Панический вскрик Алины заставил Вику, выгадав мгновение, обернуться. Крупная тощая собака с жесткой серо-коричневой шерстью заставила маленькую Берегиню прижаться к соляной стене, даже пошевелиться не смея. Даже не успев подумать, откуда взялся пес, девочка заметила железную маску, закрывающую половину морды… тип в сером словно испарился.

– Проклятье! – тихо выругалась рыжеволосая, уходя от очередного удара. Ни Алине, ни Дарье она ничем не могла сейчас помочь. Колдунья тем временем, не прекращая улыбаться, поманила «серебряного» воина, скрутившего Дарью, пальцем. Тот практически волоком подтащил девочку к подножию хрустального трона. – Ну-ну, дорогая, успокойся, – промурлыкала Мара. Жемчужное ожерелье на ее шее слабо замерцало. – не хотелось бы вас огорчать, но я пообещала свободу и безопасность для мальчишки, а не для вас. Даже к лучшему, что вы появились всей компанией, признаться, этого следовало ожидать. Ваше дыхание потребуется, чтобы все артефакты повиновались мне и после Обряда… как ЕДИНСТВЕННОЙ Берегине. А теперь позволь подарить тебе поцелуй. Унизанная перстнями холеная рука мягко провела по смуглой щеке Даши. Переставшая сопротивляться, как только зазвучал голос колдуньи, девочка даже, кажется, потянулась навстречу… – Дашка! Уклонившись от очередной атаки, Виктория огрела противника бесполезным Луком и, отбежав подальше, натянула призрачную тетиву. – Стой, немедленно! – голос прозвучал тонко и испуганно, она выругалась про себя. Однако Дарья, очнувшись от странного оцепенения, повиснув в руках своего конвоира, обеими ногами отпихнула опасно приблизившуюся Мару в живот. Не ожидавшая такого колдунья взвизгнула и едва удержалась на ногах, пользуясь разрывам контакта, Вика навела стрелу-молнию уже на нее. – Останови своих ряженых шутов, иначе… Парень в золотой маске недвусмысленно встал между ними, загораживая Мару от выстрела. – Умный мальчик, – проворковала колдунья. – забери у нее лук. Но для начала… Викторию внезапно пронзило предчувствие чего-то жуткого, до такой степени, что, казалось, внутри все превратилось в лед. – С такого расстояния стрела опередит меч, – хрипло напомнила она. – Но для начала позволь ей увидеть твое лицо! – звонко выкрикнула Мара и как-то по-детски счастливо расхохоталась… Слегка помятая ударом маска после некоторых колебаний упала на покрытый окаменевшей солью пол. Через мгновение там же оказались сперва выскользнувшая из руки, не отпустившей тетиву, стрела, а потом – с окончательной звенящей беспомощностью – сам Золотой Лук. – Почему? – одними губами прошептала девочка…

====== ГЛАВА ВТОРАЯ. 25. Евгения ======

Иногда так бывает, что грань между сном и явью оказывается вязкой, как болото, и трудно определить, в каком состоянии на данный момент находишься и в какую сторону оттуда вырываться… и что-то в то же время подсказывает, что происходящее – уже не сон. Но и явью быть не могло! Как застопорился в сознании образ странной учительницы: все дороги, как говорится, вели к ней… В одних полу бредовых видениях Марина Максимовна отчего-то представала в обличье Виктории – так, что Ева понимала, что это не она, но как-то отстраненно понимала, не в силах повлиять на происходящее… как если бы смотрела на лже-Вику чьими-то еще глазами. То – снова в чьей-то чужой, сидящей как не по размеру сшитый костюм, роли участвовала в фехтовальном поединке, а учительница в полупрозрачной маске казалась уже какой-то совсем незнакомой… Еве незнакомой, но явно близкой тому, чьими глазами она смотрела, протягивала золотисто-оранжевую розу, с улыбкой шепча «Поверь в свою мечту и чудо непременно случится!». То обнаруживала себя терзающей клавиши фортепьяно, глядя в свое отражение на полированной поверхности… совершенно не ее лицо, которое БЫЛО в этот момент своим и об этом даже не получалось задуматься! Только один раз Марина Максимовна не пряталась за чужим обличьем. Тот, чьими глазами смотрела Евгения, просыпался от навязчивого света заглянувшей в окно растущей Луны, серебрящей аскетическую в духе «интеллигентной нищеты» комнату. Девочка даже успевала уловить отголосок его – чужого – сна, в котором был кто-то похожий на ее одноклассника Егора Горшкова, только старше, о чем-то спорящий с миловидной рыжеволосой женщиной, какой-то симпатичный субъект в татуировках у которого, согласно чужим воспоминаниям, должна была быть шикарная грива черных волос, но был почему-то армейский «ёжик», кажется, возвращение этого, стриженного, они праздновали все вместе, до того, как рыжеволосая со скандалом всех разогнала – все было слишком туманно и смазано, чтобы составить четкую картину. Оставалось чужими глазами пожирать невыносимо яркую в этом видении Луну, пока…

Выпусти меня, отвори двери,

Темных коридоров из плена темницы.

Выпусти меня, полуночного зверя,

Выпусти на волю души моей птицу! Белая метель следы заметает, Близится мой срок время полнолунья, Выпусти меня – душа умоляет, Выпусти на волю святое безумье…* Тихое, на грани слышимости, пение заставило дернуться, как от удара, что-то взорвалось внутри горячей заглушенной болью. А потом человек… и человек ли? – глазами которого Ева наблюдала происходящее, внезапно обострившимся зрением увидел… разумеется Марину Максимовну! Нет, ну почему бы кому-нибудь поинтереснее училки ей не присниться?! Женщина стояла на крыше дома напротив – лунный диск окружал нимбом ее силуэт – и играла на скрипке. Трудно было рассмотреть с такого ракурса, но создавалось впечатление, что песню она не поет… слова вплетаются в музыку словно бы сами по себе. Почувствовав взгляд, лунная ведьма резко перестала играть, на миг повисла пронзительная тишина, но вскоре зазвучала уже новая мелодия:

Вытри слезы, ведь волки не плачут,

Не к лицу им притворяться людьми!

Завтра снова полнолуние, значит,

Ты вернешься, чтобы вернуть этот мир…*

Все чужие воспоминания, как, впрочем, и ее собственные, обрывались за мгновение… наверное, до поцелуя, если предположить, что Еве когда-нибудь пришло бы в голову целоваться с учительницей, даже носящей чужие, но преимущественно – девчачьи – обличья!

– Бред! – глубокомысленно заключила девочка и резко села на кровати. Перед глазами поплыло… – Ой, ГДЕ ЭТО Я?! – Тихо! – шипящим голосом потребовала какая-то дамочка элегантного возраста в похожем на цыганский наряде. Пахло какими-то сухими травами… оставалось надеяться, что не теми травами, которые теоретически могли бы стать причиной дурацких глюков! Как-то Еве предложили в школе курнуть что-то подобное, но никакой реакции, кроме мерзкого кислого привкуса на языке тот эксперимент не принес. Послушно притихнув от неожиданности, Евгения обнаружила вокруг своей персоны довольно типичную больничную палату… в руку, кстати, вызывая ноющую боль, вгрызалось что-то типа капельницы, а кислородную маску, такую же, как были на окружавших ее спящих людях, девочка, должно быть, сдернула, когда вскочила. – Это Вы выдернули меня? А воспоминания, которые я видела, они этих – остальных? Им Вы тоже поможете? – Меня едва хватило, чтобы вытащить тебя, – словно в подтверждение своих слов выглядела «цыганка» довольно паршиво – даже смуглая кожа казалась серой, да и слова произносила, словно сорвав дыхание после долгого марафона. – теперь… бусы не станут ей подчиняться… я немного увеличила их шансы… – Чьи шансы на что?! Вместо ответа незнакомка, сбледнув окончательно, полу прикрыла глаза и принялась плавно заваливаться на бок. – Да помогите же кто-нибудь! – Ева выдернула из своей руки иглы с трубками, вскрикнув от боли и запоздало подумав, что это может быть опасно, вскочила с койки и, босиком пробежав по палате, распахнула дверь в коридор. Анализ происходящего никогда не был ее коньком, осталось надеяться, все прояснится по ходу дела…

Ведьма Мара

Поначалу можно было счесть, что колдунье повезло. Лук был уже в ее руках, когда текучая магия волшебных бус в мгновение иссякла, словно родник перестал бить из-под земли, вместе с тем разрушив и ее способность управлять «рабами», как и положено марионеткам с обрезанными веревочками, безвольно попадавшими на соляной пол. К счастью для того, чтобы так и не забытая Сила громовержицы Мольньи разрядом пробежала по всему телу Мары, ей не нужно было вообще ничье дыхание. Вернувшаяся сила была в тысячи раз лучше ненадежных и податливых, как вода, чар Даны… Даже понимание того, с чем связана эта потеря, пришло мимоходом и не особенно задело колдунью. – Будь ты проклята, Кара! – с улыбкой воскликнула она куда-то в мерцающий потолок зала, наводя стрелу на белокурую наследницу Прии. – Но на этот раз твои старания останутся бессмысленными! А ты лучше брось меч, куколка – еще порежешь пальчик, инструкция для блондинок к холодному оружию не прилагается! Рыжую «предводительницу» на данный момент занимал исключительно поиск признаков жизни у некогда Носящего Золотую Маску, а вот с этой вполне сталось бы попытаться помешать обряду. Обряду, для которого было вовсе не обязательным «признание» всех пяти артефактов – что ж, их она подчинит себе позднее. Никуда этим девчонкам от нее не деться. Даже лишившись своих чар и рабов – с Луком Молоньи она гораздо сильнее. Сильнее этих, с позволения сказать, Берегинь… «Стоит поторопиться…» Шаманство Карины оттянуло обратно часть полученных «старой подругой» жизненных сил. Существенную часть: быть может потому, что болтушка Евгения все же была Берегиней или в ней просто было больше жизни, чем в средне статическом человеке – как бы то ни было, лишившись «отданного дыхания» именно этой жертвы, колдунья многое теряла. Остаток сил тратился на активацию ритуала – активацию через ощутимое сопротивление чужеродной энергии четырех «лишних» артефактов, почти ничего не оставляя хрупкой человеческой оболочке. Плоть на сжимающих золотой лук руках стремительно ссыхалась, кожа темнела, покрываясь сетью безобразных морщин и узловатой вязью потемневших вен… Обманутое время стремительно забирало свое… к счастью – Мара раздраженно отбросила назад выцветшую паклю волос, утративших и цвет воронова крыла и шелковое сияние – к счастью ей не приходилось сейчас видеть своего лица! Сарафан из струящейся алой ткани мешком повис на высохшем костлявом теле… «Надо только завершить ритуал – и весь этот кошмар останется позади!» …И едва успела, скривившись от неожиданной ломоты в костях, увернуться от обманчиво кажущегося мягким удара огромной кошачьей лапы. Когти распороли ткань платья, скорее благодаря истощающемуся везению не задев колдунью. Но и неизвестно откуда взявшаяся лесная кошка не намеревалась ограничиваться этим единственным ударом, резко оттолкнувшись задними лапами, рысь попыталась врезать Маре передними. Поспорить с кошкой в скорости колдунья вряд ли сумела бы, даже в лучшее свое время, а ослабленное постаревшее тело и вовсе не могло стать подспорьем в бою… Блестящая золотая стрела, рефлекторным рывком направленная в грудь пушистой твари, прошла словно насквозь, не причинив ни малейшего вреда. Только удар когтей оказался отведен в сторону и вместо того, чтобы вспороть Маре горло, рысь только сбила колдунью с ног, прижав к холодному соляному полу. Золотой лук уперся зверюге в горло – ведьма из последних сил удерживала оскаленную пасть в нескольких сантиметрах от своей шеи… Скатился с поседевших волос, отлетев куда-то в сторону, золотой венок, непонятно было, что случилось с огненным пером… только бусы Даны, даже не признававшие так и не ставшую хозяйкой владелицу, не могли просто так сорваться с шеи, да лук... лук, выпустить который Мару ничто не смогло бы заставить! Недостроенное заклятье кружилось невидимым вихрем колоссальной, но бесполезной силы… как тогда, за несколько мгновений до того, как Карина запечатала ее в соляной гробнице, а вся накопленная сила только и смогла, что не позволить ей умереть окончательно… Кошка оказалась невыносимо тяжелой для своих не таких уж все же и больших размеров, похожие на высохшие веточки руки колдуньи бессильно дрожали, сдавая сантиметр за сантиметром, отделяющие дикую тварь, на которую отчего-то не действовала магия, от беззащитного горла. В глазах все плыло не то от боли, не то от сопровождающей прочие «радости» возрастной дальнозоркости… Ухватившись за последнюю отчаянную мысль, Мара резко отпустила лук и, вместо того, чтобы отталкивать голову рыси, резко притянула на миг не сумевшего справиться с инерцией зверя к себе, жадно втянув дикий нечеловеческий дух, наполнявший лесную кошку живым огнем. Мгновением дольше – и оскаленная пасть порвала бы в клочья ее и без того изуродованное лицо. Но этого мгновения у рыси не оказалось, яростный горячий выдох оказался для нее последним. Энергия противницы лишь ненамного улучшила самочувствие колдуньи, с усилием освободившейся из под тяжелого обмякшего животного, чтобы потянуться к все же, вопреки яростной решимости, выпущенному из рук драгоценному артефакту… сомкнув на луке ладонь одновременно с рыжеволосой Викторией! И без того постриженные едва ли не «ежиком» жесткие рыжие волосы девчонки топорщились, как наэлектризованные, окружив резкое подростковое личико небольшим нимбом цвета красного золота. По лицу, волосам, сжимающим лук рукам пацанки пробегали золотые и ослепительно-белые всполохи. – Ты не можешь его использовать! – хрипло прошептала Мара. – Ты так и не сумела постичь истинной силы Золотого Лука! – А тебе ее оказалось недостаточно?! – резанул пронзительный голос девчонки. – Тебе недостаточно оказалось быть просто Берегиней, захотелось стать божеством?! Волшебное оружие отчаянно сияло, сейчас ни одна из них не была более законной его владелицей, чем другая, оттого лук не мог склониться в ту или иную пользу… У Мары были все шансы против этой маленькой наглой девицы, осмелившейся стоять у нее на пути, на ее стороне были знания и опыт… но, увы, не было самой обыкновенной силы! Золотое сияние рассыпалось по лицу и волосам ее противницы, заставляя уставшие глаза подслеповато слезиться – быть может, именно эта туманная поволока и была причиной происходящих с лицом девчонки метаморфоз… но резковатые черты выровнялись, прозрачная тонкая кожа с бледными веснушками приобрела ровный сияющий оттенок… до того мгновения, как на пламенеющих волосах соткалась золотистая кольчужная вуаль, Мара ПОЧТИ в это верила… Резким рывком девушка вырвала лук из тонких старческих рук колдуньи. – Твое время прошло, Марана! – рокотом летней грозы болезненно прозвенел голос. – В мир пришла новая Молонья! «Маленькая тварь! Это мое сокровище, только мое… никто больше… обряд, последняя надежда… мне нужна энергия…» последняя мысль была относительно здравой. Жизненная сила проклятой кошки, вытянутая досуха, в отличие от прежних жертв, конечно, поддержит ее, но не слишком долго. Для завершения ритуала нужно большее, гораздо большее… и раньше, чем выпущенный на свободу ураган силы успеет рассеяться! Психовать из-за того, что уже произошло, не было ни времени, ни лишних сил. Лишившись лука, Мара попыталась схватить рыжую девицу за горло и притянуть к себе, чтобы выпить и ее дыхание, забрав обратно свою силу вместе с жизнью наглой девчонки, но, так и не успев привыкнуть к слабости и болезненности своего нового тела, оказалась недостаточно быстрой. Отскочив назад, огненноволосая валькирия в золотых доспехах натянула лук, направив стрелу-молнию в лицо ведьме. – Ты готова стать убийцей, девочка? – собственный голос проскрежетал непривычно, как наждак. Виктория нервно сжала губы. – Ты уже умерла. – Милое самооправдание. Закрыв глаза – опередить золотую стрелу и уклониться с ее цели не сумел бы и молодой здоровый физически человек, что уж говорить о едва не мумифицировавшейся старухе – девушка спустила тетиву. Стрела не летела, словно в замедленной съемке, как любят изображать драматические моменты в литературе и кино. И жизнь перед глазами не промелькнула – вот глупая выдумка! Мара вообще только и успела, что увидеть ослепительную вспышку… в следующее мгновение поглощенную густой вязкой темнотой. Виктория, бело-золотой ореол которой беспомощно, как ночник на прикроватном столике, пытался развеять затопившую зал черноту, вскрикнула от неожиданности – со звоном порванной струны лопнула тетива золотого лука. Матово-черный, словно выточенный из цельного куска агата наконечник длинного копья уперся в тоненькое горло девушки прямо под подбородком. – Нынешнюю молодежь никогда не бывает лишним немного поучить уважению к старшим. Лицо Великого князя оставалось в тени, даже оказавшаяся совсем рядом Мара не могла сейчас его рассмотреть. Вместо балахона в своем любимом стиле Чернояд был одет в легкий червленый доспех, фантастической длинны волосы развивались вокруг почти белоснежным плащом, четко обрисовывая пронзительно-черный силуэт. «Театральщина!» – Убить вас всех было бы прямым объявлением войны, – чуть тише произнес князь. – но не советую ВАМ начинать эту войну, маленькие нахалки. Я не счел ваши действия поводом лишь потому, что до сих пор ваши столкновения с моими слугами носили, скажем так, личный характер. – Где Елена?! – отпихнув в сторону замершую под прицелом черного копья Викторию, Маргарита, все еще сжимая трофейную шпагу, шагнула вперед. Она все еще оставалась в обличье холеной со вкусом упакованной школьницы – конечно, силы Прии, силы самой матушки-природы, никогда не отличались торопливостью и пробуждались медленнее, чем у других Берегинь. Но решимости – или просто глупости? – девицы это не умаляло. – Занимайтесь своими делами, Берегини, и не пытайтесь дерзить, вмешиваясь в ход несоизмеримо высших сил. В мире людей ваши способности кажутся волшебством, но в мире реальном это даже менее, чем заурядное наследие духов природы. А сейчас… Обхватив одной рукой костлявые плечи Мараны, Чернояд вскинул вторую руку. Послышался сухой треск, постепенно сменяющийся грохотом, с расколовшегося потолка зала посыпались соляные булыжники. Берегини с визгом заметались, не зная точно, бросаться ли врассыпную или самоотверженно вытаскивать бывших рабов колдуньи, все еще валявшихся без сознания. Увидеть, чем это закончилось, Мара уже не успела, серебристо-черный вихрь вызванного князем портала выбросил их обоих прочь из нарастающего камнепада. Со стороны Великого Князя, кстати, не так давно прямо заявившего о своем нежелании «светиться» в заваренной колдуньей истории, как и вступать в прямую конфронтацию с Берегинями и Монастырем Серых, безусловно, высшей степенью любезности было зачем-то приходить ей на помощь. Как видно, лимит его любезности на этом и исчерпал себя, потому что, оказавшись вдали от девчонок и рушащегося соляного холма, Чернояд, особенно не миндальничая, отпустил Мару, в то же мгновение рухнувшую с дрожащих подкосившихся ног. Князь недоуменно опустил глаза, а ее сил хватило лишь на то, чтобы закрыть лицо иссохшими руками. – Не смотри на меня… не надо… Как будто он не успел увидеть, во что она превратилась. Как будто ему, равнодушному ко всему, что не делает его сильнее, было до этого какое-то дело! Разве что отметит, как дорого людям порой обходятся их собственные ошибки… – Вот что тебя больше всего беспокоит. Женщины! – устало бросил Чернояд. Потом все же склонившись к ней, с усилием отвел руки колдуньи от лица. – Теперь, когда Берегини знают, кто ты и какими силами обладаешь, так просто ничего не выйдет. Я тебя предупреждал, следовало быть осторожнее. Но у тебя будет шанс отыграться – обещаю, если ты… – Буду жить по ТВОИМ законам и правилам! – хрипло хохотнула Мара. Просвещенный диктатор, что с него взять. Все подчинить, управлять всем, до чего сумеет дотянуться… если это хоть зачем-то ему нужно. Интересно все же, что он задумал, возясь с будущей Ладой. Вряд ли его хватит на то, чтобы подчинить себе другую Великую Силу, не уступающую ему, а в чем-то и превосходящую. И из-за своих же надуманных законов он не избавился от Берегинь, когда мог, одним махом! – Я буду… до тех пор, пока выбора у меня нет, Великий Князь! – изогнув превратившиеся в резкую злую щель губы в ухмылке, произнесла колдунья. – Александр, – князь отстранился, с задумчивым видом убирая со лба светлую челку, выбивающуюся из-под червленого обруча на волосах. – ты можешь называть меня просто Александр. В этот момент створки высоких дверей в зал, очертания которого терялись в плотном мраке, оглушительно шарахнули по каменным стенам. Грохоту было столько, будто в зал ломилось, по меньшей мере, стадо носорогов, и Мара даже слегка опешила, увидев вместо этого изящную молодую женщину с темно-белокурыми, как горьковатый мед, шикарными волосами в поблескивающем, словно чешуя, ярко-синем платье… если только несколько широких полос ткани, призванных подчеркивать все то, что нормальная одежда обычно скрывает, уместно было называть «платьем» – все же точка зрения Мары на этот счет устарела на полвека. А еще, судя по лицу обычно невозмутимого Чернояда, стадо носорогов было бы куда предпочтительнее… Светло-синие глаза незнакомки широко распахнулись. – Ну и где ты откопал эту мумию? – ехидный тон ей, пожалуй, шел, лишая густой медовый голосок излишней слащавости. – Я думала это у Финиста тенденция касаемо дамочек в возрасте, но чтобы ТАКОЕ. Александр на несколько секунд прикрыл глаза, кажется, сосчитав про себя до десяти, потом с убийственной любезностью, большинству людей внушившей бы желание убраться подальше, холодно улыбнулся. – Марина, позволь представить тебе Алексис Водяную Змею из рода Гоярынских. Ее имя в мире людей Саша Змеева и она… – Алиса! – раздраженно поправила змейка. – Алисия фон Горн! – Да, разумеется, Алиса, – с неожиданной покладистостью согласился Чернояд. – Позволь представить тебе моего нового друга – госпожа Марина из гильдии Ведьм. Возможно, она займет место Илоны в Семерке. – Наслышана, – добавив в голос тщательно вымеренную щепотку презрения, проворковала Алексис, скользнув по Маре взглядом. – хотя мне ее иначе описывали. – Ты не совсем удачно выбрала время, Алиса, твой брат сейчас в Москве, так что… – Вообще-то, я пришла к тебе… – Гм, неужели? – князь досадливо поморщился. – Я прикажу слугам выделить для тебя покои и заняться этим вопросом, к сожалению… – К сожалению, у тебя, как обычно, дела неотложной важности, не позволяющие даже присутствовать в собственном замке, пока мне не надоест тут куковать в окружении твоих безмозглых големов! И можно поинтересоваться?.. Створки дверей хлопнули вторично, Чернояд, явно не намеренный посвящать гостью в какие-то свои планы, уставился на ввалившуюся компанию, словно на чудесное спасение. Высокий, худой до истощенности мужчина, неловко удерживая между острым костлявым плечом и длинным, словно вытянутым, подбородком, зачехленную косу, втащил за шкирки разумно не упирающихся старшеклассников. Хорошенькая, как куколка, блондиночка, живо напомнившая Маре Галину, беспомощно хлопала глазами, а довольно респектабельно для своего юного возраста выглядящий светлый шатен держался, напротив, чересчур уверенно и деловито, словно его и не тащили, как пойманного на краже яблок из соседского сада мальчишку. – Господин Кощеев! – с чуточку излишним для своего характера радушием обратился к вошедшему князь. – К сожалению, я не ждал Вас сегодня в своей резиденции, чем обязан столь неожиданному визиту? – Скорее уж – кому! – раздраженно буркнул глава гильдии некромантов. – Прошу меня простить, что нарушил Ваше… – он с сомнением смерил взглядом надувшую полные губки Алексис, потом – Мару, которую Чернояд все еще удерживал за запястья, но все же договорил. – уединение, однако мне впервые пришлось столкнуться с чем-то подобным. Смертные весьма охотно становятся на скользкий путь подделки документов, но еще никто не пытался подделывать имена на Камне Судьбы! – Все когда-нибудь случается впервые, – философски ответил князь. – и кто же эти… революционеры? Кощеев с легкой брезгливостью отпустил юношу и девушку. Парень, однако, невозмутимо поправил костюм, пригладил волосы и шагнул вперед. Он явно трусил и пытался скрыть это за нарочитой самоуверенностью. – Боюсь, здесь какое-то недоразумение. Мое имя Светозар Раскольников. А с кем я имею честь? – Вы полагаете, молодой человек, что колдун добровольно откроет кому-либо свое истинное имя? Если вы действительно… пользовались Камнем Судьбы, то должны знать, какую власть над кем-либо дает знание его имени. Думаю, Вы вполне можете называть меня Александром Владимировичем. На деловитом лице юноши промелькнула тень разочарования. Мара внимательно наблюдала за ним через плечо князя. – Лучше Вам быть со мной откровенным, Светозар, – холодно продолжал Чернояд. – чтобы я мог верно разобраться в этой истории и вынести справедливое решение. Быть может, это делала бы моя сестра, не отринь вы сами законы милосердия… Но и я стремлюсь избежать излишнего насилия. – Смерть выбирает, когда нанести удар, – неожиданно глухо заговорила девушка. – решает, у кого отнять жизнь: у закоренелого преступника или невинного ребенка! Мы отняли у Смерти эту привилегию! – Решив, что сами вправе казнить и миловать? – Я решил, – сверкнув глазами в сторону притихшей девчонки, отрезал Светозар. – если кто-то и вправе решать, то я. Вы сами говорили о справедливых, а не милосердных решениях – мир давно пора очистить от грязи! – Быть может, и решил… хотелось бы знать, однако, кто открыл тебе доступ к Камню Судьбы? – вопрос адресовался не столько юноше, сколько стоящему за ним, многозначительно закрывая путь к отступлению (хотя, Мара была совершенно уверена, бежать отсюда вопреки воле князя было чем-то из области фантастики) Кощееву. Тот, кажется, слегка смутившись, сообщил, что над этим вопросом работают. – Ладно. Похвальное стремление. Мне, как одному моему историческому тезке, облеченному, пусть и в меньшей степени, властью, трудно осуждать, ибо в молодости сам разделял эти взгляды. Но смерть – отнюдь не слепой палач. Она – великая древняя сила, подчиняющаяся малопонятным законам. Призывая эту силу по своей воле вы двое тем самым открыли ей возможность призывать вас. В детской книге «Хроники Нарнии» было любопытное изречение… – «Вообразили себя правителем, поскольку вас назначили палачом», – ухмыльнувшись, процитировал парень. Похоже, он и правда мыслил в той же плоскости, что и Великий Князь. – Я не палач, Александр Владимирович. Я – судья! – Так не спеши судить, как говорится, да и сам не сядешь, – хмыкнула со скучающим видом прислушивавшаяся к разговору змейка Алексис. – Девчонку я знаю. Модель и певичка из молодых да ранних – не так давно поистине чудесным образом избежала верной смерти – какой-то псих-фанат едва не облил ее кислотой. – Меня не в чем обвинить по закону, – возразил Светозар. – все смерти были естественными и никакого отношения ко мне не имели. – Не в чем обвинить по ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ закону, хочешь сказать, – мягко поправил Чернояд. – что же, если так… Шагнув вперед, князь забрал у Кощеева косу – что-то среднее между боевой и декоративной, во всяком случае использовать ее по прямому назначению – сенозаготовке – было бы весьма затруднительно. Парень едва заметно побледнел, но не изменился в лице, подружка прижалась к его спине, обхватив за плечи. – Ты хотела получить артефакт огромной силы, Мара, – задумчиво произнес Чернояд. – хоть это и не совсем ТА сила. Но бывшая владелица косы мертва, как ни парадоксально, поэтому, пока ты не вернешь свой лук, придется немного ее замещать. Эти милые детки отныне – Вестники Смерти, так что поступают в твое прямое распоряжение. Трудотерапия на таких действует, а все внушения – пустая трата дыхания! Желают чистить мир от грязи – пусть чистят, но… – Но так, как угодно ТЕБЕ! – снова усмехнулась ведьма, протягивая руку. – Пусть так. Отсутствие выбора – лучший советчик. Впрочем эта от щедрот пожалованная князем сила подарит ей главное, что сейчас важно – время. Не молодость, но хотя бы долгое существование. А о том, как подчинить себе не только смерть, но и жизнь… теперь у Мараны было время и силы для решения этого вопроса.