Мартын

– Следует быть честным хотя бы с самим собой, – размышлял вслух отличник, прохаживаясь по успевшим уже опустеть коридорам. – я просто выбрал не ту девушку. Что у нас с ней может быть общего? Она же как французы у Достоевского: форма и абсолютно никакого содержания! Хотя, быть может, все дело в том, что я – одно сплошное содержание и никакой формы… как в физике – притяжение противоположностей. Только я его чувствую, а она – нет. Последнее время размышлять вслух стало для Мартына привычкой. Все равно ведь никто не прислушивался к его бормотанию. Никому не было дела, что твориться на душе у какого-то зубрила! Раньше все хоть к концу четверти, когда обрушивалась лавина контрольных и тестов, чудесным образом вспоминали его имя и – хотя бы на время – старались быть его друзьями. Но почему-то в этот раз сделали исключение. И вообще в упор не желали его замечать. Даже школьная шпана не награждала больше тычками и подзатыльниками. Даже языкастые Сороки не высмеивали рассеянного очкарика. Поначалу это могло даже обрадовать – до осознания, что окончательно превратился для всех в пустое место. И для Евы тоже. Она совершенно перестала подшучивать и беззлобно отшивать своего поклонника, перестала с непередаваемым выражением огромных глазищ умолять сделать для нее домашнее задание или разобраться с темой предстоящего теста… Конечно, они же теперь занимались с Матвеем. Когда есть выбор между красавчиком-музыкантом, не уступающим Мартыну в учебе, а кроме этого еще и обладающим внешностью и популярностью… этот выбор очевиден! Оставалось утешать себя тем, что Матвей – не блондин и не спортсмен, так что Евгения им особо не заинтересуется, а красавчик Андрей, похоже, навсегда вычеркнут как из списка учеников школы, так и из ее сердца. Но почему-то легче от этого не становилось. – Уж лучше бы она, как раньше, отмахивалась, как от мухи… Учителя тоже, словно сговорившись, совершенно перестали его замечать. Впрочем, они частенько игнорировали тянущего руку отличника, отчего-то полагая, что он в любом случае усвоил тему и не нуждается в проверках. Если раньше у Мартына была возможность блеснуть хотя бы у доски… Школьные коридоры становились все безлюднее, даже старшеклассники уже закончили занятия, лишь иногда мимо, не замечая привычно уступающего дорогу Мартына, проходили участники различных факультативов. На улице уже совершенно стемнело, дополнительные занятия по физкультуре у девчонок отчего-то подзатянулись. «С чего вдруг Евгения увлеклась спортом, не понимаю? Должно быть, я на самом деле совсем не знаю ее…» Хоть его присутствие теперь игнорировалось, Мартын привычно сопровождал Еву и остальную компанию, когда мог, вежливо удаляясь, только когда понимал, что девушки хотят о чем-то посекретничать. Наверное, в этом не было смысла. Но все таки рядом с ними, хоть и чувствуя себя бессловесной тенью, Мартын все-таки не был таким одиноким. Или просто не казался себе таким… – Думаю, в зал я могу войти, и спросить, долго ли еще будут проходить занятия, – продолжал думать вслух мальчик, направляясь мимо опустевших раздевалок. Но неожиданно замер, услышав голоса девочек сквозь стену. – Ева, не глупи! – А что, если я права? Помните Андрея, я только сказала и… и… – Успокойся! – мелодичный голос Марго время от времени звучал, как беспрекословный приказ. – Успокойся и подумай головой. Не может человек просто взять и исчезнуть так, чтобы никто этого не заметил. Его бы искали, верно? У всех есть знакомые, друзья, родители, да и в школе ничье исчезновение не прошло бы незамеченным! Ты согласна… – У меня плохое предчувствие… «Могу поспорить, если бы исчез Я, никто бы не только этого не заметил, а даже ни разу обо мне не вспомнил!» – не без горечи подумал Мартын. С мамой, с семи утра до позднего вечера вкалывающей на относительно почетной, но мало денежной должности врача местной больницы, мальчик давно привык общаться через записки на холодильнике, отца у него не было, друзей тоже… Для всех в этом мире он был если не совсем уж пустое место, то что-то, близкое к тому… – Поверить не могу, что говорю такое, но сейчас больше всего на свете я хотела бы снова его увидеть! Хотя бы убедиться, что все действительно в порядке! – продолжала Ева. Съедаемый любопытством, Мартын все же заглянул в зал, надеясь разобраться, что же так взбаламутило компанию девочек, вряд ли он, в конце концов, чем-то кому-то помешает. Однако тут-то и начались странности. Стоило перешагнуть порог, все пять девчонок и новая учительница физкультуры уставились на него, словно перед ними был не обычный мальчик, а какой-то синенький в лиловую крапинку. Мнительный Мартынко тут же на всякий случай оглядел себя со всех сторон, дабы убедиться, что кто-нибудь из команды Рыжего Юрика не прицепил на него какую-нибудь остроумную табличку. – Что-то не так? – осторожно поинтересовался он, таковой не обнаружив. Евгения восторженно взвизгнула, заставив всех присутствующих слегка подпрыгнуть, и, в мгновение ока перебежав зал, стиснула мальчика в объятьях, едва в силу разницы габаритов его не придушив. – Мартынко, ты вернулся, как здорово! – прямо в ухо ничего не понимающему Мартыну взвизгнула она. – Я так беспокоилась… – Послушай… – слегка отдышавшись, мальчик попытался найти единственное рациональное объяснение. – Если пересдача уже завтра, я вряд ли чем-то успею тебе помочь… – Какая пересдача? – не поняла девочка. – А… да гхыр бы с ней. Ты где был все это время, а? – перешла она на строгий тон, уперев руки в бока. – Почему никого не предупредил, что куда-то исчезаешь? Почему мы должны за тебя беспокоиться, а? – Нигде я не был, – поправляя сползшие с носа очки, пробормотал совершенно растерявшийся Мартын. – Нигде? – В смысле – здесь же и был, как и всегда. Подошедшие поближе девочки окружили их, задумчиво изучая взглядами. – Выходит, ты был невидимкой? Мартын невесело хмыкнул. Это бы, безусловно, все объясняло, если бы не было столь очевидно невозможным. – У самого сложилось последнее время такое впечатление. Если бы не Денис Денисович, конечно, я бы точно решил, что все перестали меня видеть и слышать. – А он – чего? – неожиданно нахмурившись, уточнила Маргарита. – Да ничего. Просто он единственный, кто хоть раз обратил на меня внимание. Вроде, подошел на перемене, когда я в очередной раз разговаривал сам с собой, и посоветовал не заморачиваться проблемами и не пытаться справиться с самим собой, поскольку каждый человек хорош тем, что он есть, просто следует принять себя в независимости от того, что думают другие. Ну, это в общих чертах, – Мартын решил не упоминать часть разговора, касающуюся Евгении. Историк считал, что ей надо всего лишь повзрослеть и разобраться как в самой себе, так и в окружающих людях, а если Мартын действительно любит ее, то не станет требовать слишком многого сразу. Девушки – включая учительницу, которая старше-то была всего на три-четыре года – довольно хмуро переглянулись. – На историка не действуют чары. – А еще он неплохо умеет говорить красивости тоскующим людям… – Я же говорила… – Ты говорила, и ты же бросила Елену одну! Разговор становился все непонятнее. В очередной раз переглянувшись, девчонки неожиданно сорвались с места и дружно куда-то рванули, попытавшийся последовать за ними Мартын тут же безнадежно отстал. Однако взволнованные голоса хорошо разносились по пустым школьным коридорам, поэтому искать Еву и ее подружек долго не пришлось. Девочки влетели в кабинет истории и теперь оживленно о чем-то там спорили, Мартын мог бы даже сказать – ругались. Осторожно заглянув в класс, мальчик поежился от холода: сквозь распахнутое настежь окно кабинет наполнял сырой промозглый воздух затянувшегося до глубокой зимы ноября. На первой парте валялась сумка, которую вместо портфеля носила в школу Маргаритина подруга Елена, а за учительским столом без сознания, уронив голову на скрещенные руки, не то сидел, не то лежал историк Денис Денисович.

====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 34. Сергей ======

– А ты храбрая. Елена что-то неопределенно хмыкнула в ответ, еще крепче обхватив шею летящего дракона руками. Легко было догадаться, что уж храброй-то она себя сейчас меньше всего чувствовала, даже не подозревая, насколько достойно на самом деле держится. В фантазиях полеты разительно отличаются от реальных: там нет хлещущего в лицо ветра, а облака похожи на бело-розовые горы пышно взбитого суфле, а вовсе не на промозглый сырой туман. Но, кажется, тут разочарования девочка не испытывала. Возможно, полет просто ошеломил ее. Что же, по крайней мере, Елена не страдала ни страхом высоты (не смотря на собственное заверение в обратном), ни морской болезнью. – В следующий раз захвачу с собой очки, как у мотоциклистов, а то из-за этого ветра прямо в глаза ничего толком и не видно… «В следующий раз?» Змей едва подавил усмешку. Интересно, когда это они успели договориться на «следующий раз»? Сколько там времени требуется для того, чтобы объездить лошадь? А его – прекрасное мифическое существо – укатали буквально со второго раза! Что же, получается, даже такой – мало комфортабельный и совсем не романтичный полет произвел на нее впечатление. По мнению Сергея, смотреть сейчас вокруг было и не на что – вокруг бесконечный, постепенно темнеющий серый туман, за которым ни неба, ни земли не разглядеть. Другое дело – летать во время ясного заката… или грозы. Хотя в грозовой фронт с пассажиркой на спине ни один здравомыслящий дракон, конечно, не полез бы. Большинству людей достаточно полета как такового. Даже «переход» в небе Змей скорее почувствовал, нежели увидел. Елена, кажется, вообще ничего не заметила – небо продолжало быть густой пеленой свинцовых туч, только больше не серых, а сизо-синих – пока они летели, окончательно стемнело. – Держись крепче, – посоветовал Сергей и, сложив крылья, устремился вниз по сияющей, похожей на след какой-то безумной кометы спирали. Лена полуиспуганно-полувосторженно, как на аттракционе, коротко взвизгнула: для нее ощущение должно было быть, словно они неожиданно провалились в «воздушную дыру». Выровняв полет над самыми вершинами густого, сверху кажущегося непроходимым леса, припрошенного легким кружевом наконец-то повалившего снега, дракон широко раскрыл красно-золотые крылья с полупрозрачной, отливающей в полутьме фиолетовым перепонкой, и, коротко оглянувшись на жмурящую свои эльфийские глазищи всадницу, добавил: – Осталось недалеко. Князь Чернояд терпеть не мог скоплений большого количества посетителей в собственной резиденции – не важно, в будни или в праздники. Поэтому эти самые довольно немногочисленные празднества проводились в специально для них созданных… сооружениях. Одно из которых, путеводно сияя холодным серебристым свечением, уже маячило впереди. Произведение архитектуры в духе псевдосредневекового фэнтези «замок» не напоминал. Скорее уж очень футуристичную постройку, целиком изваянную из темного стекла, таинственным образом сияющего серебром, как на очень ярком лунном свете. Хотя луны не было видно за облаками. Ни луны, ни звезд. В серебристом сиянии, словно в ореоле огромного фонаря, искрясь, кружились снежинки, накрывая глянцево-черную, словно из агата выточенную громаду, невесомой кружевной вуалью. – Постой, а как?.. Еще раз взвизгнув, девочка судорожно вцепилась в длинную шею не снижающего скорости дракона, зарывшись лицом в похожий на холодное золотистое пламя гребень. Со стороны это выглядело так, как будто Змей на полной скорости врезался в глянцево-черную стеклянную стену, но, вместо того, чтобы разбить стекло вдребезги, сам разлетелся всполохом алых, изумрудных и золотых искр, присоединившихся на несколько мгновений к сверкающей пляске снежинок, но постепенно погасших, растворившихся в холодном серебристом сиянии. Если бы Елена или Сергей выглянули в изнутри совершенно прозрачную стеклянную стену, то могли бы увидеть финальные искры этого огненно-снежного танца… но они не оглянулись. – Прости, – Змей, уже принявший свое любимое из человеческих обличий – юноши с длинными медового цвета волосами и богемно-глянцевой интеллигентностью внешности и манер – положил руки на плечи слегка шокированной девочки. – мне следовало предупредить тебя заранее. – А двер-рей здесь у Вас не принято? – нервно усмехнулась Елена, оглядываясь по сторонам. Сергей с виноватой улыбкой пожал плечами – двери были, просто он как-то о них вовремя не вспомнил, воспользовавшись привычным… для себя – привычным путем. Впрочем, на него девочка не смотрела (в любое другое время это уязвило бы Змея до глубины души!), целиком погрузившись в изучение зала. Изнутри стекло стен, снаружи казавшееся антрацитово-черным, было кристально прозрачным и словно бы вообще невидимым, словно стенами служил купол из кружащихся снежинок. Все вокруг было залито все тем же холодным серебристым мерцанием, по-прежнему непонятно, откуда исходящим, волнами живых бликов и теней разбегающегося по «невидимым» стенам и вымощенному черным с светлыми разводами мрамором полу, то и дело вспыхивая ослепительными бликами на драгоценностях и самоцветах украшений, которыми щеголяли большинство танцующих, отбрасывая сотни маленьких, словно в водяной пыли фонтана, радуг, отчего казалось, будто танцующие окружены разноцветными сияющими нимбами, световыми коронами, у каждого имеющими свое, совершенно неповторимое сочетание цветов. У стены слева от Сергея и Елены возвышалась эстрада, на которой играл оркестр. Кажется, Елена не обратила особого внимания на отрешенно-изможденный вид музыкантов, тем более, что сами музыканты этого тоже не замечали – все, что их интересовало в жизни – это их игра, их музыка. Вряд ли кто-то из этих людей – обыкновенных, отличающихся только музыкальным талантом людей – сейчас помнил хотя бы свое имя… Но они были счастливы. Тем счастьем, которое никогда не испытали бы, играя свою музыку перед обычными зрителями. Счастьем, которое забудут, освободившись от чар… если доживут до утра, конечно. Но этой детали Елене точно знать было не обязательно. С противоположной стороны зала был небольшой, лишенный скульптур фонтан в виде водопада – только ультрамариновое «озерцо», в которое проваливался хрустальный поток, казалось неестественно спокойным и… глубоким. Как колодец. На их глазах из «колодца», словно поднимаясь по невидимым ступеням, вышла бледная фотомодельного вида девушка с отрешенным взглядом огромных, темных, как два таких же колодца поменьше, глаз, и купоросно-синими волосами. Вместо сережек в ушах наяды покачивались маленькие серебряные колокольчики, такие же – еще меньше – украшали длинные изогнутые ногти на неестественно тоненьких, как веточки, руках. – Добро пожаловать на Карнавал Темной Стороны, – Сергей, устав от игнорирования собственной персоны, отвесил Елене церемониальный поклон. – позволите мне сегодня быть Вашим гидом? И… постарайся не потеряться. Все же создания Темной стороны порой бывают опасными, и не все они пока что знают, кто ты. Елена согласно кивнула, мягко сжав его ладонь. – Итак, с чего бы начать. Темная сторона, как и Светлая, условно подразделяется на семь Кланов, представитель каждого из которых избирается в приближенные князя. У тебя тоже будут семь придворных от семи Светлых кланов, но со своими подданными ты сама сможешь познакомиться позже, а пока мы на Темной стороне, я расскажу, кто тут есть кто. К примеру, – оглядевшись по сторонам, Сергей указал своей спутнице на трех женщин, что-то вполголоса обсуждающих за столиком недалеко от помоста. Старшая, с белоснежными волосами, собранными в мягкий «узел», выглядела бы древней старухой, если бы не безупречно прямая осанка и живой огонь в совершенно не старческих черных глазах, вторая – средних лет, полноватая и рыжеволосая, с похожими на кошачьи зелеными глазами, третья – девчонка чуть старше самой Елены, черненькая, смуглая и непоседливая, с неожиданными для брюнетки ярко-голубыми слегка фосфоресцирующими глазами. – Клан ведьм. На данный момент они еще не выбрали свою представительницу, не помню, что там случилось с прежней… Между собой ведьмы распределяются на Сумеречных – Синих и Полночных – Черных, еще существуют Рассветные – Белые ведьмы, но они принадлежат в большинстве своем к Светлой стороне и предпочитают называться не «ведьмами», а Целителями. Ведьмы – матриархальный клан. Если волшебником – неважно, светлым или темным, может стать кто угодно, без родовой преемственности, то ведьмовство наследуется от матери. Полночные ведьмы владеют чарами и боевой магией, Сумеречные – боевой магией и целительством, а чар отчего-то не признают, Рассветные, соответственно – целительством и чарами. Не особенно влиятельный клан… хотя, как я понимаю, большого влияния они и не ищут. Видишь вон того типа? Ты его знаешь? Елена бросила удивленный взгляд в сторону высокого болезненно-худого мужчины в темно-сером официальном костюме, слегка странновато смотрящемся среди причудливых нарядов и живописных лохмотьев, в которые были обряжены остальные участники празднества. Единственным, что отличало его от заурядного обитателя какого-нибудь офиса, было несколько чрезмерное с точки зрения чувства стиля обилие золотых украшений, в сочетании с неестественной худобой господина Золтара это делало его похожим на лишенную бинтов мумию какого-нибудь египетского правителя. – Откуда же мне его знать? – Ну… может, из детских сказок о Кощее, может, из школьной программы, где в мифах Древней Греции мог зайти разговор о царе Мидасе. Все это он. Правда, все эти истории правдивы лишь отчасти, как это порой случается с мифами. Золтар – представитель касты Некромантов и казначей… хотя теперь следовало бы сказать – финансовый директор при – уже не знаю, котором по счету – Князе. Мой отец работал с ним какое-то время… Магия Золтара – совершенно особенная. Золото служит для нее естественным генератором и усилителем, поэтому он по возможности окружает себя этим металлом. Кроме того, он единственный из когда-либо существовавших магов сумел достичь почти полного бессмертия… существует лишь одно оружие во вселенной, способное его убить – обсидиановый наконечник стрелы. Когда-то его хранила бывшая Верховная Ведьма, но после их ссоры, когда она передала оружие одному искателю приключений, Золтар больше никому не доверяет. Наконечник стрелы был помещен в хрустальный шар и спрятан даже черт не знает где! Вот этот старый хрыч и скрипит поныне, доводя всех до ручки разговорами о том, что раньше трава была зеленее, небо голубее, вода водянистее и воздух воздушнее! Пока они обсуждали некроманта, даже не заметившего, похоже, их присутствия, к одной из ведьм подошел интеллигентного вида юноша со странной прической: коротко подстриженными, напоминающими взъерошенные перья волосами – и с поклоном пригласил танцевать. Наверное, Елену несколько удивило, к какой именно из ведьм – к старухе. – Финист всегда отличался некоторыми странностями в этом плане, – слегка поморщившись, объяснил Сергей. Между змеями и птицеоборотнями… как бы сказать, особой любви не было. – Финист? – Ну да. Правда, он не сокол, а ястреб. Странная у них компания… вон, видишь? С вьющимися волосами до плеч – это Тагир, они его обычно зовут Тигрой. Одетый в белое франт с темно-белокурой роскошной шевелюрой, кажется, пытался поспорить с самим Змеем в эффектности. Неудачно, как в очередной раз констатировал Сергей, пытался. – Тигра – редкостный болван. Мнит себя большим сердцеедом, но ни одна девушка не терпела его больше суток. Они оборотни, все трое. Финист – ястреб, Тагир, как понятно из его имени, из кошачьих, а вон то дивное создание рядом с ним – дельфин. – Эта девушка в голубом? – уточнила Елена. Дивное создание, и правда, одетое в разные оттенки голубого с перламутровым блеском, заметив, что Сергей смотрит в его сторону, улыбнулось и помахало рукой. Наверное, решил Змей, не стоило открывать Лене глаза на то, что дельфин-оборотень… не девушка. В том смысле, что мужского пола, только со своими странностями. Эта троица вообще слыла слегка… не в себе, даже по меркам Темной стороны: раньше все трое работали в странствующем цирке одной предприимчивой ведьмы, но с тех пор, как из зверинца этого цирка сбежал гвоздь программы – Сивка-Бурка, цирк прогорел, а клоуны остались. Без работы остались и теперь шатались по различным праздникам и приемам, по мере своих чудачеств развлекая народ. Тем временем обсуждаемые – не считая Финиста, все еще увлеченного общением с кокетливой старушкой – приблизились. Темно-желтые глаза Тигры с любопытством изучили испуганно сжавшуюся Лену, после чего «усатый-полосатый» не лишенным приятности баритоном промурлыкал, обращаясь вроде как к Сергею: – Не познакомишь нас с принцессой? – Не думаю, – коротко ответил Змей. – Вечно эти драконы похищают самых потрясающих красавиц! – не похоже было, чтобы Тигра особенно огорчился. Деля, держащийся чуть поодаль своего спутника, поднял огромные водянисто-голубые слегка на выкате глаза. – Ах, Сереженька, Вы снова разбиваете мне сердце! – насквозь театрально лирически вздохнул он, прижимая к сердцу маленькую ладонь с синеватыми перепонками между тонкими пальчиками. – Ничего, рыбка моя, тебе не привыкать, – ворчливо бросил Тигра и, снова обернувшись к Елене, медоточиво улыбнулся. – если вдруг тебе надоест этот холоднокровный ящер, моя серебряная звезда, ты запомни меня на всякий случай. – Одна из твоих прерогатив – дарить надежду, Елена, – с улыбкой заметил Сергей. – пусть даже и несбыточную, быть может, она сумеет утешить. «Усатый-полосатый» бросил на Змея свирепый взгляд, с улыбкой слегка поклонился Елене и, кажется, моментально забыв и о них, и о разговоре, и о своей просьбе, попытался заговорить с черноволосой юной ведьмочкой. Та отмахивалась от франта, как от назойливой мухи. Деля остался стоять, задумчиво изучая Елену своими рыбьими глазищами. – Дарить надежду? – переспросил он. – Вы наконец нашли Пресветлую Княжну, Сереженька! Я всегда считала, что Великий Князь не зря поручил это именно Вам, Вы просто гений. Примите мое искреннее почтение, госпожа, – дельфин-оборотень изобразил что-то среднее между поклоном и реверансом (Сергей порой подозревал, что Деля сам время от времени забывает, к какой половине человечества… ну, или не совсем человечества вообще принадлежит). – Быть может, теперь Сивка Бурка, наконец, вернется в волшебный мир! По легенде, только самая чистая душа способна призвать и подчинить его, мы с… хм, друзьями потратили много времени на поиски человека с подходящей душой, но эти болваны все испортили и нас вышибли с работы. Представляете… – Рад был тебя увидеть, Деля, – железным тоном (не сравниться в этом плане с Великим Князем, но все же) выговорил Сергей, положив руки Елене на плечи. – Княжна тоже рада знакомству. Пойдем, Елена, продолжим нашу экскурсию! – Ах Сереженька… ну хорошо, хорошо! Большая честь для меня было познакомиться с Пресветлой Ладой. Счастливо. Порой казалось, что Дельфиний, несмотря на свою инфантильную внешность, все же умнее двух своих приятелей и, что немаловажно, не слишком навязчив. За одно это его стоило ценить. – Итак, оборотни. Думаю, ты себе вполне представляешь, кто они такие. Истинные, урожденные оборотни – это животные, наделенные своеобразной тотемной магией, при определенных обстоятельствах выглядящие, как люди. Но бывает и так, что тотемную магию получает человек, а вместе с ней – способность превращаться в какое-либо животное. Это – ложные оборотни. Чаще всего ложные – настоящие шизофреники, которым сдувает крышу в полнолуние, а их звериная ипостась является почти отдельной неконтролируемой личностью. Зачастую они ничего не помнят после превращения и никого не узнают. Истинные же – разумная раса. Их представитель сейчас – одна из семьи Пантер, вон, взгляни. Змей указал в сторону молодой женщины с пышной гривой прямых черных волос. Судя по внешности, пантера происходила из семьи цыган – у кого еще в России индийские корни – но вместо ярких юбок и шалей одета была в более чем открытое маленькое платье из черного бархата – без украшений и даже без обуви на ногах (хоть они и находились довольно далеко, Сергей знал, что обуви Пантера не носит даже почти в середине зимы). Кроме того, от типичной цыганки женщину отличали ярко-зеленые, а не темно-карие глаза. – Сергей, а драконы тоже считаются оборотнями? – спросила Елена, у которой Пантера особого интереса не вызвала. – Нет. Оборотни-змеи существуют, но не в российском климате и они… несколько отличаются. Фактически мы вообще ни к кому не относимся и вместе с тем слишком малочисленны, чтобы быть отдельным Кланом, поэтому нас относят к Седьмому Клану – Магических Существ. Собственно, его я и представляю при дворе. Далее, Клан Вампиров. Что-то я не вижу сегодня здесь ни Стефана Владиславовича, ни леди Эжбет… – Эжбет – та самая, Батори? – Нет. Та была вообще не вампиром, а средних способностей ведьмой, свихнувшейся на поисках эликсира вечной молодости. Стефан и Элизабет – регенты. Наследнику Империи Ночи сейчас меньше десяти лет, поэтому его сводный брат и невеста этого брата, так сказать, исполняют обязанности. Возможно, позже я вас представлю. – Не обязательно. Сергей обернулся, недоуменно взглянув на свою спутницу. Тигра в порыве слегка неуклюжей поэзии назвал ее «серебряной звездой» и тут, пожалуй, Змей мог бы с ним согласиться. В калейдоскопе празднично разряженных фантастических существ невысокая хрупкая девушка, одетая в повседневные голубые джинсы и серый свитер, украшенный только стеклянным кулончиком – безделушкой, должна была бы раствориться в толпе, привычно стать невидимкой… но не становилась. Для самой Елены это было странно, поэтому девочку и напугали дежурные комплименты Тигры – она так и не успела привыкнуть к тому, что она – красива. Даже прекрасна. Серебристо-белокурые волосы завершали хрупкую миловидность удивительно утонченных черт и, распушившись после полета, окружали лицо девушки мягким серебряным нимбом, кажется, слегка светящимся в освещающем зал живом сиянии. Словно… само это сияние исходило именно от нее – даже если прекрасно знаешь, что это не так. А сама Елена, лишенная возможности взглянуть на себя чужими глазами со стороны – зеркало отражало для нее совсем другое – казалась не слишком-то уверенной. – Ты что, боишься? Не стоит. Вампиры в наше время цивилизованнее многих людей, кроме того, большинство обитателей волшебного мира просто не способны причинить вред Ладе. Итак, какие касты я еще не упомянул? Ах, ну да. Каста Суккубов – наименее влиятельная, особенно сейчас. Вон ее представительница, Сусанна. Видишь, в черном с розовым платье? – Ага, – Елена то ли поморщилась, то ли прищурилась. «Черное с розовым» платье завитой, как французская кукла, блондинки, чей настоящий возраст был неопределим за достижениями современной пластической хирургии, хотя и было длинным, почти до пола, но казалось даже более откровенным, чем тяготеющее к минимализму одеяние Пантеры. – А почему наименее влиятельная? – Ну, Суккубы предпочитают другую область, чтобы показать свое влияние. А нынешний князь, к тому же, блондинок терпеть не может. Все ведьмы и темные волшебницы во избежание лишних проблем перекрашиваются! А она… ну, это часть образа этакой куклы, хотя на самом деле Сусанна довольно умная и ответственная личность. Да кто ж поверит в ТАКОЕ у царицы суккубов, вот она и играет роль типичной «блАндинки». Кроме того, она дважды выскакивала замуж за представителей Светлой Стороны – первый раз еще лет тридцать пять назад за стихийного мага сферы Земли, а сравнительно недавно – снова за стихийного дуоми Огня из какого-то древнего и жутко благородного, хоть и не слишком влиятельного после революции рода. Ее младший сын – наследник Дома Огня – примерно в твоем возрасте или чуть старше. – Тридцать пять лет назад?! – Я не в курсе, сколько лет ей самой, но ее старшему сыну – чуть за тридцать. – А чем князю не угодили блондинки? Сергей, собирающийся уже начать повествование о последнем клане Темной Стороны, резко замолчал и замер, словно прислушиваясь, потом, передернув плечами, слегка беспомощно улыбнулся своей спутнице и собирался заметить, что есть вещи, которые вообще-то не стоило бы обсуждать вовсе, но, если и обсуждать, то никак не посреди толпы на празднестве, но успел только пробормотать что-то вроде «Видишь ли, солнышко…», после чего внезапно схватил Елену за плечи и утянул в сторону, спрятавшись за ближайшую колонну. Нет, ну почему правило «вспомни – появится» не распространяется на что-нибудь приятное? Кучу денег, например, поминай – не поминай. – О черте речь – а черт навстречь, леший бы ее побрал! – тихо процедил Змей сквозь зубы, тут же в глубине души искренне посочувствовав этому гипотетическому лешему, и прижал к себе пытающуюся с любопытством высунуть из-за колонны нос Елену. Не то, чтобы девочка возражала, просто слишком уж недоумевала, что так могло его вдруг напугать. Переждав с минуту и даже, кажется, затаив дыхание, Сергей сам аккуратно высунул из импровизированного убежища нос. Он вообще предпочел бы нырнуть под какой-нибудь стол, но вряд ли это достойно выглядело бы в глазах спутницы. – И чего ей на своем Лазурном Берегу не сиделось? Причина ненависти князя к блондинкам сама, вообще-то говоря, блондинкой и не была. Ее шикарные шелковые волосы, не нуждающиеся ни в укладке, ни в украшениях, были того же глубокого медово-золотого оттенка, что и у самого Сергея. Высокая, красотой и манерой держаться похожая на богиню девушка в перламутрово-синем платье шествовала сквозь толпу с грацией атомного ледокола: ей не просто уступали дорогу, а панически бросались врассыпную, налетая друг на друга и устраивая кучу-малу, на которую золотоволосая красавица, проскальзывая мимо, не обращала ни малейшего внимания. – М-да… – Сергей задумчиво щелкнул языком, убедившись, что грациозный «ледокол» уже достаточно далеко. – а я-то надеялся сегодня познакомить тебя с Великим Князем, но лучше будет это отложить на потом. Не сердишься, солнышко? В ее присутствии вести серьезные разговоры просто нереально, а после ее визита Чернояд будет в восхитительном настроении, когда у него «во всем виноват тот, кто под руку попадется»! Змей устало вздохнул. Он довольно часто и почти привычно в таких случаях «попадался под руку», но Елену находящемуся в подобном настроении Князю лучше было не представлять. – Так в чем дело-то? По-моему, она милая… Змей поперхнулся словами и закашлялся. – А кто она? Что-то в ней, вроде бы, знакомое, но не могу понять… – в задумчивости Елена уставилась почему-то на самого Сергея, тут же поспешившего увести разговор: – Итак, визит к князю отменяется, зато я успею все здесь тебе показать и рассказать. На чем я остановился?