====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 30. Виктория ======

– Алина, можно тебя на пару слов? – Первый заход мартовских праздников пронесся, словно вздох. Вика сама поразилась тому, как быстро и неосознанно успела вписаться в теплую сумасбродную компанию ролевиков. И так действительно кстати оказался вдруг разряд по стрельбе, о котором бы она здесь и думать бы забыла, если бы не неожиданно свалившийся на ее попечение лук Молоньи. Девочка с огромным нетерпением ждала приближающегося турнира стрелков, назначенного на вторые «удлиненные» в связи уже с девятым мая выходные. Волшебное оружие она больше не использовала на тренировках, просто, на всякий случай, но Мадина тот короткий разговор не забыла, только сегодня мимолетом поинтересовавшись, будет ли главная соперница выступать со своим «счастливым» луком в финале турнира. Это, конечно, могло быть и простым совпадением, однако эта Мадина оказалась таки той самой ложкой дегтя, которая способна испортить впечатление от чего угодно. Кроме того, она действительно оказалась основной соперницей Виктории в соревновании стрелков. – Во всяком случае, я надеюсь, что только в соревновании, – вслух пробормотала девочка. Оторванная от общих измышлений фраза прозвучала как-то уж чересчур туманно, однако Алина сразу поняла, о чем подруга толкует. – Мне казалось, ты решила больше доверять Матвею, – напомнила она. – раз он сказал, что Мадина его друг, то с какой стати подозревать что-то иное? – Я доверяю Матвею, – уверенно сказала Вика. – вернее… Я была бы счастлива доверять ему на все сто процентов… но Матвей мне ничего не обещал и ничего не должен, это не вопрос доверия В сущности, это было правдой. По крайней мере, демонстрировать недоверие, рискуя его этим обидеть, или настаивать, чтобы парень непременно выбирал кого-то одного, она больше не рискнула бы. На своем опыте убедилась, что даже самому близкому и любимому человеку нелегко простить подобный шантаж. – Ну да, конечно, ты Мадине не доверяешь, я помню.

- У нас финальное соревнование в субботу… мы обе прошли в финал, – осторожно начала подводить к основной теме разговора Виктория. Алина воодушевленно кивнула, подпрыгнув на одной ножке:

– Ага, я помню. В первых числах предки уволокли на дачу, но финал я ни за что не пропущу, мы все с девчонками придем, непременно! А еще я закончила для тебя костюм, тебе понравится! Вика едва сдержала усмешку, обижать их маленькую художницу по костюмам совсем не хотелось… однако что-либо «эльфийское» подошло бы Виктории примерно в той же степени, как свитер кенгуру, оттого особого воодушевления в связи с очередным сюрпризом испытывать не получалось. Куда спокойнее было бы по-прежнему ходить на соревнования в джинсах и куртке, не путаясь во всех этих плащах-«занавесках». – Да, конечно, здорово… Но я совсем не об этом хотела попросить. Ты же можешь воздействовать на ветер, верно? Может, ты могла бы помочь мне? Аля перестала подпрыгивать, непонимающе уставившись на подругу. Виктория внутренне вздохнула, прекрасно понимая, что за «а» придется говорить и «б» – на этот раз улавливать ее мысль без лишних слов юная Летавица не торопилась. – Вернее, даже, не помочь мне, а… ну, помешать Дине. – Ты хочешь сжульничать? С помощью магии? Но ты же сама отчитывала Еву, когда она использовала чары в личных целях! Вик, честно-честно, ты и так будешь лучше всех, я уверена! А такая победа будет как бы и не настоящая, ты же сама будешь понимать, что… или дело в Матвее? Неужели ты хочешь с помощью соревнований произвести на него впечатление? Но ты же не думаешь, что от победы зависит, нравишься ты ему или… – Нет, елки-палки, я Матвея с Анфисой перепутала, хочу взять, как главный приз на турнире! – неожиданно разозлившись, оборвала щебетание Алины Вика. – Нет, разумеется, не в этом дело. Я долго не могла придумать способа, чтобы или подтвердить или уж окончательно развеять подозрения насчет Мадины, похоже, этот турнир – единственный шанс: сама подумай, если она ведьма, то распознает такое воздействие. Аля помолчала, сосредоточенно о чем-то размышляя, потом, подпрыгнув от избытка эмоций уже на другой ноге, неуверенно покачала головой: – Слабоватый план. – без обидняков сообщила она. – Маргоша или Дарья камня на камне бы от него не оставили с точки зрения здравого смысла! – Именно поэтому я решила поговорить именно с тобой, а не с остальными. Пожалуйста, не говори ничего девчонкам! Ева меня на смех поднимет, а Марго опять скажет, что ерундой занимаемся… А насчет моего плана можешь просто подумать, в конце концов, мы ничем не рискуем, а вдруг – получится!

Мелисса

Светозар был не в духе. Он вообще пребывал в прескверном настроении, Муся прекрасно его понимала, хотя для нее самой необходимость работать на ведьму не была такой уж неприятной обязанностью. Да и не делали они ничего особенного. Просто ходили в вересковскую школу и держали Марину Максимовну в курсе событий, происходящих в городке, даже и не сказать, чтобы ведьма чувствовала в этом какую-то обую заинтересованность, так, выслушивала, словно все эти события то ли не представляли интереса, то ли были ей и без того известны. Марусю совершенно не затрудняло время от времени болтать с ней о разной чепухе, но вот Светозар… Светозар гордый человек и очень принципиальный! Само по себе то, что его лишили доступа к камню Судеб, оказалось для юноши нешуточным ударом, надо было обладать его невероятным духовным мужеством, чтобы держать свои чувства при себе – но ведь Муся все равно чувствовала. Чувствовала, и с сокрушением осознавала, что ни в чем ему не способна сейчас помочь. Порой она считала себя почти предательницей за эти конформистские, неплохие в целом отношения с Марой. В отличие от Князя, одним своим видом нагоняющего даже не страх, какой-то подсознательный ужас, ведьма оказалась вполне дружелюбной и относилась к девушке с грубоватой добротой. Сочувствовала отчего-то… а Светозар, совсем не разговаривающий с Мариной Максимовной, теперь почти не разговаривал и с Мусей тоже, порой эта его замкнутость пугала еще сильнее. Оттого полной неожиданностью было, когда он сам начал разговор. В школе постоянно рядом оказывался Ник, а «на территории» самой Мары Светозар считал неразумным обсуждать серьезные вещи, поэтому заговорил в полупустом автобусе, когда они возвращались вечером домой: жить приходилось в одном городке, а учиться в другом, к счастью, они находились не так уж далеко друг от друга. Никого похожего на Ника в автобусе не наблюдалось, единственным шапочно знакомым лицом была сидящая в другом конце салона Мадина из девятого класса: как слышала Маруся, после развода родители девочки жили в соседних городках, а сама она частенько моталась туда – обратно. Хотя вряд ли грустная черноволосая девушка вообще их замечала, с отрешенным видом глазея в медленно, по-весеннему, темнеющее небо за окном. На людях Мадина производила впечатление куда более жизнерадостной особы. – Если ей так необходимо, чтобы мы шпионили для нее, могла хотя бы избавить нас самих от… шпионажа, – отложив книгу, без предисловий заявил Светозар. Он любил детективы, но не современных авторов, среди которых, по его словам, мужчины пишут сплошную чернуху, а женщины-писатели и вовсе маскируют под «детектив» какие-то романтические комедии. А Светозару хотелось по-настоящему распутывать логические клубки, виртуозно выискивая кончик воображаемой нити в, казалось бы, совершенно незначительной мелочи. В этом они с Ником был похожи. Быть может, единственное, в чем похожи… но не знай Маруся подоплеки всей этой истории, она наверняка приняла бы их за друзей, понаблюдав со стороны. Говорят, бывают верные враги, а тут – наоборот – заклятые друзья. – Ты действительно желаешь Нику смерти? – Он достойный оппонент и заслуживает искреннего уважения, – юноша задумчиво улыбнулся. – но любое противостояние имеет значение только когда заканчивается победой. Впрочем… кому я это говорю? – Я понимаю тебя, – сосредоточенно кивнула Муся. – правда понимаю. Я тоже так думаю. Светозар ее солнце, а она – луна. Она будет светить его светом. Будет делать все, что в ее силах, чтобы хоть в чем-то помочь ему. Ник не способен понять. Хоть он и похож на Светозара своей целеустремленностью, но его ведет лишь азарт, он не понимает великой и благородной цели, стоящей перед ними. Но даже если бы они по-прежнему обладали способностью писать имена на Камне Судеб, истинное имя Ника оставалось тайной. – Но Маре не нужно его имя! – Мы уже говорили об этом. Она не станет… – О да! Слепа и непредвзята, как сама смерть. Смерть не должна быть слепа, как не должна быть слепа Справедливость. Справедливости необходимо отличное зрение, моя дорогая, ведь так? И наш долг – заставить смерть быть справедливой. – Но Мара не станет появляться в Вересково, она говорила… – А ты веришь всему, что говорят! Но это нам и не нужно. Говорят, если гора не идет Магомеду, то он сам придет к горе. Не так уж сложно привести Ника к ее убежищу, допустив небольшую ошибку, не так ли? Ведьме очень скоро вновь понадобится чья-то жизнь, невооруженным глазом видно, как она сдала за последние несколько дней, так что появление Ника будет тем самым слепым случаем. Вот только… Ник умен. Он недоверчиво отнесется к тому, что ошибку могу совершить я, сразу заподозрит неладное, а вот ты, моя милая… наверное, ни один мужчина в мире не будет ждать подвоха от блондинки – даже в самых умных людях порой играют стереотипы. Таким образом, мы обезопасим себя. – Светозар, я не понимаю… чем для нас так опасен Ник? Он работает на законников, но мы не делаем ничего противозаконного. Люди, чьи имена оказываются на Камне, умирают по совершенно естественным причинам, доказать чью бы то ни было причастность невозможно. Это все равно, что пытаться привлечь к уголовной ответственности за наведение порчи! Юноша терпеливо вздохнул. – Иногда, разговаривая с тобой, так и подмывает театрально воскликнуть «Молчите, принцесса, Вы так наивны!» Ник не опасен. Он действительно действует из чистого азарта и совершенно не задумывается о таких вещах, как мотивы. Но те, кто стоит за ним… неужели ты думаешь, что нас попытаются судить по законам? Либо просто избавятся по-тихому, либо захотят использовать в своих целях: для выкорчевки неугодных. Думаешь, это будут действительно те, кто заслуживает смерти? И даже не те, кому, как в случае с Марой, просто не повезло. А мы вынуждены будем превратиться даже не в киллеров – в орудие. Неодушевленное послушное орудие. – Но ведь ты никогда не пойдешь на это! – Хотел бы быть уверен… но, знаешь, мне кажется, они умеют находить методы воздействия на людей. О, думаю, это обширный арсенал самых разнообразных методов. Меня не так уж просто сломать, но нет в мире нечего невозможного… кроме того, я не буду иметь возможности позаботится и о тебе, – Светозар нежно провел кончиками пальцев по щеке девушки. – Но без Ника им ни за что не найти нас. Он единственный, кто подозревает взаимосвязь! Поверь, он не из тех, кто заслуживает смерти, мне нелегко принимать подобное решение, но… наша безопасность все равно важнее! Даже не лично наша, но никто, кроме нас, не способен перевернуть суть мироздания, обуздав саму Смерть. Жизнь одного – не такая уж большая цена ради великого будущего! – тихий голос чуть дрогнул. Наверное, это действительно было нелегким решением. Они могли бы стать друзьями… – Но, может, если объяснить ему… ты сам говоришь, что Ник умен! Он должен понять, должен быть с нами, а не против нас… надо поговорить с ним! – Вот и отличная идея, – Светозар одобрительно погладил Марусю по плечу. – именно тот самый достоверный и, главное, искренний повод совершить ту небольшую ошибку, что приведет его к нам. У тебя все получится, дорогая моя! О, прошу тебя… если ты сумеешь действительно его убедить, я буду просто счастлив, но если нет… будем считать мой план запасным, согласна? – Но, может, если бы ты сам поговорил с ним… – Я же сказал, Ник мне не поверит. А ты… с первого взгляда понятно, как искренне ты сама веришь в то, что говоришь. Тебя он послушает, не сомневаюсь! Девушка, полуприкрыв глаза, кивнула. Лучше отогнать эти глупые сомнения, если даже Светозар верит в нее. Он же знает, он всегда точно знает, что делает! Марусе было невероятно стыдно за кольнувшую ее недоверчивость, когда он так легко согласился, что стоит всерьез попытаться убедить Ника принять их сторону. Разумеется, для него это имеет гораздо большее значение, они почти друзья и только эта нелепая случайность, разведя их по разные стороны баррикад, не позволяет им стать друзьями по-настоящему! Кроме того, будь дело и не в личных чувствах: Светозар справедлив и благороден. Пока у него есть выбор, он ни за что не обречет на смерть человека, заслуживающего жизни! – Я сделаю… я непременно сделаю все! – сама едва услышав свой голос, прошептала Маруся.