И, небрежным жестом передав трактирщику графинчик с остатками водки, дабы не вводить моего помощника в излишнее искушение, я отправился в управление.

Там меня ожидали не лучшие новости. Принесли записку от Петра Миронова. Он писал, что не смог убедить Анну Викторовну покинуть дом Молостовых и вернуться домой, так как Каролина очень просила ее остаться. Петр Иванович пытался успокоить меня в письме, сообщая, что провел у Молостовых некоторое время и никакой опасности не заметил. Баронесса снова в здравом рассудке, в доме полный покой, и, когда он оставил их, все собирались ко сну. Отдельно он отметил, что взял с Анны Викторовны клятвенное обещание запереть на ночь дверь.

Итак, я сделал все, что мог. И большего сделать не в силах. Поборовшись еще некоторое время с сильным желанием провести эту ночь на конюшне у Молостовых, я все-таки смог убедить себя, что пользы это не принесет. И отправился спать.

Спал я в эту ночь чрезвычайно плохо. Сперва долго не мог заснуть, размышляя, кто же все-таки мог быть убийцей, потом забылся наконец, но во сне меня посетили такие кошмары, что лучше бы я не засыпал вовсе. В результате в управление я пришел слегка раньше обычного и в отвратительнейшем настроении.

И первым моим утренним впечатлением от работы стал раздраженный голос Силы Кузьмича Фролова, который окликнул меня, едва я успел войти в дверь:

— Что же это, Яков Платоныч! — вопрошал он. — Пришли чуть свет, из дому сюда притащили, да еще и сапоги сняли!

Я опустил глаза. И в самом деле, Фролов сидел в одних носках, сапоги отсутствовали. Непонятно!

— Да, я приказал Вас доставить сюда, — сказал я ему, — но почему Вы без сапог, для меня загадка.

— Спросите у своего помощника! — язвительно посоветовал мне Сила Кузьмич.

Я быстро прошел в кабинет. Надеюсь, у Коробейникова есть внятное объяснение подобной своей самодеятельности.

— Почему Фролов без сапог? — поинтересовался я резко, едва увидел Антона Андреевича.

— Фролов? Почему он без сапог? — слегка растерялся Коробейников.

Похоже, он собирался завершить свои дела с сапогами Фролова до моего прихода, но не успел. И теперь судорожно пытался придумать, как объяснить свои действия.

— Анна Викторовна, помните, говорила про сапоги! — напомнил он мне.

— Вы в своем уме, Антон Андреич? — напустился я на него, не слишком сдерживаясь.

Коробейников зачастил, видимо, пытаясь успеть оправдаться прежде, чем я его уволю к чертовой матери:

— Я отнес сапоги Фролова к Милцу, и он обнаружил на них вещество, похожее на кровь.

Я взглянул на Коробейникова с некоторым интересом. Уволить всегда успею. Но сейчас он дал мне хорошую возможность надавить на Фролова. Отлично!

— Ведите-ка его сюда, — приказал я, одновременно читая заключение доктора Милца.

Фролов пришел в кабинет как был, босиком. Сел на стул, посмотрел на меня сердито.

— На ваших сапогах между подошвой и каблуком обнаружена кровь, — сообщил я ему.

— Да я каждый день на бойне бываю! — усмехнулся мне в ответ Сила Кузьмич.

— Это человеческая кровь, — уточнил я.

— Да неужто можно отличить человечью кровь от свиной! — не поверил Фролов. — Кровь она и есть кровь!

— Современная наука это может, — заверил я его с улыбкой. — Это человеческая кровь, — повторил я и добавил: — Сознавайтесь, это Вы убили Дуню?

— Да Господь с Вами! — раздраженно ответил он. — Да, я там был. Я видел убитую. Но не я убил!

— А что Вы там делали?

— К Мишке приходил, — объяснил Фролов. — Хотел его к себе на подработку позвать.

— А почему ж не сообщили об убийстве? — спросил я его.

— Да именно потому, что сижу здесь без сапог! — продолжал раздражаться Сила Кузьмич. — Не хотел оправдываться!

— И как же кровь попала к Вам на сапоги? — поинтересовался я.

— Не знаю, — Фролов поморщился. — Когда увидел убитую, думал, может жива еще. Подошел поближе. Ну, там где-то и наступил, наверное.

— Лихо! — похвалил я его умение оправдываться, усмехнувшись. — Ну, а теперь я Вам расскажу. Жениться на Дуне Вы отказались. Она беременная. Стала Вас шантажировать. От отца, который работал у Вас на бойне она ведь знала, что частенько Вы вместо говядины конину продаете.

— Вот это поклеп! — озлился он. — Это чистый поклеп!

Отлично. А я и добивался, чтобы он разозлился. В версию о том, что Дуня Кокошина шантажировала Фролова, я не верил. Мне нужно было его разозлить, чтобы в горячности он выболтал что-нибудь лишнее. А то это дело все тайнами пронизано. Все что-то от меня скрывают. Фролов скрыл, что у трупа был. Дарья Павловна — что кровь вылила. Про то, что баронесса душевнобольная, я тоже узнал случайно. Слишком много у них секретов. И я намерен сегодня тряхнуть каждого, чтобы все выяснить наконец.

— Вы проследили за ней, когда она пошла на свидание с Михаилом, — продолжил я давить на Фролова, — а когда конюх ушел, ее и убили. А подстроили все так, чтобы подумали на баронессу.

— Я эту сказочку кровавую услышал только во время званого вечера, — проговорил раздраженно Сила Кузьмич, — вместе с Вами. А Дунька к тому времени уже мертвая была.

— Эту историю Вы слышали раньше, — прижал его я. — Екатерина всем ее рассказывает. Вы встречались с ней до того вечера?

— Ну встречался! — вышел из себя Фролов. — Встречался! И что? Это не значит, что я убил! Не докажете!!!

— Советую Вам сознаться, —сказал я ему спокойно. — Может, послабление будет.

Разозленный и выведенный из равновесия Фролов деланно расхохотался:

— Сапоги они с меня сняли и думают, что доказали все! Да мало ли кто там был? — крикнул он мне. — Вы вон кровь на сапогах у Каролины проверьте!

— У Каролины? — удивился я.

— Да! Я ей такие же сапоги подарил неделю назад! И костюм для верховой езды.

Моя интуиция загремела пожарным колоколом. Каролина, как бы случайно вышедшая прогуляться и так вовремя обнаружившая тело. Каролина, отлично знавшая сказку про графиню. Каролина, бросившая тень на Дарью, когда «случайно» обнаружила в ванне кровь. Каролина, чьи секреты мне неизвестны. Мне вообще про нее ничего не известно.

Каролина вчера не отпустила Анну домой, настаивала, чтобы та осталась. А Анна не подозревает ее, она ей полностью доверяет. И они сейчас там, вместе!

— Экипаж! — приказал я Коробейникову. — Экипаж скорее!

Мы неслись по улицам Затонска. Коробейников, встав во весь рост, расчищал нам дорогу криком. А я сидел, крепко сжимая в кармане рукоять револьвера, и пытался думать. Я чувствовал, что прав. С самого начала я знал, что у Каролины были все возможности убить Дуню. И все возможности инсценировать убийство соответствующим образом. Но меня смущало только одно — отсутствие мотива. Но в этом деле, где все скрывали от меня все, что можно, и у нее могли быть тайны. Я разговаривал с ней пару раз. Но она плохо говорит по-русски, нам было трудно понимать друг друга. Я прекрасно говорю по-немецки, но Каролина всегда просила меня говорить с ней по-русски. Для практики? Или чтобы проще было что-то скрыть?

Но все это не важно, на самом деле. Главное сейчас — это успеть. Не допустить второго убийства. Потому что, если оно произойдет, я точно знаю, кто станет его жертвой.

Мы влетели во двор к Молостовым. Дарья Павловна выбежала нам на встречу.

— Где Анна Викторовна? — крикнул я ей.

— Так они с Каролиной к конюшням пошли! — ответила она испуганно. — Вроде, покататься собирались.

Я, не дослушав ее, побежал на задний двор к конюшням, далеко обогнав городовых и Коробейникова и на ходу доставая из кармана револьвер.

Я успел в последнюю минуту. Дверь конюшни была заложена брусом и от души засыпана сеном. И к этому сену направлялась Каролина с горящим факелом в руке.

Я выстрелил не целясь, но попал, как и нужно было, в руку. Она выронила факел, упала на снег. Не обращая на нее внимания, я бросился к конюшне. Дверь содрогалась от ударов изнутри, но брус удерживал ее крепко. Ногой раскидав сено, мешающее пройти, я снял брус и распахнул дверь. Анна, перепуганная, вся в слезах, бросилась мне на шею. Я обнял ее, прижал покрепче, только сейчас осознавая, что успел. На этот раз успел.