– Э-э…
– Скай, я… на Земле есть примета насчет Нового Года. Ну, Зимнего Солнцеворота – он так называется. Я подумала, что должна извиниться раньше, чем он наступит, а когда мама сказала что-то подобное… Ты не сердишься?
– Я не мог понять, что тебя так расстроило, поэтому думал…
С дрожащим выдохом рыжеволосая фея, все еще стоя по ту сторону порога, прижалась к нему, обвив руками за пояс и уткнувшись лицом в грудь. Хотя после вчерашней погодной аномалии на улицах было еще довольно-таки холодно, кожа девушки, недавно вошедшей в помещение, казалась обжигающе горячей, словно в лихорадке. Едва заметная нервная дрожь усиливала это впечатление.
– Ты в порядке? Входи, зачем здесь?.. Уверена, что хорошо себя чувствуешь? – конечно, получившие энчатикс феи практически не болели, уж тем более «мелкими» хворями вроде простуды, но ее состояние Ская немного пугало.
– Да. Я… я, наверное, так «расстроилась» бы вне зависимости от того, что ты мог сказать. Невозможно представить, что я хотела бы услышать, а сказать – тем более! Сама не понимала… Прости меня, пожалуйста!
Поскольку Блум, кажется, так и не собиралась делать ни шагу, принц буквально втянул ее в дверь, тоже крепко обняв и слегка приподняв над полом. Девушка не возражала, только слегка «сменила диспозицию», теперь щекоча горячим дыханием основание его шеи.
– Я сам собирался найти тебя, сказать… ну за что ты извиняешься?
– Я не понимала, что мне на самом деле говорили! Все как будто плавало на поверхности, но ускользало, а ведь даже Диаспро все говорила верно!
Как раз усадивший ее в кресло перед камином принц едва сдержал порыв страдальчески застонать. Ну чем он, спрашивается, так нагрешил в какой-то из прошлых жизней?!
Встретившись с ним взглядом, Блум сбивчиво затараторила:
– Дафна спасла меня не просто так. То есть, конечно, она моя сестра и меня любит, но я – единственная, у кого есть шанс возродить наш мир. Дракону подвластно и гораздо большее, я единственная, кто мог использовать его силу… просто я до сих пор не знаю – как! Понимаешь? Этому я должна была научиться. Все еще должна научиться! Поэтому, пожалуйста, постарайся меня понять. У тебя долг перед твоим королевством, но и у меня – перед моим! Гораздо больший долг… поэтому я не могу отправиться на Эраклион, Скай. Дело не во всей этой болтовне вовсе, мне и дела бы до сплетен не было, когда на кону стоит возможность все время быть рядом с тобой, но здесь… все действительно очень важно. Я собираюсь продолжить обучение в МАГистратуре. И потом исследования… если понадобится. Ты, правда, не сердишься?
Встав возле кресла на колени, Скай бережно сжал ее руки в ладонях. Только успел все обдумать – и отчего-то услышать это теперь оказалось, пожалуй, даже шокирующим.
– Я не буду распинаться о том, что мне будет очень плохо, когда тебя не будет рядом, ты это и сама знаешь без слов. А больше, наверное, сказать нечего… Ты вся дрожишь… ты уверена, что чувствуешь себя нормально?
Вряд ли от холода – особыми лекарскими познаниями принц похвастаться не мог, но любой обученный на воина юноша знаком с тем минимумом, который помогает быстро помочь себе или другим в экстренной ситуации, поэтому тут и его познаний хватило. Скорее всего, Блум просто перенервничала, мысленно репетируя этот разговор – а психотерапевтических талантов за ним уж точно не водилось.
– Хочешь вина? Тебе надо успокоиться, да и в конце концов, сегодня праздник, даже Гризельда не…
Скай точно не знал, действуют ли в Алфее те же дисциплинарные запреты, что были в Фонтароссе, но мог предположить. Как и то, что и девочки их время от времени деликатно обходили. На третьем курсе ученики уже взрослые люди, уж в бокале вина по случаю праздника никакого страшного преступления не усматривалось. Хотя профессор Гризельда, скорее всего, и рассуждала иначе.
– Нет, не надо. Я в порядке, уже в порядке! – обхватив попытавшегося подняться юношу за шею, Блум удержала его на месте. – Не уходи, пожалуйста, просто… побудь немного.
– Я же никуда не денусь! – полушутливо воззвал Скай. Девушка не разжала рук, поэтому он, не пытаясь, впрочем, высвободиться, немного неуклюже приподнялся с колен, потянув за собой и ее, а потом сам сел в кресло, устроив продолжающую прижиматься к нему Блум на коленях. Побыть немного… особенно теперь, когда каждое мгновение вместе вдруг стало бесценным. Почему бы таким вот минутам не тянуться бесконечно?
Запустив руки в его волосы, фея прижалась к губам Ская в поцелуе – ее собственные губы сейчас были сухими и еще более горячими, чем кожа.
По ковру и стенам, по их собственным лицам извивались в своем танце тени и отсветы языков камина, а за окном крупными пушистыми хлопьями валил снег, завесив картину вечерней улицы белой вуалью.
Комментарий к Часть третья. Сердце зимы. 11. Скай
Нет, я не буду добавлять в шапку “гет”, потому что к центральной линии это не имеет отношения, да и ничего шокирующего писать не собираюсь.
========== Эпилог ==========
От слепяще-яркого неба веяло жаром, как от натопленной печи. Несколько лет уже окрестные земли не знали ни снега, ни дождя, и даже легкие перистые облачка, собирающиеся под вечер и неизбежно уносящиеся куда-то далеко-далеко, за горный хребет, были на этом раскаленном небе не такими уж частыми гостями. Когда Аврора была маленькой, они с Яром часто подолгу смотрели на небо, придумывая, на что похожи пушистые кучевые громады, выискивали в облачных завитках сказочные замки и горы, волшебных животных и существ из других миров, о которых Яр рассказывал своей подопечной удивительные истории, похожие на сказки. Однажды они так «увидели» самого Дракона, нарисованного росчерками подсвеченных закатным солнцем дождевых облаков, ало-фиолетовых с золотом. Теперь облаков на небе почти не бывало, да и Яр давно не мог похвастаться достаточно хорошим зрением, чтобы рассмотреть их в прежних подробностях и деталях. А Аврора… у нее было достаточно забот на земле, времени смотреть в небо просто не оставалось.
Он так и не понял до конца, что же произошло. Ясно было только, что зима ушла из мира, возможно, навсегда, хотя и неясно куда и почему. А у него больше не было крыльев, чтобы тоже покинуть эти земли и отправиться на поиски. Далеко ли уйдешь пешком?
Он хотел. На протяжении уже нескольких лет он мечтал отправиться в дорогу, добраться хотя бы до гор, в заснеженных вершинах которых когда-то располагался ледяной дворец, летняя резиденция Зимерзлы. Ярис знал, заранее понимал, что хозяйку там не найдет, но… но… О чем вообще тут говорить, когда в дорогу свою так и не отправился? Просто не смог.
Поначалу перемены в окружающем мире больше напугали, нежели обрадовали людей. Прямо посреди зимы началась короткая весна, сменившаяся летом, которое все длилось-длилось-длилось… до сих пор. Сперва возникла угроза засухи из-за того, что перестали идти дожди, и Яру пришлось учить Аврору и несколько других проявивших определенный талант к волшебству девушек, как вывести на поверхность подземные воды, да и организовывать обычную, не магическую помощь остальных людей – тогда, перед угрозой страшной засухи бесценным было любое участие. Водная стихия никогда не была его коньком, даже сейчас, когда все, что он мог, это учить и руководить, а под землей магия солнца действовала из рук вон плохо… Теперь окрестности украшали родники и фонтаны – поселок давно разросся в средних размеров город, в который со всех окрестностей продолжал стекаться люд. Вместо маленьких деревянных домиков теперь строились просторные изящные строения, которым не было никакой нужды защищать хозяев от холода. Их собственный терем в центре образовавшейся столицы вообще напоминал маленький замок. Потом, когда в лесах стали массово погибать и сохнуть елки, участились случаи пожаров – и он снова остался, чтобы учить людей бороться с новой бедой. На самом деле, он давно уже был не нужен им – Аврора и ее помощницы всему научились сами, но люди привыкли чувствовать себя увереннее, когда он был рядом и помогал хотя бы советами. Потом из-за того, что волки ушли из леса, переселившись в горы, чересчур расплодившиеся травоядные сперва просто разоряли поля и огороды, а потом начались эпидемии бешенства – разве он мог уйти, бросив всех, тогда? Потом… кажется, потом был год, в который родились Солмак и Лунар – и Яр уже тем более никуда не мог уйти от Авроры, тем более, заранее зная, что может и не вернуться. Как бы того ни хотел… Когда девушка поцелуем пробуждает тебя от колдовского сна, как-то не получается, глядя в ее сияющие глаза, пояснять, что вовсе не хотел этого, что не любишь ее… вернее, любишь, но не так. Во всяком случае, Яр не смог. Если забыть о том, что он на самом деле чувствовал, их история походила на настоящую волшебную сказку, наверное, такой она и будет в глазах следующих поколений, со стороны. Да что со стороны – для Авроры это и было волшебной сказкой, Яр отчаянно не хотел омрачать ее счастье. Теперь невзгоды уже были позади: разветвленные искусственные водоемы и хитрая система орошения избавили от опасности засухи, на месте елового леса потихоньку вырастал молодой еще светлый лиственный, земли стали давать по несколько урожаев в год, в образовавшемся городке кипела жизнь и часто устраивались праздники… все то, о чем мечтала Аврора. Яру не слишком нравилась ее чрезмерная любовь к красивым вещам, нарядам и зеркалам, но, в конце концов, для молодой красивой женщины это были вполне простительные слабости. Тем более, в этом он был уверен, девушка была достаточно добра, чтобы помогать другим и совершенно бескорыстно в случае нужды, а когда крайней нужды не было – что же, она имела полное право получать от жизни свою долю удовольствия. Хоть она и получила свои крылья, но оставалась человеком, а не ангелом, поэтому не связана была никакими клятвами. Теперь он с вполне чистой совестью мог бы уйти – даже для нее, любящей всем сердцем и никогда не согласившейся бы с подобным, постаревший и равнодушный к праздникам жизни муж был только обузой. Мир давно научился обходиться без Яра, ведь в стране вечного лета совершенно ни к чему следить за своевременным приходом весны. Мог уйти, но понимал, что сил уже не хватит добраться даже до подножия гор, не то, что до их вершин…
