Антон Андреич ушел. А я решил наведаться к дому князя. Я не собирался наносить ему еще один визит. Просто хотел понаблюдать за домом. Неудобно все-таки работать без филеров. Такую слежку абы кому не поручишь, нужны доверенные люди. Так что придется идти самому.

Я пришел к дому князя и расположился под прикрытием кустов так, чтобы мне было видно парадный вход и окна гостиной. Ничего особенного от своей слежки я не ожидал. И, как оказалось, напрасно. Около восьми часов вечера ко входу в дом подошел человек, в котором я с изумлением узнал криптографа Павла Ивановича. Лакей впустил его в дом, и дальнейшие события я наблюдал без звука, через окно гостиной.

Князь принял гостя сразу же. Между ними состоялся разговор, большая часть которого проходила на весьма повышенных тонах. Павел Иванович на чем-то настаивал, Разумовский отказывался, в высшей степени возмущенный. В конце концов, судя по жестам, он велел слуге выпроводить визитера взашей.

В принципе, смысл пантомимы был мне предельно ясен. Еще раньше я знал, что Павел Иванович весьма стеснен в средствах. Игрок, я полагаю. И думаю, ответ на мой запрос в университет это подтвердит. Видимо, он расшифровал тетрадь и нашел там сведения, компрометирующие князя. И не поспешил сообщить их мне, а решил обогатиться путем шантажа. Ну ничего. Завтра я заберу у этого вундеркинда тетрадь и заставлю его рассказать мне все, что он узнал.

А сейчас меня куда больше заинтересовал слуга, который присутствовал при разговоре. Его лицо было мне отлично знакомо. Последнее время оно мелькало на краю поля моего зрения неоднократно. Таинственный Жан, так и не выслеженный Коробейниковым в трактире. И вот это было уже чрезвычайно интересно!

Господин Жан проводил Павла Ивановича до крыльца и, судя по жестам, в резкой форме предложил покинуть поместье князя. Студент послушался и пошел к выходу из парка. А Жан направился в противоположную сторону, к задней калитке. Я решил, что Павел Иванович никуда не денется. Сейчас он отправится домой, разочарованный неудачей своего предприятия. А завтра с утра я к нему наведаюсь и все узнаю. И я решил проследить за Жаном.

Впоследствии я не раз сожалел об этой своей ошибке. Если бы я тогда пошел за студентом и сразу сделал все то, что решил отложить на утро, возможно, мне удалось бы спасти не одну человеческую жизнь. Но, к сожалению, история не знает сослагательного наклонения. Я принял неверное решение, и события пошли своим путем.

Я шел за Жаном по Затонску, пользуясь тем, что давно стемнело, и пытался понять, куда же он идет. Слежке я был обучен еще с юности, и учителя у меня были отличные. Но и он был мастер. Заметить меня он не мог. Но то ли чуял интуитивно, то ли был просто профессионально осторожен. Проверялся постоянно, путал маршрут, делал внезапные повороты и остановки. Он не пытался от меня отвязаться. Он пытался выяснить, ведут ли его.

И в конце концов он меня поймал. Я свернул за угол во двор, будучи уверен, что он его уже миновал. А он не пошел вперед, а спрятался в тени, оказавшись у меня за спиной. Бросился внезапно и первым же ударом вбил у меня револьвер. Между нами завязалась драка. Но и дрался он не хуже меня. А может быть, и лучше, потому что в конце концов ему удалось меня оглушить.

Провалялся я недолго, кажется, пришел в себя почти сразу. С трудом сел и огляделся. Моего противника, разумеется, уже и след простыл. Рядом на снегу валялись моя шляпа, трость и револьвер. Надо же, даже оружие не забрал. И в самом деле, профессионал.

Собрав свои вещи и кое-как вытерев с лица кровь, я отправился домой.

А на следующее утро мои планы резко изменились. Едва я вышел из дома, как ко мне подошел мужчина в подчеркнуто штатском пальто и с явной военной выправкой и сообщил, что мне срочно нужно проследовать за ним в таверну, так как меня там ожидают.

В таверне было пусто даже для утра. У окна сидел один-единственный посетитель. И я его хорошо знал. Видно, и правда началась крупная игра, если половник Варфоломеев лично прибыл в Затонск.

— Удивлены моему визиту, Яков Платоныч? — усмехнулся он, видя выражение моего лица.

— Признаться честно, не ожидал, — ответил я, присаживаясь к нему за столик.

— Я здесь инкогнито, разумеется, — сказал Варфоломеев, пожимая мне руку. — Ваша депеша как гром среди ясного неба. Дела таковы, что я решил лично приехать, чтобы доставить необходимые сведения и оказать посильную помощь. Вот здесь материалы по делу Лоуренса, — полковник придвинул ко мне папку с делом. — Официальным путем Вам их не пришлют.

— Позволю полюбопытствовать, — спросил я, — а какова Ваша заинтересованность в этом деле?

— Вы, должно быть, знаете, — ответил мне Варфоломеев, — что Ваш недоброжелатель князь Разумовский уже здесь. Он близок к императорской фамилии. И я, как начальник охраны Его Величества, не могу не проявлять интереса к князю. Он уже проходил по делу о связи с Лоуренсом. Но тогда доказать ничего не удалось.

Ну, это для меня новостью не было. Именно поэтому князь Разумовский и попал в свое время в сферу моей деятельности. Варфоломеев надеялся, что мне удастся найти связь князя с английской шпионской сетью. Но князь меня обыграл, и я оказался в Затонске.

— В доме убитой Курочкиной, — сказал я, не желая погружаться в воспоминания, — обнаружена тетрадь с какими-то шифрами.

— И она очень интересует князя! — подчеркнул полковник. — Но есть еще обстоятельство, ради которого я здесь, — продолжил он. — В окрестностях Затонска расположен военный полигон. Я уверен, что появление князя в городе не случайно! Его интересует именно этот объект.

— Почему? — поинтересовался я.

— На полигоне расположен секретный объект военного ведомства, — пояснил Варфоломеев. — Большего я Вам сказать не могу.

Это было весьма ожидаемо. Я и не ждал, что мне расскажут все, до последней буквы. Только то, что необходимо знать для выполнения задания. Дай Бог только, чтобы этих сведений хватило.

— Вы должны держать под наблюдением князя, — излагал мою задачу полковник Варфоломеев, — и должны держать под контролем все обстоятельства вокруг секретного объекта. При дворе есть силы, — предупредил он меня на прощание, — которые не заинтересованы в том, чтобы князь оказался замешан в этой шпионской истории. До встречи.

Варфоломеев пожал мне руку и удалился.

Ситуация становилась все сложнее и сложнее.

После беседы с полковником Варфоломеевым я отправился в управление. Нужно было срочно отдать распоряжения. Теперь, когда у меня появилось подтверждение тому, что Разумовский заинтересован в содержимом тетради, не имело смысла забирать ее у Павла. Напротив, следовало оставить тетрадь у него и пронаблюдать, как будут развиваться дальнейшие события.

Я поручил Коробейникову послать Ульяшина, как самого толкового, приглядывать за криптографом и негласно его охранять.

— От кого? — удивился Антон Андреич.

— Возможно, кто-то еще интересуется этой тетрадью, — ушел я от вопроса. — Пусть следит за ним неотступно и докладывает.

Сам же я уселся в кабинете и приступил к изучению дела полковника Лоуренса, переданного мне Варфоломеевым.

«Полковник артиллерии в отставке Джон Лоуренс. Прибыл в Россию под прикрытием коммерческой деятельности. Факт вербовки Лоуренсом князя Разумовского точно не установлен, но весьма вероятен…

…В десятом часу трое агентов предприняли задержание полковника Лоуренса в Затонске. Лоуренс оказал сопротивление и был убит. В доме также находилась дочь Лоуренса, девяти лет, и ее гувернантка Курочкина, из местных. Они не пострадали, но девочка от испуга убежала из дома… Гувернантка Курочкина показала, что Лоуренс имел значительные средства. По ее мнению, в доме где-то спрятан клад ювелирных украшений и золотых монет…»

До самого вечера изучал я дело полковника Лоуренса вдоль и поперек, пытаясь добыть из него нужные мне ответы. Никак я не мог понять, почему убили Курочкину. Если бы забрали тетрадь и убили, тогда все объяснялось бы. Но тетрадь не взяли. А убивать Курочкину раньше, чем была найдена тетрадь, было нелогично в высшей степени. Так почему же ее все-таки убили? Не из-за мифического же клада, в самом деле!