====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 32. Светозар Раскольников ======

Тварь ли я дрожащая, или право имею?

«Преступление и наказание»

Мой меч – это власть,

Мой меч – закон!

Мой плащ кровь впитал,

И дрожь времен,

Я Палач, и я

Рожден бессмертным:

Слуги и цари

Мне бьют поклон!

«Ария»

Еще не переступив порога, Светозар едва не оказался с ног сметен вполне осязаемым девятом валом ревущей в комнате Мары музыки. Такого поведения даже его младшая сестричка никогда себе не позволяла… Как их тут еще соседи терпят? Впрочем, всякого рода разборки с местным населением ведьма брала на себя, так что любые претензии быстро увядали прямо на корню. Не иначе из-за чистого нежелания обывателей связываться с ненормальной – никакого колдовства Мара не использовала и тем более никого в этом городке не «целовала». При всей своей напрочь обрушившейся крыше, женщина каким-то образом уяснила нехитрое правило: близ собственного «гнездышка» не мусорить. Ну, или только в совсем уж крайнем случае – как раз такой случай Светозар и собирался ей предоставить. В действиях ведьмы мальчик почти не сомневался, Мара была настолько чужда какой бы то ни было логике, что только логикой ее и можно было рассчитать! Ник – не местный, даже не из Вересково, здесь никого не заинтересует его исчезновение. Приехал в школу помощник компьютерщика… как приехал так и уехал. Учитывая, что в школе даже его настоящее имя никому не известно. В конце концов, он сам неоднократно предупреждал, что Ник может быть опасен! Рано или поздно все, что Светозар слегка спровоцировал, так или иначе с большой вероятностью произошло бы. Остается ждать результатов от разговора Муси. Лучшая ложь – та, в которую сам искренне веришь. Пожалуй, сам Светозар мог бы попасться на подобную удочку, в Марусе есть что-то… не вызывающее подозрений. Простую обманку Ник легко бы распознал, многим умным людям почти одновременно приходят в голову одинаковые мысли. Неприязненно кивнув колдунье, Светозар прошел в отведенную им с Марусей комнату – после переезда он пережил весьма неприятный разговор с хозяйкой, намекнув, что Мара сама могла бы и потесниться и подселить Мусю к себе, учитывая, что он среди жильцов единственный мужчина, а они обе – девушки. Ведьма, естественно, подняла его на смех и издевательским тоном потребовала у едва не сгоревшей от смущения Мелиссы пообещать, что не тронет «этого, оказывается, скромника», а утром не потащит в загс. Оставалось ждать. – А где Маруся? – разок поинтересовалась ведьма. Юноша равнодушно пожал плечами, ответив, что из школы вместе с ним девчонка не возвращалась. Распевает, наверное, свои песенки у толкиенистов. – Я ей не нянька и не надсмотрщик! – не хватало еще, чтобы отсутствие девицы, постоянно хвостиком преследующей Светозара, натолкнуло ведьму на какие-то подозрения. – Ты бессовестный эгоист, – Мара скривила истончившиеся губы, заставив все еще яркое и холеное личико на миг покрыться сеткой предательских морщинок. – уж не знаю, есть ли среди современной молодежи хоть один настоящий мужчина! Пятьдесят лет назад хотя бы до свадьбы принято было ухаживать за девушкой, а не наоборот! Юноша снова пожал плечами. Он Мелиссу не держал и вообще не звал – по собственному желанию прицепилась, как репей к собачьему хвосту. И что теперь? Прогнать – жестоко, пользоваться, по мнению некоторых тут, эгоистично… Ей эти отношения нужны, пусть она и старается. Особого интереса Маруся сама по себе представлять не могла. Красивая, конечно, но пресная – даже сама Мара, вредная и мелочная молодящаяся карга – и то смотрелась на фоне слащавой блондиночки более выигрышно, не говоря уж о куда более выдающихся вокальных данных. Песни Мелиссы – типичная слезливо-сахарная попса о любви – не вызывали никаких чувств, кроме снисхождения, а Мара… Мара способна была своим пением сжать душу, как в тисках, или разорвать в клочья, подобно тигриным когтям – более слабые духом, чем Светозар, люди, готовы были убивать или умереть под впечатлением этого пения. Даже ему – отнюдь не сентиментальной или тонко чувствующей натуре – становилось не по себе, даже когда она просто подвывала реву какой-нибудь «Арии». Марана тоже была гением в своем роде и заслуживала искреннего восхищения. «Злой гений» – так Лермонтов иногда называл демона, и, при взгляде на Мару, Светозар понимал подобные художественные обороты. Ее гениальность была именно злом, той опасностью, от которой он намеревался рано или поздно очистить мир. Если насчет Ника еще могли быть какие-то сомнения, то Мара была не просто опасной особой – она была сущей погибелью, слепой, не различающей правых виноватых… Воплощением той самой смерти, которой Светозар осмелился бросить вызов за право решать, кто из людей достоин жизни, а кто не заслуживает этого бесценного блага. Быдлом жертвовать легко… но такие, как эта ведьма, завораживали своей опасностью, как бенгальские тигры или мифические драконы – решиться уничтожить их просто, только когда собственной жизни угрожает непосредственная опасность, а издалека эти грациозные хищники так восхитительны! «Но на кону даже больше, чем жизнь! Моя миссия… ни Ник, ни Мара все равно не стоят ее!» Без Мары, как ни грустно это признавать, мир станет только лучше. А Ник… кем-то придется пожертвовать. Ник сам виноват, что, обладая не меньшим, чем у самого Светозара, потенциалом, предпочел стать соперником, а не другом. «Он действительно мог бы стать другом…» Но только с Мусиной наивностью можно было допустить реальную возможность этого. – Почему Я должен беспокоится обо всем?! – Не похоже, мальчик, чтобы тебя что-то вообще беспокоило! – Мара уселась за письменный стол, забросив слегка худые ноги в высоких кожаных сапогах на столешницу. Сумка со школьными принадлежностями Светозара шлепнулась на пол. – Меня беспокоят действительно серьезные вещи. Например, если Ник… – Я с ним о его девушке, а он все про какого-то Ника! – фыркнула ведьма. – Нет, я в курсе, нравы нынче стали свободные… пятьдесят лет назад за такое… Стерва! – Вы, женщины, все меряете сиюминутными эмоциями! Ник опасен. Я уже неоднократно это объяснял! Быть может, до меня тебе и нет дела, но твоя драгоценная Муся точно так же окажется объектом пожизненных допросов и лабораторных исследований – вот об этом ты могла бы всерьез побеспокоиться, вместо того, чтобы укорять меня в пренебрежении ее чувствами! – Чушь! Законники Яви не воспримут всерьез магию и россказни про Камень Судеб… – Но они принимают всерьез то, что видят – череду необъяснимых смертей. И будут стараться найти понятное им объяснение. То, что его не существует, не отменяет последствий подобных поисков. Я под наблюдением, а тебе ничего не стоило бы избавиться от Ника, тебе даже имя его не нужно! – Я не стану этого делать! Читал «Хроники Нарнии»? Я не воображаю себя королевой или даже судьей из-за того, что меня назначили палачом! В слегка сухощавых пальцах с заостренными черными когтями, которые, безусловно, шли молодой ипостаси ведьмы, но довольно рискованно выглядели у женщины, чье лицо еще сохранило красоту, но кисти рук уже выдавали более чем солидный возраст, на мгновение появилась из пустоты, бросив в сторону Светозара ломанную тень, и тут же исчезла тонкая боевая коса. – Князь будет недоволен, если к Вересково опять привлекут чей-то лишний интерес. Тем более – законников. – Почему меня должно волновать, что нравится этому зануде, а что нет? Пусть слуг своих строит – а меня не получится! – Он, как ты выразилась, назначил тебя палачом. Значит, король – он. Или судья? – Мне все равно! Все вы, мужчины, унылые бессердечные перестраховщики, глаза б мои вас не видели! Нужен князь – с ним и договаривайся, а я не наемник и устранением неугодных не занимаюсь! – не слишком изящно сбросив ноги со стола, ведьма резко поднялась и пару мгновений спустя демонстративно хлопнула дверью. Похоже, раздражение, которое она повадилась срывать на Светозаре, изначально адресовалось вовсе не ему… ну что же, как говорится, и старый пень в апрельский день березкой снова стать мечтает! Однако разговор все же посеял в душе юноши некоторое беспокойство. То, что Мелисса готова ради него на все, еще не гарантирует, что она на все способна. Все же он, конечно, предпочел бы не делать такую ставку на не слишком-то надежного исполнителя… но альтернативы просто нет. Ник воспримет ее не так критически, а ведьма из сентиментальной женской солидарности Мусе доверяет. Сам Светозар не может похвастаться ни тем, не другим – с его стороны и Ник и Мара будут ждать подвоха. Придется тоже довериться… хотя бы Нику. Независимо от того, какой эффект произведут на того слова Муси, шанса их выследить Шерлок не упустит. Эффект… Интересно, как отнесется Ник к приоткрывшейся завесе тайны? Разыскивал, наверное, какое-нибудь экологическое оружие или уникальное оборудование, а вместо этого услышит о князях тьмы, ведьмах смерти и Камне Судеб! Кто-то менее въедливый просто отмахнулся бы от Муси, сочтя чокнутой, но не Ник. Ник непременно ухватиться за ниточку, чтобы распутать весь клубок – откуда ему знать, ЧТО ожидает на другом конце этой путеводной ниточки? Нет, при всей своей гениальности, Ник не задумывается о конечной цели, ему интересен процесс. И Мара не должна подвести. Он весьма удачно вернул предположение о том, что ждет не только его, но и Мелиссу – уж ее ведьма не бросит на произвол судьбы. И все же как жаль, что собственную судьбу он не мог прочесть на Камне! Мелисса и Ник появились часа три спустя, когда Светозар уже позорным образом места себе не находил – не получалось ни читать, ни делать уроки, ни даже думать о чем-то, кроме задуманной авантюры. От осознания того, что ведьме ничего не стоит учуять его беспокойство, становилось только хуже – юноша не знал точно, удастся ли списать взвинченное состояние на недавний разговор. При неплохой интуиции аналитических способностей у Мары не было вовсе… – Девушка рассказала мне весьма странную историю, – с обычной своей жутковатой улыбкой сообщил Ник, переводя взгляд нереально-светлых, особенно для брюнета со слегка восточной внешностью, глаз с Светозара на Мару. Ведьма издала глухой рык. – Это твои фокусы, Раскольников?! – Нет! – совершенно искренне воскликнул парень. – Муся, ты рехнулась? Что я тебе говорил?! Какого дьявола ты его сюда притащила? – Не похоже, чтобы она лгала. Сдается мне, ее саму кому-то удалось ввести в заблуждение… как раз об этом я и собирался поговорить. Кто-нибудь хочет шоколадку? – Нет! – черт возьми, Светозар знал, что рассказ Мелиссы, хоть и покажется неправдоподобным, непременно заинтересует Ника. Что тот получит наводку на их временное пристанище и, как следствие, на ведьму… но с какой стати безымянный детектив вдруг сменил стратегию на лобовую атаку и так сразу поперся за Мусей?! – Я всегда предполагал, – разворачивая отвергнутую всеми шоколадку, заговорил Ник. – что человеческий разум обладает массой неизученных возможностей. Возможно, людям несведущим проще считать это «волшебством», не докапываясь до первопричин. А сведущим – в свою очередь, прикрываться этими глупыми суевериями. Когда Светозар и Муся по какой-то неизвестной мне причине решили перевестись в Вересковскую школу – это в конце-то выпускного года! – я навел некоторые справки. Этот городок, пожалуй, один из лидеров на территории современной России по количеству так и не объясненных аномалий: в дореволюционную эпоху здесь якобы постоянно устраивали шабаши ведьмы, потом вошли в моду летающие тарелки – и снова отчего-то именно здесь зафиксировано наибольшее количество необъяснимых случаев. Конечно, к этому относятся скептически, спивается мол, российская глубинка целыми деревнями, вот и являются черти, мракобесы да зеленые человечки целыми толпами. Простое объяснение. Но почему именно здесь оказался эпицентр? Не медвежий угол, вполне благополучный городок. Возможно, нельзя увязывать вещи лишь тем, что не можешь их объяснить, но… меня наняли расследовать смерти, причину которых так никто и не сумел объяснить, а по Вересково не так давно прокатилась эпидемия столь же не нашедшей объяснения болезни – и болезни ли? Что покажется естественнее смерти, произошедшей из-за того, что человек просто перестал дышать. Или стало плохо с сердцем? Только заметив систему, выясняют, что причиной и того, и другого должна была бы стать болезнь – а ничего подобного в большинстве случаев не зафиксировано. – Ну да, конечно, – скрестив руки на груди, хмуро поддакнула Марана. – во всем виноваты зеленые человечки на летающей супнице! – Вы утрируете. – Я утрирую? Конечно! Ну и мужчины пошли, страшно представить, куда мы катимся! Одному искренне наплевать, где и с кем в данный момент находится его девушка, а внимание другого она может привлечь только какими-то бредовыми россказнями! Представить трудно, кто из вас самовлюбленнее: один спит и видит, как бы всему миру показать, какой он великий и гениальный, а другому вообще наплевать на мир, главное, в собственных глазах быть умнее всех! Свободны, агент Малдер! – словно сгоняя в сторону Ника невидимую мошку, щелкнула пальцами в воздухе Мара. – Ищите истину где-нибудь еще, она, как известно, всегда где-то рядом! – Кто Вы такая? – Не пришелец с Кассиопеи и не гость из будущего – в этом можешь быть уверен! – Жемчугова Марина Максимовна. Мы не застали вас в качестве учителя музыки в Вересковской школе – Вы уволились, проработав там всего ничего, прямо перед переводом Светозара и Мелиссы, за которыми последовал и я. Странное совпадение: эпидемия так и не классифицированной болезни, первый случай которой практически совпал с Вашим появлением, столь же неожиданно и прекратился. – Убирайтесь вон, юноша! – сжав немного хищные ладони в кулаки, прошипела ведьма. – Как прекратились и таинственные сердечные приступы среди преступников, каким-либо образом избежавших правосудия. Складывается впечатление, что все это было каким-то странным экспериментом, возможно, испытанием биологического оружия… и еще, Марина Максимовна – конечно, у женщин не принято интересоваться их возрастом, но я попытался навести справки, чтобы узнать, что связывает Вас со Светозаром, но не обнаружил никакой связи… зато в архивах города значится только одна Жемчугова Марина Максимовна, родившаяся аж в тысяча девятьсот сороковом году и пропавшая без вести в возрасте восемнадцати лет! Как-то с трудом верится, что она – это вы. – Спасибо, – процедила сквозь зубы Мара. – чертовски приятно было узнать, что, на ваш взгляд, я этой дате рождения не соответствую! Марина – такое редкое и уникальное имя? И с чего Вы взяли, будто я родом из здешних краев? – Сетевое обеспечение, особенно в глубинке, пока оставляет желать лучшего… но я наводил справки. Пытался наводить – и по всему выходит, что Вы буквально из ниоткуда вынырнули меньше полугода назад. – От биологического оружия к эликсиру вечной молодости… м-да… Молодой человек, у Вас нет никакого права врываться сюда и задавать какие-то вопросы! – Я расследую убийства! – Никто из потерявших дыхание не умер! – оборвав себя на полуслове, Марана ехидно скривилась. – Позвольте взглянуть на Ваше удостоверение и ордер, детектив? Любопытно, что за ведомство подрядило поиск зеленых человечков и мой допрос по подозрению, будто я – это моя тезка, сгинувшая куда-то полвека назад! Как будто мало народу в послевоенное время пропало! – Я здесь инкогнито, – качнул взъерошенной головой Ник. – как вы сказали, «потерявших дыхание»? – Ну да. Я слышала, жертвы этой эпидемии не могли самостоятельно дышать, а в чем дело? – что-что, а умение владеть собой в достоинствах ведьмы явно не значилось. Будь на ее месте князь, камня на камне бы не осталось от досужих домыслов Ника, но Марана, несмотря на вполне аргументированные возражения, нервничала и это просто-таки бросалось в глаза. Особенно в глаза кому-то вроде Ника! – В таком случае, мистер Икс, можете выметаться вон! Одно дело – следователь, другое – какой-то охотник за привидениями. Вон! – Что Вас связывает с Александром Страховым? – Связывает? Я ему в бабушки гожусь… если верить вашим «архивным исследованиям»! – Ну, я не совсем это имел в виду. Вижу, Вы не отрицаете, что знакомы. Что же может связывать несостоявшуюся рок-звезду, забросившую попытки педагогической практики с, по утверждению местных сплетников, «местным царем и немножечко богом»? Кстати, никто так и не сумел толком объяснить, в чем же влиятельность этого Страхова заключается. – Вот к нему сходите и поинтересуйтесь! Или к «царю и немножечко богу» труднее пролезть с дурацкими вопросами, чем к беспомощной старой женщине?! Вот что… Маруся, либо твой знакомый сам сию же минуту отсюда уберется, либо я вызову милицию и санитаров, пусть уж по обстановке ориентируются, куда ему сильнее надо! – А что скажет эта милиция насчет Ваших документов на чужое имя? – У тебя вообще ни документов, ни имени! – Это бесполезно, – почувствовав, что все его планы готовы накрыться медным тазом, а причины появления здесь Ника ОЧЕНЬ заинтересуют Мару не в столь уж отдаленном будущем, негромко вмешался Светозар. – я предупреждал, он так просто не отвяжется. – Хоть ты-то помолчи! – рявкнула, коротко обернувшись, ведьма. – Пусть хоть на каждом углу вопит свои досужие домыслы! – Я говорил, за ним стоит серьезная структура… – Заткнись! А вы, детектив, – фурия снова резко развернулась, уперев руки в бока. – вон отсюда! Немедленно! Грозовое облако жгуче-черных волос, в которое уже успела закрасться тонкая изморозь проседи, плеснуло прямо перед лицом Светозара. Марана не станет убивать Ника. Она просто не воспринимает всерьез ни слова самого Светозара о нем, ни домыслы «детектива»: вышвырнет его прочь со скандалом, а то и действительно кого-нибудь вызовет! Ник, конечно, светиться перед местными властями не станет, но меньше, чем через час, его без лишнего шума выпустят по «нужному звонку» – и получится, что Светозар совершенно зря раскрыл сразу столько карт… Чертова упрямая ведьма! Что же, придется слегка импровизировать в соответствии с первоначальным планом. Соткав на ладони кинжал Вестника Смерти, юноша молниеносным движением, на миг опередившем испуганный вскрик Маруси, отправил его сквозь кудрявое черное облако в спину колдуньи. В кино замедленным темпом показывают полет пули, стрелы или ножа. В жизни все было иначе – бросок занял всего долю секунды, но вслед за ударом время словно увязло в меду. Марана обернулась – словно специально для того, чтобы во всей красе продемонстрировать, как ссыхается холеное моложавое личико, превращаясь в жуткую маску бережно сохраненной, но все-таки мумии. Только глаза – за это бесконечное мгновение выцветшие из темно-синих в прозрачные бледно-желтые, глаза все еще оставались живыми. В костлявой, похожей на птичью лапу руке возникла Коса Смерти, возникла, но так и не успела сделать замах – ссохшееся, легкое, как скелет, тело с неестественностью манекена, начало заваливаться на бок – казалось, малейшее прикосновение, да что там прикосновение, кашель, вздох в ее сторону – и все, что осталось от эксцентричной колдуньи разлетится прахом… казалось, но молодому и находящемуся в совсем неплохой физической форме юноше потребовалось значительное усилие, чтобы вырвать древко Косы из закостеневшей узловатой ладони. Тогда время снова рвануло вперед. Пронзительно завизжала где-то за спиной Мелисса, глаза Ника, смотрящего на Светозара поверх тела поверженной колдуньи, стали не просто светлыми, а прозрачнее воды – одни зрачки, крошечные в белой пустоте. Но юноша не замечал их, благоговейно сжимая древко боевой косы. – Теперь она моя, – едва слышно пробормотал он. – МОЯ! Да заткнись, наконец! Мелисса покорно замолкла. В воцарившейся тишине работающая магнитола из комнаты Мараны, о которой все успели напрочь забыть, проиграла последний куплет какой-то из песен «Арии»: