«Как я им завидую!»
По крайней мере, родителям никто не доложит о таком безобразным поведении… а вот в Кондракаре могут и серьезно задуматься о благонадежности таких вот… Стражниц. Хотя Корнелия, конечно, проявила свое хваленое благоразумие и осталась в стороне! И – главное – так все подстроила, как будто это исключительно Ирма во всем виновата! Но не Хай Лин же обвинять… хотя к летающей башне-то водяная Стражница точно отношения иметь не могла! Что до Нериссы – ее как раз обвинять в чем угодно можно, толку-то, когда уж ее репутации хуже точно уже не будет.
- И это при том, что у НАС выпускной еще только в следующем году! – рухнув обратно на подушку и, кажется, даже ухитрившись не зашибить при этом Хай Лин, простонала Ирма.
- И вы себе даже не представляете, как я рада тому факту, что меня в следующем году в школе – а возможно, и в городе – не будет! – искренне призналась Корнелия. – Хиттерфилд не настолько толерантен к магии, как меридианская столица, здесь замять подобное светопредставление без помощи Оракула не получится, а он уже с Интерполом из-за нас нахлебался! В общем, приводите себя в порядок – и марш по домам! Мне еще со свидетелями встречаться…
- По какому делу свидетелями? – уже на всякий случай подозревая худшее, осторожно уточнила Ирма.
- Да не со свидетелями, а с этими… сектантами, как их там – меня же просто окружают люди, которым проще уступить, чем объяснить, почему нет!
Водяная Стражница усилием воли сдержала резонное «чего-чего», решив, что Корнелия сегодня и без того выдала многовато лишней информации. Ирма не помнила, кто это сказал… вернее, ей-то это сказала Тарани, конечно – что мудрость заключается не только в том, чтобы знать все, что нужно, но и в том, чтобы избежать ненужных знаний – девушка эту позицию поддержала буквально всеми фибрами души.
Все рано ведь, будь таинственные «сектанты» достаточно серьезной проблемой, Корнелия бы не пошла бы к ним в одиночестве… или пошла бы? Подумав, Ирма решила своего общества не предлагать, а то предложат и сектантов ошеломить каким-нибудь танцем на столе.
«Корни-то, в отличие от нас, человек здравомыслящий… во всяком случае, она сама так постоянно заявляет! Я готова посочувствовать сектантам, решившим ее завербовать!»
========== Кадма ==========
Оранжерея при Университете Социологии и Политологии городка Фадден Хиллз почти не уступала зимнему саду, устроенному бывшей Стражницей Земли в ее собственном особняке, компенсируя меньшее разнообразие площадью. Биология не была в числе особо важных предметов, но сама Кадма пользовалась в университете куда большим уважением, нежели простой спонсор, поэтому ее порой доходящую до помешанности страсть к ботанике совершенно искренне старались поддерживать и студенты и преподавательский состав. Даже зная, как редко она выходит из дома, чтобы навести визит – за оранжереей и садом в университетском парке ухаживали с полной самоотдачей.
По парку и саду Кадма не без удовольствия прошлась ранним утром, когда их еще не успели наводнить шумные студенческие компании, но довольно скоро перебралась в оранжерею – сейчас, в разгар лета, молодежь не тянуло в замкнутые пространства под стеклянной крышей – лучшее место, чтобы насладиться одиночеством. Да и вообще, отчего-то Кадма почти всю свою жизнь лучше всего чувствовала себя в таких вот зимних садах и теплицах, наедине с растениями и редкими удостоенными такой привилегии визитерами. Она уже и не помнила, когда последний раз сама ждала кого-нибудь…
Как сегодня. Вернее, как уже несколько дней. И почему-то университетский сад показался ей лучшим местом для встречи, чем собственная вилла. Туда женщина уже несколько лет никого не приглашала… да и раньше гости в большинстве случаев хвостиком приходили за Хелен, которая, в отличие от подруги, не испытывала проблем в общении с людьми. Разумеется: у добросердечной, чуткой, обаятельной и до шестидесяти пяти лет сохранившей удивительно приятную красоту Хеленор просто не могло быть подобных проблем. Человека, которого сумела искренне полюбить такая колючая натура, какой всегда была Кадма, весь остальной мир обязан был просто обожать! В какой-то мере так оно и было, а Хелен искренне платила миру взаимностью. Если «остаточным талантом» самой Кадмы после того, как подруги утратили способности Стражниц, было только весьма успешное разведение фикусов и кактусов, то Хеленор обладала определенными целительскими способностями, подтолкнувшими ее с юности посвятить жизнь медицине. Врачебную практику подруга продолжала и на пенсии, то и дело «забывая» о решении сосредоточиться на их совместном проекте благотворительного фонда – Хелен была одной из лучших, без нее не могли обойтись. По злой иронии судьбы, ей самой помочь не смог никто…
«Быть может, все сложилось бы иначе, не подтолкни я ее уйти из Стражниц?»
Кадма гнала от себя подобные мысли. Иначе – совсем не значит «лучше». Учитывая, с какой легкостью Оракул умеет жертвовать пешками, они вполне могли и до старости не дожить. Но если бы был шанс… хотя бы крохотный шанс! Давно уже поздно было думать об этом, но – что у Кадмы оставалось, кроме воспоминаний? Пусть осколки былого счастья ранили острыми краями, но, по крайней мере, заставляли помнить, что было, было оно – счастье. Пусть странное, не понятное никому, подчас и самой Хеленор, первые годы пытавшейся вытряхнуть подругу из своеобразного отшельничества, но, главное, ее собственное счастье. Оказавшегося немного короче жизни.
Еще одна пронзительная несправедливость мироздания – почти полвека спустя. Непонятно только, кому выкрикнуть в лицо обвинение было на этот раз! Но… но… У Хеленор был муж, пусть Кадма и относилась к нему без теплоты, но для подруги этот человек был близким, возможно, ближе даже, чем она сама, было трое уже взрослых отпрысков и – сущий кошмар – пятеро внуков. Если бы умерла Кадма, Хеленор не осталась бы одна. А у Кадмы во всей жизни была только Хеленор! И организация, ставшая настоящей их семьей – для нее, по крайней мере, безусловно, ставшей. Только забота о начатых совместно проектах удержала Кадму четыре года назад на краю пропасти во всех смыслах этого слова. Пока что она еще что-то могла сделать… даже одна.
«Получится или нет?» – расправив машинально измятый в нервно перебирающих, пока хозяйка погрузилась в задумчивость, пальцах документ, женщина в который раз цепко вчиталась в текст. Каковы ее шансы? Хеленор наверняка нашла бы слова для убеждения – ей даже саму подругу время от времени удавалось убеждать…
Стеклянные двери открывались совершенно бесшумно, но грач, дремавший на плече Кадмы, почувствовал вторжение и обеспокоенно встрепенулся, заставив сидевшую на бортике декоративного фонтана из искусственного мрамора хозяйку повернуть голову навстречу двум светловолосым девушкам, неторопливо вошедшим в оранжерею.
- Рада видеть вас, Флоренсина… Корнелия. Я ведь могу называть тебя по имени?
- Кадма?
Они виделись всего раз в жизни – около трех лет назад. Девочка… теперь, конечно, девушка, не особенно изменилась – она и тогда уже выглядела немного старше сверстников, разве что вытянулась, примерно сравнявшись ростом с Кадмой. Женщина смела надеяться, что на ней самой эти годы не особенно сказались. Когда уже за гранью старости – разве какие-то три года что-то меняют? Да и внешность ее всегда напоминала хвойное дерево – жесткое, колкое, но не спешащее с увяданием.
А вот ее Кондракарская преемница была красивой. Весьма и весьма. Из-за длинных белокурых волос Корнелия могла бы напоминать Хелен, если бы позволяла себе выглядеть чуть более мягкой и романтичной.
- Матушка, она, наконец, согласилась поговорить!.. – воодушевленно воскликнула Лора. Как будто то, что вторая девушка находилась здесь в данный момент, не говорило само за себя о готовности хотя бы выслушать. Внушает… некоторый оптимизм. Хотя Лора и несколько торопится с тем, чтобы его вслух высказывать – выражение кукольного личика Корнелии было более чем сухим и скептическим.
