успело привыкнуть, поэтому с уходом посторонней стало гораздо тише. Такс тоже почти сразу угомонился. Но и не слишком хорошо знакомые животные к ней, как и к Матвею, относились обычно с симпатией. – а ведь животные разбираются в людях, верно? Матвей действительно появился только поздно вечером, когда Виктория уже забеспокоилась, что не может дальше задерживаться, но и уйти, оставив тут все, как есть, могло оказаться не самым лучшим поступком. Закончив уроками, девочка еще раз проверила, все ли в порядке у животных и собиралась уже гасить свет, решив, что все ключи можно оставить вахтеру, чтобы передал Матвею или его дедушке. Оставлять зверей одних в темном больничном помещении Вика не любила, да ей до сих пор и не приходилось уходить из клиники последней. – Ох, ты еще здесь? – немного растеряно спросил парень, заглядывая в «зверинец». – В отличие от твоей подружки, я выполняю просьбы не для галочки, – от обиды, что с ей как будто и не рады, Вика сама забыла поздороваться. – впрочем, она с животными, похоже, не слишком-то ладит. – Не говори глупостей, Мадина прекрасно относится к животным, я, наверное, лучше тебя ее знаю. – Я говорю о том, что видела своими глазами. И животные ее не любят, Шнурок вон от злости едва не охрип, пока она тут торчала! – У Дины дома живет кошка. – У тебя тоже. Две кошки и три пса, но животных это никогда не злило. – Разумеется, ко мне они все тут давно привыкли. Слушай, Вик, дело ведь не в Шнурке, верно? – помрачнев, Матвей взъерошил волосы пятерней. – Послушай… я не вправе вынуждать вас, если вы друг другу не нравитесь, становиться подругами исключительно ради меня, но если я вижу, что вы обе – замечательные девушки, а я это вижу… не понимаю, что заставляет вас так неприязненно относиться друг к другу. – Значит, я твоей Дине не понравилась? – Ты с ней не слишком-то любезна, – парень смущенно почесал щеку. – но она хотя бы старается вести себя вежливо. Я был бы тебе крайне благодарен, если и ты… – Я, так уж вышло, не лицемерка! – Перестань! Ты… – Я совсем не знаю твою Мадину, да, конечно! Ты видишь, «что мы обе замечательные девушки», как мило! И все же, если тебе придется решать: я или она?! – С какой стати мне выбирать между своим лучшим другом и… тобой? – с короткой заминкой воскликнул Матвей. – И почему именно Мадина? – И все же, что тебе дороже?! – Ты представляешь, как идиотски выглядело бы, если бы я тебя заставил выбирать между мной и, к примеру, Дарьей? – Не знаю, как бы ты рассуждал, если бы моим лучшим другом была не Даша, а какой-нибудь симпатичный парень, которого я постоянно таскала за нами третьим, да еще и ставила бы тебе в пример, разглагольствуя о том, какой он замечательный человек! Где-то на минуту затянулось молчание. – Я неоднократно говорил, что Дина для меня именно друг, совершенно не понимаю, какой резон мне было бы тебя обманывать. Тем более, хоть ты мне и нравишься, мы еще даже не… и теперь, когда я вижу, что ты уже сейчас считаешь меня недостойным доверия типом, способным морочить голову двум девушкам одновременно, надо задуматься, стоит ли нам вообще начинать какие-то отношения! – Но… – Подумай об этом хорошенько: нужен ли тебе человек, которому ты даже не доверяешь! – отвернувшись, Матвей чуть тише добавил. – И можешь ли ты принимать меня таким, какой я есть – больше я не хочу надевать золотых масок! – Что ты… – До завтра, Виктория. Домой по темным улицам девочка возвращалась одна-одинешенька. Ну почему, когда говоришь одно, люди слышат что-то совсем другое? И это замечание насчет золотой маски: он что-то помнит о ведьме или просто так, пришлось к слову? Ведь не крылатое это выражение… Вика решила завтра расспросить Матвея поподробнее, а заодно внести ясность – он явно истолковал ее слова как-то не так. В каком-то смысле сама дура, ляпнула насчет того, что «лучший друг» не того пола. Девушка, да еще красивая… Но дело-то совсем не в этом! Еще бы суметь хотя бы себе объяснить, в чем же… Ощущение собственной дурости усилилось, когда на следующее утро Матвей и Мадина не зашли за ней. Поначалу Виктория просто не поверила в это и прождала не меньше получаса, безнадежно опоздав на первый урок, только после этого, обреченно признав, что ухитрилась обидеть Матвея серьезно, поплелась в школу в одиночестве. Неужели неосторожно оброненная фраза может… все разрушить? «мы еще даже не… и теперь, когда я вижу, что ты уже сейчас считаешь меня недостойным доверия типом, способным морочить голову двум девушкам одновременно, надо задуматься, стоит ли нам вообще начинать какие-то отношения!» Она ведь говорила вовсе не это! Вике и в голову не пришло бы сомневаться в порядочности самого Матвея! Но так ли, как ему кажется, можно доверять Мадине? «Впрочем, если бы я сказала еще и это, он бы обиделся на то, что я считаю его лопухом, не умеющим разбираться в людях! Мужское самолюбие, черт бы побрал, проще задеть, чем промахнуться!» – Согласна! – фыркнула Маргарита, когда на перемене припозднившаяся Виктория поделилась последней своей мыслью. – Поэтому нормальные самодостаточные женщины их, видите ли, пугают: убогую подавай, чтобы стонала и хныкала! П-ф, ну надо же, он «не хочет носить золотую маску», а ты при этом обязана изображать любезность со всеми его приятелями! Вот она хваленая мужская логика! Впрочем, – Маргарита понизила голос. – насчет золотых масок я бы на твоем месте расспросила его поподробнее. Может, просто сказанул для аллегории, а может и… – Я и собиралась… но сегодня так его и не увидела. Ни до школы, ни в школе… – порывшись в рюкзаке, Вика извлекла мобильник. – ну вот, еще и телефон разрядился! И шнура с собой нет… – Слушай, – едва слышно шепнула Марго. – ты же «царица молний», значит, связана с электричеством. – Ну… молния – это один резкий разряд, – в тон, тихо, возразила рыжеволосая. – я просто сожгу батарею, если попытаюсь «вкачать» туда заряд. – Ты прям как медвежонок из басни «деревья я ломать могу, но не согнул ни одного в дугу»! Ты постепенно, не торопясь. Сила самой Маргариты была довольно-таки медлительной. Как незаметно для глаза тянется к небу дерево, как расцветает цветок, поворачиваясь к солнцу чашечкой… Энергия матушки природы двигалась, но так, словно бы оставаясь на месте для постороннего глаза. А у Виктории все было вспышками, порывами: за несколько мгновений она могла быть на пике Силы, а еще через миг – выдохнуться и чувствовать себя выжатым лимоном. – Может, вместе попробуем? Типа как заземление? Остаток перемены ушел на возню с подопытным мобильником. Сосредотачиваться так же на уроке не получалось, кроме того, обе девочки были правшами, и одновременно держать на аппарате руки, сидя за одной партой, во время письменного занятия, конечно, не могли. Однако усилия, хоть Вике и не особенно-то в это верилось, уже на следующей перемене увенчались успехом: тихо пискнув, мобильник мигнул окошечком. Покосившись на часы, Виктория набрала номер Матвея. – Да? – Дина?! – А, это ты, – без особой радости в голое отозвалась Мадина. – Митька пытался сегодня утром до тебя дозвониться, а у тебя что-то с телефоном. Видишь ли, Виктош… Не дослушав, Вика отключила связь и замерла, сжав мобильник в руке. Маргарита взволнованно уставилась на побледневшую, как полотно, соседку по парте. – Это Дина, – наконец сумела выговорить девочка. – Я уже поняла… – Поняла?! А я вот не понимаю, КАКОГО ЧЕРТА она отвечает по мобильнику Матвея! – Они ведь тоже сидят за одной партой, может быть… – Пожалуйста, давай не будем об этом, а? – глухо попросила Виктория. Маргарита мягко встряхнула ее за плечи. – Послушай, здесь наверняка какое-то недоразумение? Что она сказала? – Я не дослушала… – Ну и глупо! Перезвони и спроси по-человечески, в чем там дело! – Не получится, – раскрыв ладонь, Вика потянула носом, уловив слабый запах горелой пластмассы. – теперь я действительно сожгла батарею… Маргош, ну что со мной не так? Что ни берусь делать, все только руки отшибить, что ни случится в жизни: вечно какая-то фигня! – Ты сама прекрасно знаешь, что это не так! Ну, успокойся. Девятый класс не так далеко, чтобы без мобильника лишиться всякой связи – сейчас пойдем и разберемся… Виктория яростно замотала головой. – Послушай, если тут какое-то недоразумение? – А если НЕТ? Если я его обидела и он даже не хочет со мной разговаривать, поэтому и попросил Дину взять трубку! Я НЕ ХОЧУ, чтобы он мне в лицо это сказал! – Вика, прекрати немедленно истерику и… – Не хочу, не хочу, не хочу!.. – Виктория! – Девочки! – в класс вбежала Дарья, с взволнованным видом плюхнувшись за пустующую по случаю перемены парту прямо перед ними. – ну куда вы пропали, знаете же, что теперь я могу с вами говорить только в школе! Ой… Вика, что случилась? – Может, тебе удастся ее вразумить, – беспомощно пожала плечами Марго. – Меня она просто слушать не хочет. Дарья помолчала. – Что же… по крайней мере, я тебе не испорчу хорошего настроения, – наконец философски изрекла она. – Мое настроение сегодня хуже уже ничто не сделает! – буркнула Вика. – Что у нас еще плохого? Кукушкина покачала головой, кажется, в том смысле, что не была бы так оптимистично в этом уверена, и положила на парту стопку каких-то документов и бумаг. – Это еще что такое? – Вика, мне очень жаль… Если вкратце, твой отец подал иск на твою маму – за твое похищение. И о лишении ее в связи с этим родительских прав. – Что? Когда?! – Ну… не меньше месяца назад. Несчастный мобильник со стуком свалился куда-то под парту, но Вика даже не заметила этого. Маргарита молчала. Месяц назад… Отец говорил, что оспорит в суде права на опекунство над Викторией, если у него не будет другого выхода, а теперь получается, что он подал в суд еще ДО того, как придти к ним домой с попыткой примирения? Но зачем??? – Моя мама выступает государственным обвинителем, – еще тише добавила Дарья словно где-то вдалеке. – понимаешь, развод и опекунство – это одно. Это, насколько я знаю, гражданский иск, хотя могу и ошибаться. Но похищение несовершеннолетней и лишение родительских прав – уже совсем другое. Только не беспокойся так сильно, такие решения принимаются очень редко: если ребенок живет в совершенно нечеловеческих условиях, не учится в школе, голодает… Твою маму не должны… – Но почему? Как он мог с нами так поступить?! Он же сказал, что любит нас обеих и хочет восстановить семью, а сам… уже тогда подал иск?! Зачем?! – Этого я не знаю. – Думаю, только ты сама можешь поговорить со своим отцом, – добавила Маргарита. – И убедить его забрать иск, если получится… – Но как я ТЕПЕРЬ буду с ним разговаривать? Что я ему скажу? После такого… – Ты боишься поговорить с Матвеем, ты боишься поговорить с отцом… А как еще ты надеешься внести ясность?! Прости за грубость, но чем глубже ты засунешь голову в песок, тем беззащитнее окажется… другое место! – Марго, перестань, ей же и так плохо! – одернула блондинку Даша. – Ну почему у нас так… все и сразу? – Проблемы надо решать, а не уклоняться от них! Сегодня мы… Но договорить Маргарита не успела, прозвенел звонок и Дарья, охнув, вынуждена была пулей вылететь из чужого класса. Для человека, бойкотирующего учебу, к опозданиям на уроки она относилась, пожалуй, несколько категорично. – Виктош, не складывай лапки, – шепнула Марго на ухо. – вряд ли это будет страшнее, чем твой поединок с Марой. Ее ты сумела победить. Но как можно «победить», когда речь идет о дорогих тебе людях? Чья бы то ни было победа будет на самом деле чудовищным для всех поражением! Умом Виктория, конечно, понимала, что девочки правы. Ничего не получится, если ничего и не делать. Чувство было похоже на то, что девочка испытывала лет в пять-шесть, сперва забравшись на дерево, а уже сверху взглянув вниз, сообразившей, что отчаянно трусит. Вика понимала, что не может вечно сидеть на дереве, спускаться в любом случае придется, умом понимала, но страх не давал даже шевельнуться. Вот и теперь… Но если на дереве у нее, по крайней мере, было время с собой совладать, то теперь ситуация – и не одна – требовала немедленных решительных действий. После третьего урока девочки уже вчетвером собрались в школьном туалете. Тот еще «штаб», но здесь они хотя бы могли видеть, не подслушивают ли их, что никак не получалось в переполненных классах и рекреациях, где вовремя заметить приближение постороннего было попросту невозможно. – Я хотела предложить всем вместе поговорить с Евгенией, – Маргарита вздохнула. – но, пожалуй, это не первоочередная важность. Тут дело серьезное: мы ведь просто не можем сейчас разлучаться! – Что если выкрасть эти документы? – простодушно предложила Алина. – И не думай! – отрезала Даша. – Я вообще не должна была их вам показывать, но… – Но ты сама понимаешь, что это будет несправедливо! Не становись похожа на свою маму: в первую очередь надо думать о людях, а не о законе! – Закон создан людьми и для людей! Должно существовать правомерное решение. – Даша права, – помолчав, поддержала Маргарита. – кражей документов мы ничего не добьемся. Мы ведь за правое дело, значит, сами всегда должны поступать правильно! – Мы за правое дело, поэтому ради такой цели можем и… – Полагаю, так же рассуждали в монастыре, устраивая ловушку для Змея: я лично ни в чем подобном больше участвовать не стану! – Простите, девочки, но я тоже. И вам позволить не могу! – мотнула головой Даша. – Вам подруга дороже, или!.. – В общем так! Если мы все сейчас окончательно перессоримся, делу это не поможет, – Маргарита резко рубанула ладонью по воздуху. – С Евгенией попытаемся поговорить сегодня в школе или, если не получится, на концерте. Пусть прямо решает, с нами она или нет. Рекомендовала бы Вике внести ясность и с Матвеем, однако это уже дело личное. С отцом ты, кстати, тоже должна серьезно поговорить сама – других вариантов нет. Понимаю, что тебе неприятно… – Как ТЫ можешь понимать, не в твоей же семье такое! – Именно поэтому помочь себе можешь только ты сама! Разговор с мэром тоже еще никто не отменял – Дарья непременно должна быть на празднике вместе с нами. Поэтому после уроков мы серьезно поговорим с Тамарой Глебовной… – Скажем, что мы Берегини и должны спасти монастырь? – съязвила Алинка, кажется, в отсутствии лучшей подруги решившая взять на себя некоторые Евины функции. – Мы в любом случае должны с ней поговорить. Хотя бы насчет этого иска! – Ой, девочки… я же без разрешения сняла копию с документов! – Виктория первый человек, кто имел право узнать об этом иске – здесь ты поступила совершенно правильно! Тамара Глебовна тоже должна это понимать… – Марго, я тебе не говорила… ты маме… не очень нравишься. Из-за Петьки и из-за моего дня рождения, и вообще… – И какое это отношение имеет к делу? – Ну… никакого. – Вот что я могу вам всем сказать, девочки. Мы можем сколько угодно вредничать и валять дурака, но это не избавит нас от необходимости разрешать свои проблемы! Поэтому если у кого-нибудь есть идеи получше: выскажите их сейчас… – Или замолкните уже навечно! – с трагическим надрывом закончила Алина. – Все-все, простите, не смогла сдержаться. Ну хорошо. Только мы рассердим Тамару Глебовну еще хуже, а переупрямить ее даже тебе будет тяжело… хотя практика с вероятной свекровью не повредит! – Что ты мелешь? – возмутилась Маргарита. – Эй, я пошутила. – Дурацкая шутка! Я никогда не давала повода считать нас с Петей парочкой, даже до появления Коли, а тем более ТЕПЕРЬ! Но тем не менее все почему-то… даже Тамара Глебовна… Хватит с меня этих глупостей, ясно! Я уверена в своих чувствах на сто процентов! – Для этого ты чересчур нервно реагируешь на неудачную шутку… – И хватит об этом! Со своей личной жизнью я как-нибудь сама разберусь! – блондинка снова рубанула ладонью воздух. – Бедненький… – Кто именно? – Оба!