Я

Рядом, я здесь!

Меч –

Это мой крест.

Но

Вам не распять меня,

Плачь!

Небом был послан Я –

Палач!

Палач…

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 33. Ведьма Мара ======

– Хотя, согласитесь, какая наглость – без предупреждения нападать на беспомощную пожилую женщину… – И неосмотрительность. Сколько сотен их было и уцелел ли хоть кто-нибудь?

Ольга Громыко “верные враги”

Смерть не мать, но –

Женщина, и в ней

Тоже сердце

Разума сильней…

«Смерть и Дева»

За полвека Мара успела возненавидеть это осознанное чувство собственного бессилия! Не таким она была человеком, чтобы погрузиться в собственные размышления или даже обдумывать вероятные возможности страшной мести. Месть, как же! Блюдо, которое, если верить старым поговоркам, подают охлажденным – кому это нужно? Когда что-то вызывало неудовольствие Мараны, она разбиралась – или хотя бы пыталась разобраться – с источником здесь и сейчас! А если возможности не было, что же… Быть может, оно и к лучшему, иначе еще одним ударом для нее было бы узнать, что две из трех предавших подруг благополучно умерли естественной смертью, не дождавшись ее возвращения, которого, собственно говоря, никто и не ждал. Но для нее теперь это имело не намного большее значение… Ее эмоции, как правило, остывали куда быстрее, чем за пятьдесят лет – все эти полвека приводило в исступление все то же «здесь и сейчас»... Наверное, кто-то менее вспыльчивый и порывистый на ее месте предпочел бы просто понаблюдать – не столь уж долгое время наблюдать – как мальчишка, по сути дела, сам себя наказал за дерзость. Все же он был обычным человеком – и должен был обладать просто железной волей, чтобы суметь всего лишь взять в руки ее Косу. Умный, умный – а дурак! Потому что никаких волевых усилий не хватит на то, чтобы, не обладая магическими способностями, подчинить артефакт подобного порядка… Скорее уж Коса очень быстро подчинит себе его! Кто-то, предпочитающий длительную изощренную месть просто понаблюдал бы… но Мара была весьма эмоциональна и всегда предпочитала действовать здесь и сейчас! А этот глупый мальчишка порядком ее разозлил, и уж определенно ведьма не желала ждать, пока он накажет себя сам! Она не ждала бы и мгновения… если бы сумела так быстро одолеть проклятую слабость иссушенного старческого тела! Вся магическая энергия – да и изрядная доля жизненной – ушла на то, чтобы просто остаться в живых после такого удара. Поэтому пока приходилось наблюдать. – Как… как ты мог это сделать? Что теперь будет?! – чуть ли не в истерике причитала вжавшаяся в стену Маруся. – Я сказал – заткнись! – грубо оборвал ее юноша, стоящий к ней спиной. Лезвие косы почти неподвижно замерло у горла черноволосого чучела, столь несвоевременно заявившегося сюда с дурацкими расспросами. Как ни странно, Мара не чувствовала в чудаковатом детективе страха. Скорее он был чем-то разочарован. – Но князь… – придушенно пискнула девочка. – Я не боюсь князя, – так и не обернувшись, оборвал ее Светозар. – я вообще ничего не боюсь. А теперь помолчи! Твое дело помогать, а не советовать, так что постарайся не забывать, что теперь не так уж ты мне и нужна! А вот тебя… Ник, я, пожалуй, послушал бы. Что-нибудь скажешь? – Что ожидал большего, – со скучающим видом черноволосый скомкал в ладонях шуршащую обертку от шоколадки, мимолетом покосившись на сияющее лезвие косы. – чем бы не была эта штуковина, принцип действия у нее, как у чемоданчика с ядерной кнопкой, применить который способна даже обезьяна… неужели ты исчерпал все НАСТОЯЩИЕ методы? Жаль, с самого начала ты… производил впечатление. – Все еще относишься к происходящему, как к шахматной партии? – Любопытная аналогия. Пожалуй, если ты, сделав неверный ход, наставишь на оппонента дробовик, требуя засчитать тебе победу: это значит лишь осознание того, что по-настоящему выиграть не получится? Признание поражения. – Но в жизни, друг мой, Ник, конечный результат частенько оказывается важнее спортивного азарта. Впрочем, если ты хочешь чувствовать себя победителем «партии», мне не жалко. Только помни, что узнал лишь то и лишь потому, что я ПОЗВОЛИЛ тебе узнать. – Ты пытался ее… кем бы она не была – уговорить прикончить меня, верно? А в последний момент понял, что ничего из этой затеи не выйдет, при том, что ты успел раскрыть все карты… – Уж определись, шахматы или покер. Что же, в чем-то ты прав. Но теперь у меня нет никаких причин убивать тебя. Ни ты, ни все те, кто стоят за тобой, больше не представляют для меня опасности – мне нет до вас никакого дела. По лицу Светозара проскользнуло странное выражение. Конечно, он по-прежнему считал, что умирать должны лишь заслуживающие смерти, но магия – не поддающаяся его контролю магия одного из самых темных источников – придерживалась кардинально другого мнения. Косе было безразлично, кого и за что убивать. Похожий на чучело Ник ошибся, наверное, всего раз, но все же ошибся – артефакт не был «ящичком с красной кнопкой» с помощью которого можно было безопасно для себя угрожать гибелью миллионам. Нет. С тем же успехом амбициозный мальчик Светозар мог бы держать в руках источник радиации – грозное оружие, однако, в первую очередь бьющее по тому человеку, которому принадлежит. – Поэтому можешь убираться! – уже не столь невозмутимо, как раньше, выкрикнул парень. – А речь? – автоматически оглядывая пространство полусонным взглядом, поинтересовался Ник. – Чего? – Может, произнесешь нам длинную негодяйскую речь? Ну, чтобы я за это время тоже сумел вытащить откуда-нибудь кинжал, – юный детектив выразительно пошебуршил в карманах вытянутой толстовки, уронив на пол прихожей несколько леденцов. Может, он колдун? Слишком уж спокойно держится, да и сладости многие колдуны часто используют для более быстрого восстановления резерва… правда, никакой Силы в этом чучеле Мара не замечала, ну да ее можно и замаскировать… не хватало только, чтобы с этим нахальным юнцом, опередив ее, разобрался кто-то другой! – У тебя нет никакого оружия, – напомнил Светозар. – Ну да, – покладисто согласился детектив. – действительно нет… – Чего ты ждешь? – судя по на несколько мгновений обозначившейся между бровями морщинке, убрать Косу от шеи Ника стоило юноше изрядного волевого усилия. – зачем тянешь время? Я уже сказал тебе: убирайся! Расскажи своим хозяевам все, что узнал! Я больше не намерен прятаться в тени. И я не убиваю невиновных – никто не посмеет назвать меня несправедливым! – По крайней мере – дважды, – сумев, наконец, справиться с иссохшими, как наждак, голосовыми связками, вмешалась в разговор Мара. Раскольников отшатнулся, перехватив крепче древко косы. – но попроси меня указать на человека, которого не в чем обвинить, и я покажу тебе мертвеца! Ее реальный возраст – меньше семидесяти лет! Не так уж мало, но прожить, не рассыпаясь в труху из-за неосторожного шага, можно куда как дольше. – Скоро твоя рука начнет дрожать, – слегка привыкнув к звучанию своего нового голоса, сказала Мара. – если ты поднял оружие, то очень быстро надо либо бить, либо снова опустить его. Думаешь, угрозы – такая серьезная сила? Думаешь, достаточно лишь владеть Косой Смерти и сделать так, чтобы все ЗНАЛИ о твоих возможностях – так и пускать ее в ход не придется? Не придется признавать себя убийцей? – Я не убийца! Эта… вещь – дает могущество и я использую его во благо! – Неужели? Тебя не пугает чужая смерть, как таковая. Но ты мнишь себя безупречным и боишься запачкаться. Дело же не в вине или невиновности, мальчик, – вместо смешка с тонких искривившихся губ сорвалось что-то вроде сухого кашля. – совсем не в них! Признайся себе, чистоплюй, что тебя просто не хватит на убийство, глядя глаза в глаза. С Камнем Судьбы, здесь… ты предпочитал действовать так, чтобы не замарать белых перчаток. Пересилив себя, ты решился на удар в спину – даже это было для такого, как ты, уже чересчур. – Поэтому ты не ждала этого, недооценивала меня, – прищурившись, Светозар поднял Косу в замахе. – и продолжаешь недооценивать даже теперь! Что, если я снова сумею перебороть свое, как ты выразилась, чистоплюйство, ведьма? Ты вполне заслуживаешь смерти. – Ну-ну… во имя светлого будущего? А руки у Светозара и правда заметно подрагивали – Косе совершенно не нравилась перспектива замахиваться, но не бить. За спиной ведьмы что-то тихонько зашуршало, даже не оборачиваясь, она живо представила, как детектив разворачивает и меланхолично отправляет за щеку леденец, наблюдая за бесплатным спектаклем. У него что, начисто нервные клетки отсутствуют? Словно он все уже просчитал заранее. А вот Мара понятия не имела, как будут разворачиваться события – умом она осознавала, что лезет в пекло, поскольку мальчишке не удержать безумие артефакта долго и, что бы он ни решил, Коса ударит независимо от его желания. Уже сейчас все его сопротивление заключалось в выдумывании оправданий. Что же… либо падишах умрет, либо осел сдохнет… или как там в восточной притче. Рано или поздно что-то да случиться. – Что-то суд уж больно скор – вот уже и приговор… – ведьма криво усмехнулась. – Именно так, – перестав удерживать древко второй рукой, Светозар закрыл глаза. – во имя светлого будущего… В этот момент блондиночка, о которой все участники истории уже успели напрочь забыть, тоже зажмурившись и сама себя подбадривая пронзительным визгом, набросилась на опешившего юношу сзади, выбив Косу Смерти из его руки. Артефакт, чередуя звон и стук, шлепнулся на линолеум. – Совсем рехнулась, идиотка?! – взревел Светозар, без труда отбрасывая взбесившуюся подружку. – Что ты творишь?! – Прости меня, прости, прости, – обхватив себя за плечи, запричитала Муся. – Твоя подружка Видящая, – привычно смыкая пальцы на древке, качнула головой Мара. – ты ведь знал это, потому и таскал ее за собой, вовсе не из-за уважения, как пытался уверить, к ее чувствам. Спроси ее, что она Видела. Ну! Энергия потоком хлынула в ведьму. К сожалению, Коса могла вернуть ей Силу, но не молодость и красоту – жизненную энергию предстоит добывать привычным уже способом. Что же, сейчас Мара была совершенно уверена, кому жаждет подарить поцелуй! – Это… оно поглощало твою сущность, подчиняло тебя! – плачущим голосом выкрикнула Маруся. – Ты не должен был к нему прикасаться! Слегка закусив губу, юноша влепил ей оплеуху. – И ты решила защитить меня от этого, чтобы теперь ведьма могла меня прикончить? Она, почему-то, постоянно пользуется Косой и не теряет никакой «сущности»! – У Марины нет… изначально нет того, что поглощается этой… вещью, – Муся снова замотала головой, метя по стене белокурыми прядями. – Коса и владелец становятся одним целым, а ты не сделал бы этого, не утратив самого себя! – Чушь! – Девочка права, – мягко разворачивая его к себе и положив иссохшую темную кисть руки на шею, кивнула Мара. – я вполне могла бы просто дождаться, пока Сила, которую ты столь неосмотрительно попытался присвоить, просто сожжет тебя изнутри, а потом спокойно забрать Косу обратно. Но, пожалуй, прислушаюсь к толике той пафосной мути, что ты тут нес и не стану убивать невиновных… ну, или тех, кто, по крайней мере, мне лично ничего плохого не сделал… Светозар промолчал, ограничившись только еще одним яростным взглядом в сторону Маруси. Девушка снова всхлипнула и, отклеившись от стены, рухнула между ними, обхватив колени ведьмы. – Марина, не надо, прошу тебя, не надо! Если он даже не причинил тебе реального вреда… – Ну ничего себе! А то, что аж две особи альтернативного пола сейчас имеют честь любоваться мной в таком виде?! Я в таких случаях, как правило, вообще свидетелей не оставляю! Но это чучело трогать не буду, не люблю, когда мной пытаются манипулировать… – Марина, пожалуйста! Ведь тебе все равно. Тебе же действительно все равно… кто это будет… Начинается. – Чувствую себя героем какой-то дешевой мелодрамы! Знаешь, обычно меня поражает эгоизм просьбы «не трогать кого-то» с предложением заменить на самого просителя. Слишком уж это похоже на попытку перебросить свою боль утраты на кого-то еще, дополнив для комплекта чувством вины. Но в данном случае… ты Видящая, ты не можешь быть настолько слепа в отношении кого бы то ни было. Сомневаюсь, что на него произведет впечатление твоя жертва и тронет твоя смерть. – Именно… поэтому… – Это еще более отвратительно! – Именно поэтому! Он сможет жить с этим, а я – не смогу. Ты могла бы просто дождаться… могла бы, но теперь все вышло так, что это я во всем виновата! Для меня это будет участь во много раз хуже, чем смерть! Эгоистичность на эгоистичность, быть может. Это справедливо! Поистине, у этой парочки какое-то наизнанку вывернутое чувство справедливости – и при этой своей искаженности невероятно прочное. Черт знает что! – Я не возьму твою жизнь, – Мара скрестила руки на груди. Маруся, продолжавшая обвивать ее ноги, затряслась мелкой дрожью. – что ты еще можешь мне предложить? Как насчет твоих глаз? Настоящие Видящие – не меньшая, а то и большая редкость, чем маги… Или твоего имени? Истинного имени? – Все что угодно… – Опрометчивый ответ, более чем опрометчивый. В магической сделке «что угодно» может быть воспринято буквально. Что, если я потребую в оплату, например, твою любовь? На испуганно поднятые глаза Мелиссы поистине стоило полюбоваться! – Я тоже говорю буквально, малышка. Я не о том, чтобы любить меня – я о том, чтобы отдать мне твою любовь в оплату. Это огромный источник колдовской силы, знаешь. Поистине великое могущество, позволяющее совершать невозможное. Принято считать, будто оно приносит счастье, однако за всю свою жизнь я не столкнулась ни с одним подобным случаем, а вот страданий и искалеченных судеб видела предостаточно. Но людям свойственно впадать в такую сильную зависимость от яда, медленно губящего их… Не удивлюсь, если ты сочтешь свою любовь чересчур высокой ценой… за человека, на которого эта блажь направлена, какая ирония! – Все… что угодно, – закрыв глаза, повторила девушка. – С тобой абсолютно неинтересно торговаться, куколка! Ну ладно… любовь, да еще столь жертвенная – боюсь, совладать с такой чуждой Силой мне будет не легче, чем твоему приятелю с Силой Косы Смерти. Достаточно будет и твоей памяти. Не всей… скажем, за последний год жизни. – Правильнее сказать, – с нервным смешком вмешался Светозар. – память о том времени, пока мы были знакомы! Ты все-таки конкретная блондинка, душа моя: назови хоть одну причину, по которой ведьма сдержит свое слово, когда ты перестанешь меня помнить! – Я не нарушу условий, – Мара безмятежно улыбнулась, мало заботясь о том, что на состарившемся огрубевшем лице эта улыбка, должно быть, смотрится жуткой гримасой. – память в обмен на его жизнь. Клянусь Силой! – Я согласна, – тихо произнесла Маруся, не успел Светозар и рта раскрыть, чтобы в очередной раз подвергнуть критике интеллектуальные качества своей верной подружки. Он-то, в отличие от Муси, неплохо чувствовал игру слов и понимал, что обещание сохранить жизнь чересчур уж обтекаемо. Маре ее подруги когда-то тоже сохранили жизнь – конечно, сейчас она была этому искренне рада, но пятидесяти лет, на протяжении которых она бесчисленное количество раз проклинала эту «милость», это не отменяло. Жаль даже, что Светозар попросту не переживет подобного милосердия – иначе она бы с ним поиграла. Мара склонилась, погрузив узловатые пальцы в мягкую шевелюру цвета сливочного масла, и легко коснулась узкими губами лба девушки. Пусть хотя бы так. Забрать память разума. Выкорчевать память из сердца, не травмировав чересчур сильно хрупкой девичьей души, ведьме все равно не удалось бы – но, может быть, если эти двое никогда не встретятся, если у сердечной памяти не возникнет причин вспыхнуть с новой силой… может быть, у девчонки будет шанс относительно благополучно прожить свою жизнь? Хотя, если не считать умения Видеть, эта способность к полновесной, не тронутой плесенью эгоизма любви – все то настоящее, что есть в жизни Маруси. Благо ли для нее лишиться этого? «Я больше не Берегиня… не все ли равно, что благо, а что зло в столь глобальном рассуждении? Пора, как положено на Темной Стороне, научиться исходить из собственных желаний и выгод!» Потерявшая сознание девушка мягко упала – к счастью, падать места практически не оставалось – выскользнув из рук Мары. – Ну что же… ты обманула ее, не солгав ни единым словом. Что теперь, ведьма? – все же Светозар немного трусил и вел себя преувеличенно-нагло, пытаясь это скрыть. Марана выпрямилась. – Я обещала ей твою жизнь и сдержу слово. Проблема лишь в том, что у тебя и взять-то нечего – я имею в виду, того, что принесло бы мне выгоду. Ни глаз Видящего, ни любви в сердце… постарайся не слишком раздражать меня, юноша, если не хочешь доживать свой положенный век пускающим слюни овощем! Я еще не решила, какое воспоминание взять у тебя! – Мое воспоминание? Но ты говорила… – Память в обмен на ТВОЮ жизнь. О чьей памяти шла речь, не было указано. Кроме того, все, кроме жизни, я могу забрать у тебя и просто так! Ну, не сверкай так глазами! Ты долгое время обманывал, не солгав, эту девочку. – Она была счастлива. Обманываться. – Ты же не пытаешься меня убедить, будто делал это ради нее? – Нет. Но она была счастлива. – Ох уж мне эти сверхценные идеи! Вот что, Светик. Я заберу у тебя воспоминания о Камне Судеб. Воспоминания о том, как можно распоряжаться чужими жизнями – что ты об этом скажешь? – У меня ты не спрашиваешь разрешения. Впрочем, ты и у нее могла бы не спрашивать! – парень пренебрежительно кивнул на распростертую у их ног Марусю. – Понятия не имею, зачем нужен был этот отвратительный спектакль! Ты вполне могла забрать ее память, не спрашивая разрешения и не связывая себя обещаниями – а потом все равно убить меня: какая разница, если она перестала помнить и не будет мучиться! Любишь, когда тебя униженно умоляют, ведьма? От меня ты мольбы в любом случае не услышишь! Не больно-то и хотелось! Сжав шею юноши, Марана притянула его к себе, заставив слегка склониться – Светозар был немного выше нее ростом, поэтому целовать его в лобик оказалось не особенно-то сподручно. Парень дернулся и усилием сдержал вскрик, когда тонкие губы оставили на его коже чувствительный ожог. Несколько мгновений спустя юноша совершил чуть менее мягкую посадку на пол рядом с Мусей. – По-моему, я велела вам убираться вон, детектив! Почему я должна повторять по несколько раз?! Убирайтесь! Рассевшийся по-турецки прямо на полу черноволосый поднял свои жуткие глазищи. То есть глаза-то у него были самые обычные, бледно-голубые или светло-серые, но у такого жгучего брюнета, да еще в обрамлении синяков от хронического недосыпа выглядели почти как бельма. На полу, плюс к скомканной обертке от плитки шоколада, валялась уже целая гора конфетных фантиков. – Стоит понимать это так, что моя память не представляет для вас интереса. – Вынуждаешь старую больную женщину спускать тебя с лестницы? Вон, я сказала! Мне из-за твоего длинного носа теперь придется искать новых Вестников – не зли меня лучше! – Понятно, – скомкав очередной фантик в кулаке, Ник устало вздохнул и поднялся с пола. – придется потрудиться, чтобы отразить все это в отчете! Скажите хотя бы, кто Вы все-таки такая? – Я? Смерть, если ты еще не понял, детектив. Я Смерть – и твое время еще не настало, хотя наш друг Светозар и попытался в очередной раз перехитрить судьбу. – Что же, – Ник пожал плечами. Ни удивления, ни испуга на его осунувшемся лице Мара не заметила, кажется даже, парень не счел ее сумасшедшей, как это сделали бы девяносто девять людей из ста. Трудно сказать, поверил он, или нет. – тогда и Вам счастливо…