– Я заплачу! – наконец устав от игры в гляделки, сообщала Блум, вложив в тон все возможное отвращение к «презренному металлу». По старой памяти держится за пролетарские замашки, наверное – мудрая по-своему традиция «раз у нас чего-то нет, значит – и не надо».

– Сэкономишь на школьных завтраках, сеньорита стипендиатка? – скривившись, елейно осведомилась Диаспро. – Или предполагается, что за тебя, как обычно, расплатится Стелла, или Фарагонда, или еще кто-нибудь?

Бледные от кровопотери губы огненной феи гневно поджались.

– Нет! Я вполне могу сама за себя заплатить, – видимо, в этот момент девушка вспомнила, что всю текущую стипендию наверняка пустила по предпраздничным распродажам, а до следующей еще дожить надо. – только частями… Буду должна.

– Как скажешь, – демонстративно протягивая руку за камнем, слегка нараспев повторила Диаспро. – будешь мне должна.

Огневке ее тон явно не пришелся по душе, но как-то сформулировать смутный укол интуиции Блум, по всей видимости, не смогла, поэтому – уже без особого труда подняв тонкую руку, еще слегка подрагивающую от слабости – она собиралась послушно вложить амулет в руку принцессы.

Но тот вспыхнул раскаленным до синеватой белизны пламенем, заставив обеих испуганно отпрянуть, раньше, чем Диаспро успела его даже коснуться. Правда, от обдавшей пальцы вспышки жара это не помогло.

Импа визгливо захихикала и, вспорхнув со спинки кресла, принялась нарезать в воздух «восьмерки». Раньше, чем выроненный амулет достиг пола, от него осталась только оплавившийся почерневший ком золотой оправы – камень словно испарился от жара. Или просто осыпался песком размером с пыль.

– Это… это не я! – слегка придушенно сказала Блум, мотнув головой, когда Диаспро встретилась с ней взглядом. – Я этого не делала!

– Верю! – процедила сквозь зубы принцесса, возвращаясь за стол и снова берясь за ручку с красными чернилами. Левой рукой – кожа на правой ныла, а на каждое прикосновение пальцы возмущенно откликались вспышкой боли. – Радуйся лучше, что твоя магия оказалась умнее, чем ты сама! Прежде, чем заключать какие-либо сделки и давать обещания, стоит хотя бы поинтересоваться ценой и валютным эквивалентом – кажется, об этом тебе так… попытались намекнуть.

– Что тут такого архиважного? – не поняла Блум.

– Да, как бы сказать… выбранная тобой формулировка обязывала бы по первому требованию отдать что угодно, о чем попросит давший тебе в долг? – охотно пояснила Лерка, «приземлившись» на столешницу, чтобы заглянуть в таблицу, где Диаспро, всеми силами стараясь сохранить невозмутимое лицо, вносила очередные правки. От яростного нажима металлический кончик пера кое-где прокалывал бумагу. Правда, когда импа, состроив неописуемую рожицу, зачем-то подмигнула рыжеволосой фее, принцесса все же не сдержалась и вяло попыталась ткнуть этим пером маленькую чертовку, та без особого труда увернулась.

– Неодушевленное что угодно! – с наигранной неохотой, словно открывая великую тайну, добавила Лерка, на всякий случай, вспорхнув под потолок. – Нечего тут мыслить в меру своей испорченности – хикс! На людей право частной собственности уже давно не распространяется – к кое-чьему сожалению!

Диаспро лениво взвесила в руке один из лежавших на столе гроссбухов и покосилась на демонессу, делая вид, что прицеливается. Та снова скорчила рожицу и зачем-то перевернулась в воздухе головой вниз, энергично, как пропеллером, вращая остроконечным хвостиком. Сколько не зарекайся игнорировать… всяких тут – никаких нервов не хватит!

– Я заплачу за твой амулет, – после довольно долгого молчания подала голос Блум. И, видимо, иногда все же принимая к выводу недавний опыт, уточнила. – сколько он стоит?

– Амулеты моего изготовления, – полуприкрыв глаза, с расстановкой ответила Диаспро. – кто-то вроде тебя себе позволить не может. Расплатиться за этот ты способна только из чужого кармана, как, впрочем, и обычно. Странно, что тебя так задевает прямое об этом упоминание. Но, в конце концов, ты не обязана вообще брать никаких долговых обязательств. Ты же не просила меня о помощи, значит, не было самого факта сделки.

– А обязательства – это только то, что было заранее оговорено? – переспросило рыжее чудо. – Впрочем… это многое насчет тебя объясняет.

Парой резких шагов преодолев расстояние между столом и креслом, Диаспро, забыв, в какую брезгливую дрожь ее вгоняли разводы крови, склонилась над Блум, едва не скрипя зубами от ярости.

– У тебя, разумеется, найдется, чем это опровергнуть! Предпочитаешь открыто ни у кого не одалживаться, не брать чужого, да? Любопытно, что же ты вообще ела и на чем спала почти три года в школе? Когда по вине твоей подруги Стеллы взорвался кабинет алхимии – Радиус вынужден был сделать весьма крупный благотворительный взнос в пользу Алфеи, чтобы ей позволили поступить туда еще раз – а из-за тебя, тридцать три несчастья, все три школы с завидной регулярностью разворачивают едва не по кирпичику! Ты хоть раз задумывалась, что должна отвечать за это? Умышленно или нет, а, если бы тебя здесь не было, не произошло бы ни одной из этих войн!

На самом деле, конечно, почти четверть учениц Алфеи были стипендиатками. Вроде этой линфейки – как ее там? – Флоренсины. Этот цветочный ангелочек не могла похвастаться высоким происхождением – на Линфее ни монархии, ни феодализма вообще не было – но заслужила бесплатное обучение в Алфее, как одна из лучших учениц средней школы вообще всех королевств и талантливый бионик. Но ее талант мог принести многим большую пользу в будущем, а не играл роль магнита для всех возможных неприятностей для себя и окружающих.

– Или эти земляне – они, безусловно, кормили тебя семнадцать лет именно для того, чтобы ты могла благополучно упорхнуть в другой мир, оставив их наслаждаться одинокой старостью, так ведь! – к собственному неудовольствию, сорвавшись на визг, продолжала принцесса. – И жизнью целого мира было пожертвовано ради того, чтобы ТЫ могла жить – разве же это накладывает на тебя какие-нибудь обязательства? Разве тебе приходит в голову, что именно ты была спасена не просто так? Что что-то кому-то обязана? Ты… ты – приспосабливающийся паразит, такой же, как вот эта вот! – Ди ткнула пальцем, почему-то руки слегка дрожали, под потолок, где кружилась заинтригованная поворотом разговора импа. – Только, к сожалению, не столь неприхотливый и безопасный.

Блум ошарашено хлопала глазами, вжимаясь поглубже в кресло. Ее зрачки уже вернулись в нормальный свой размер, только бледность и испачканная одежда напоминали о недавнем ранении.

Замолкнув, Диаспро перевела дыхание и обхватила себя ладонями за плечи, стараясь унять лихорадочную дрожь и отдышаться. Только сочтя, что собственный голос прозвучит нормально, без этого мерзкого дребезжания, джемилийская принцесса с усталым видом щелкнула пальцами и позвала:

– Стоундор! Опал!

Магия неспешно заструилась по комнате, складываясь в массивные фигуры каменных созданий. Самоцветные големы были, в отличие от своих глиняных «родственников» были красивыми существами, не лишенными своеобразного изящества. Насколько то возможно, конечно, для каменных существ, основополагающей чертой которых всегда должна оставаться прочность и надежность. Стоундор даже, пожалуй, обладал весьма привлекательной, хотя и грубоватой, мужской внешностью, не смотря на странный цвет «кожи» – серый с узором прожилок. Глянцево-черную креатиду Опал, конечно, по современным канонам женской красоты нельзя было счесть хрупкой девушкой, да и правильные черты были выточены грубее, чем, например, на скульптурах Санстара, но какая-то нечеловеческая, особенная красота в каменной деве была, несомненно. В отличие от коллеги, у Опал были даже серебристые, под цвет слегка фосфоресцирующих глаз, волосы – тоже из камня, разумеется – но высеченные с таким искусством, что только неподвижность мешала им казаться обыкновенной короткой стрижкой.

– Проводите нашу гостью до школьного общежития, – выдавив из себя улыбку, приказала принцесса. – она не очень хорошо себя чувствует…