«Я ДОЛЖНА! Не могу же я на самом деле утонуть в ручье метровой ширины!»
Под ногами, наконец, оказалось дно, но не было сил от него оттолкнуться. Прежде чем окончательно потерять сознание, Маргарита почувствовала – или ей просто показалось – что ее схватили за руку. Почему-то под водой и воды, как таковой, не ощущается. Но на поверхности первая же хлестнувшая лицо волна заставила вздрогнуть и судорожно закашляться, хватая ртом воздух. В глазах все еще было темно, девочка почти ничего не видела, но ощутила, что кто-то удерживает ее на поверхности. – Ты в порядке? Голос был приятным, на мгновение Марго захотелось получше рассмотреть его обладателя. – Идиотский вопрос, – ответила она, пытаясь сладить с головокружением. – Не бойся, теперь все будет хорошо. Только берега высокие. Надо уцепиться за что-нибудь, чтобы выбраться… Неизвестный спаситель, лицо которого по-прежнему было смутно различимым из-за окончательно сгустившейся темноты и плывущего в глазах девушки тумана, кивнул чуть в сторону – там из воды выступали корявые корни дерева. – Только доберемся до них… Удерживая одной рукой Маргариту, парню не очень удавалось сладить с потоком. Девочка тоже попыталась грести, заодно удостоверяясь, что окоченевшие руки продолжают ее слушаться. Их швыряло из стороны в сторону, ударило о какой-то камень, но все-таки пронесло мимо корявого клубка корней. Марго судорожно вцепилась в них, словно встав на якорь. Теперь… Только когда руки неизвестного спасителя как-то чересчур мягко соскользнули с ее плеч, девочка обернулась и поняла, что ему повезло гораздо меньше – парень умудрился въехать в камень головой – на шершавой грязной поверхности остались следы крови – и, кажется, потерял сознание. Течение уносило его дальше – Марго мало что могла разглядеть, но ей показалось, лицо незнакомца осталось под водой, а он даже не пытался пошевелиться. Поймать его за руку Марго не успела – течение отнесло бесчувственное тело дальше. «Не глупи! Ты в бассейне-то едва барахтаешься, тебе его не вытащить!» «И что – бросить человека, который полез в реку, чтобы меня вытащить?!» Здравый смысл хмыкнул и удалился, сердито хлопнув дверью подсознания. Еще мгновение поколебавшись, Маргарита оттолкнулась от коряги и забарахталась вдогонку по течению.
====== ГЛАВА ВТОРАЯ. 9. Алина ======
Аля полагала – или, может быть, просто в глубине души очень надеялась – что после смерти бабушки второго такого же потрясения, когда жизнь вдруг начинает казаться нелепым страшным сном, в реальность которого никак не заставишь себя поверить, потому что не должны, не могут такие вещи на самом деле вокруг тебя происходить, повториться уже никак не может. Но почему-то опять произошло именно то, чего девочка… да и вообще никто ожидать не мог.
Вероятно, не стоило так думать. Не стоило еще больше пугать себя такими ассоциациями. Алина же ничего не знала о том, что сейчас с Дарьей, не знала, в чем причина произошедшего с Евгенией, но все-таки именно это оставляло надежду, очевидную надежду, что обе они в порядке. Аля почти отключилась от реальности происходящего, когда ее все-таки сумели вывести из палаты Евы, а Ольга – и потому, что им было домой по дороге, и из убеждения, что совпадение не случайно и сейчас каждой из Берегинь грозит таящаяся пока в тени опасность, взялась сопровождать ее до дома. Самовольно разбежавшиеся Вика и Маргарита порядочно разозлили бывшую послушницу. – Подумать только, теперь я начинаю понимать, как себя чувствовала матушка Любава из-за моих своевольных выходок, особенно в детстве! Мы не знаем, что и кто вам угрожает, но эти несносные девчонки делают все, лишь бы защищать их было как можно сложнее! Алина помолчала, понятия не имея, что тут можно сказать. Ольгу, не смотря на созвучное литературной героине имя, и раньше мало кто рискнул бы назвать «душечкой», а последнее время девушка стала еще более резкой и скрытной, чем раньше. Берегиням оставалось только догадываться, что твориться у бывшей послушницы на душе. Вот и Маргарита… Впрочем, у Марго период депрессии довольно быстро прошел, сменившись упертой жаждой деятельности, приводящей порой к конфликтам в коллективе из-за того, что никто, включая саму Марго, не знал точно, ЧТО же им надо делать. – Всегда считала себя неплохим воином, – неожиданно опять заговорила Ольга. – матушка Любава, конечно, всегда говорила, что мне над собой еще работать и работать… впрочем, как и ей самой, у нашего мастерства просто не существует «верхней планки», но, по крайней мере, даже она признавала меня способной ученицей. Зная ее – это очень и очень лестная характеристика, едва ли не лучшее, что от матушки вообще можно услышать. Только за пределами Монастыря я столкнулась с тем, что во всем прочем я беспомощнее младенца! – Тебе просто надо привыкнуть и освоиться… – Дело не в этом. На редкость глупо полагать, что знаешь людей очень давно, однажды осознать, что ни черта их на самом деле не знаешь! Аля снова промолчала, справедливо подозревая, что Ольга имеет в виду не только и даже не столько Змея, сколько своих монастырских товарищей, оказавшихся на проверку совсем не теми людьми, которыми их привыкла считать. – Если подумать, Сергей – то единственное, что было в моей жизни по-настоящему… – Он устроил этот спектакль… – Чтобы произвести впечатление на Елену, я понимаю. И на выстрел Викторию откровенно спровоцировал. Я уже порядком устала от ее покаяний на этот счет… не в этом дело. Квартира по-прежнему смотрелась несколько необжитой. Алина печально вздохнула, кажется, ощущение пустоты теперь никогда не покинет этих стен. Ведь дома – дома без бабушки уже не будет. В лучшем случае – будет типовая квартира, из-за спартанского воспитания новой хозяйки не обремененная особым уютом. – Вот не поверишь: владею чуть ли не десятком видов холодного оружия, – Ольга усмехнулась, пропуская Алинку в комнату. – а кухонный нож вчера чуть без пальца не оставил! Ладно, когда-нибудь необходимо было научиться всему самой! – Неужели Любава за тебя не вступится? – Может, и вступилась бы. Но меня не изгоняли, на самом-то деле я ушла сама. Монастырю всего лишь надо сохранить хорошую мину. – И что ты собираешься делать теперь? – Как все люди… К весне попытаюсь продать свою долю квартиры и поеду куда-нибудь поступать на учебу, а там – как уж сложится. Я разговаривала с этим мальчиком… Матвей, кажется, его зовут. Он собирается после девятого класса поступать в колледж с уклоном в биологию, чтобы потом учиться на ветеринара, он мне немного рассказал, что там и как. – Вика ничего об этом не говорила. – Матвей пока это ни с кем не обсуждал. Ну, практически ни с кем. – Но с тобой-то с какой стати? – Не знаю. Случайно зашел разговор обо всех этих вузах и планах на жизнь, вот и поделился соображением. И про Викторию тоже говорил. – Что? – Да, какую-то чепуху. Порой меня поражает умение людей на пустом месте создавать проблемы: нравится она ему, вроде бы, а он не знает, как и о чем с ней заговорить, боится сморозить глупость, а она чересчур нервно на это реагирует. Или что-то вроде того. Детский сад. – Да ладно тебе. Наверное, когда впервые в жизни кто-то нравится, трудно понять, как себя вести. А ты?.. Нет, ничего. Извини… – Нельзя, двух слов не сказав с человеком, утверждать, нравится он или нет, – бывшая послушница поморщилась. Алина поерзала на стуле. – Слушай, Ольга, а когда ты познакомилась со… ну, с этим Сергеем. – Мне было маловато лет, чтобы заморачиваться подобными вопросами. Нет, поначалу он мне совершенно не понравился. Мы были слишком разными, чтобы понять друг друга: выросшая в монастырском приюте девчонка-сорванец и мальчик из семейства так называемой «элиты». Я даже гадать не пыталась, кто их отец. Станислав Георгиевич вообще был какой-то не бросающийся в глаза, я всего раз с ним и сталкивалась – на дне Рождения Сергея. Серьезный человек… гм, ну, у меня не было причин подозревать, что не человек. В семье вроде как всем заправляла супруга: вроде бы, актриса, гораздо моложе него и очень… эпатажная. Сергей и Алиса – их старшая – от нее этот эпатаж переняли, хотя внешне на мать не похожи не капельки. Но вне дома и семьи, подозреваю, у Станислава Георгиевича была работа того характера, о которой тогда было не принято говорить вслух. А еще в их доме в эпоху тотального дефицита водились шоколадные конфеты и заморского производства вещички… ты позже родилась, а я чуть-чуть, хоть и ребенком, застала времена, когда это все очень о многом говорило. Теперь-то я понимаю – в те же времена, ненамного раньше – когда прежнего Князя Тьмы уже не было в живых, а новый был еще ребенком, кто-то ведь должен был пятнадцать лет удерживать Темную Сторону от полнейшего безвластия. Это подданные Лады без своей госпожи ведут себя тихо и покладисто – да и то не все – а на обитателях Темной стороны только ослабить ошейник, начнут беспредел даже во вред себе. Я немного помню, как матушка Любава с настоятелем обсуждали их сравнительно мирное поведение в те времена… Теперь, оглядываясь назад, начинаю думать, что Станислав Георгиевич и возглавлял, что называется, временное правительство. Кстати, его смерть почти совпадает по времени с воцарением нового князя… – Но ведь Зм… Сергей не стал бы служить этому Князю, если бы его отец… – Я не знаю, Алька. Не знаю, что держит Сергея в повиновении у Чернояда, не знаю… Да я вообще ничего теперь не знаю! Даже того, в чем когда-то была уверена! Так вот, Сергей всегда был для меня совершенно другим. Дракон, просто поразительно… Крылатый Змей! А в детстве он боялся высоты, знаешь? Он очень много чего боялся: с одной стороны избалованный благополучием их семейки, с другой… как я сказала, в семье заправляла его матушка и заправляла весьма тяжелой рукой, отец был как бы сам по себе, вот и получалось, что мамаша строила в колонну по трое Сергея и Алису, а сестренка, в свою очередь, опять Сергея. Я не лишком с его семьей общалась, но пришлось там весьма взбрыкнуть, чтобы показать, что со мной это «подай – принеси – пошел вон, не мешайся» не прокатит! Я бы с этими двумя и недели не прожила, хотя Любава в детстве и порядочно с меня шкур спустила… может, я просто никогда не знала, какими бывают СЕМЬИ. Даже и не знаю, что постепенно заставило меня считать его другом. Наверное, мы были настолько разными, что в каждом оказалось именно то, чего другому не хватало. И… я ведь тоже была другая. Несколько иначе другая… Бред! Алина попыталась улыбнуться и положила свою кукольную ладошку на Ольгину руку со сбитыми костяшками. – Думаю, в монастыре тебе не хватало простого живого общения, вот и все. Уверена, теперь у тебя появятся настоящие друзья и… – Мне никто не нужен, – отрезала бывшая послушница, отстраняясь. – и хватит об этом! – А мы? – наверное, слегка даже обидевшись, уточнила девочка. Ольга не ответила. Оставалась надеяться, после этого разговора ей все же станет немного легче. – Я продолжу вас тренировать, – наконец откликнулась девушка. – и если понадобится моя помощь, вы можете на меня рассчитывать. «Но и не более того!» так и не прозвучало, однако было вполне очевидно без всяких слов.
