— Вот видишь? — улыбнулась она горько. — Как я смогу жить без тебя? Без Петербурга? Без своей жизни? Не годится твой план. Решено, — твердо сказала Нежинская, — я выйду замуж за Брауна.

Я только вздохнул. Она не понимала, не верила, что это решение приближало ее гибель куда быстрее, чем отказ выполнять планы Разумовского.

— А пока у меня есть другой план, — улыбнулась мне Нина. — Я сейчас поднимаюсь к себе в номер, а ты через некоторое время за мной. Дверь я оставлю открытой.

Она поднялась и направилась к лестнице, не обернувшись. Я еще посидел какое-то время за столиком в надежде, что Нежинская все же одумается и вернется. Но время шло, и я понял, что эта надежда тщетна. Что ж, по крайней мере я попытался. Хоть и не слишком надеялся на успех, если честно. Ну, а теперь мне пора. Меня ждет моя работа, даже две.

Едва я вышел из гостиницы, как увидел Коробейникова, бегущего в мою сторону. Он был чрезвычайно взволнован и даже слегка испуган будто бы.

— Яков Платоныч! — произнес он, с трудом переводя дыхание. — Срочное дело!

— А Вы как меня нашли? — спросил я его.

— А Вы в это время кофе пьете в гостинице, — ответил он удивленно.

В самом деле? Я даже внимания не обращал в суматохе жизни, что у меня привычки имеются. А он вот, поди ж ты, заметил. Молодец!

— Убили кого-то? — спросил я, видя, что Антон Андреич расстроен до чрезвычайности.

— Вроде бы, — ответил он, не отводя от меня взгляда и явно не решаясь выговорить принесенную новость.

— Что значит, вроде бы? — спросил я, начиная уже беспокоиться.

— Анна Викторовна сообщила, — с несчастным лицом сказал Коробейников, не зная, очевидно, как я отреагирую на сведения из мира духов. Но меня интересовало совершенно другое:

— А где Вы ее видели?

— Она там на улице побиралась, — ответил мой помощник.

— Что значит — побиралась? — не понял я.

— Нищенствовала.

— Зачем? — спросил я, тревожась все больше.

— Маскарад-с, — пояснил Коробейников. — Она сказала, что к ней подходил Сыч.

Кажется, моя тревога более чем обоснована. Анна Викторовна, не желая видеть меня, не могла прийти в управление, но, узнав от духов об очередном убийстве, не могла оставить его без внимания. И занялась собственным расследованием, разумеется. Господи, помоги мне! В городе убивают нищих, а она выбрала такой маскарад. И ведь она не послушает меня теперь, даже говорить со мной не станет. Что же делать? А Коробейников как всегда ей потакает, будто и не понимает вовсе, что подобное поведение опасно!

— Антон Андреич, а как Вы могли Анну Викторовну одну оставить на улице? — спросил я, закипая. — Нужно было ее домой отвезти!

— Надо было, — расстроенно ответил он. — Но легко сказать: «Отвези домой». Вы будто Анну Викторовну не знаете!

— Возвращайтесь к ней, — велел я Коробейникову. — И если Анны Викторовны там нет, найдите мне этого Сыча.

— Я его из-под земли достану, — ответил мой помощник с готовностью.

— Вы кого хотите достанете, — ответил я ему с сердитой усмешкой.

Черт, как же все не вовремя сегодня! Я увел бы ее с улицы сам, если бы не наша ссора. Меня бы она, возможно, послушалась. Но не сейчас. Сейчас, если я попробую диктовать Анне Викторовне, как поступать, она лишь сделает все мне наперекор, и будет только хуже. Остается надеяться, что Коробейников, к которому Анна относится с теплом, сможет все же ее уговорить. Ну, или проследит хотя бы, чтобы с ней ничего не случилось. Но это означает, что пока он оберегает Анну, вся текущая работа по убийствам достанется мне, а ее немало. Кстати, об убийствах. Как я понял, их количество снова увеличилось. И опять нищие? Нет, все-таки что-то здесь не так, должны эти убийства быть связаны между собой.

— А что она сообщила? — спросил я Антона Андреича.

— Она сказала, что еще одного нищего убили, уже сегодня, — ответил он. — На окраине, где заброшенный колодец.

Что ж, указание места достаточно четкое. Возможно, хотя бы это убийство поможет мне, наконец-то, понять, что происходит в городе. Глянув сердито на Коробейникова, я отправил его искать Анну, а сам, прихватив городовых, отправился на место преступления.

— Ну, вот он, этот колодец, — показал мне Ульяшин, когда мы прибыли на место. — Тут другого нет.

Я оглянулся по сторонам, заглянул в замшелый сруб. Вроде бы ничего и никого на первый взгляд. Но Анна Викторовна указала именно это место. Значит, нужно искать. Неподалеку от колодца я увидел потухшее кострище, а рядом узелок с нехитрым нищенским скарбом. Вот только это для меня такие вещи ничего не стоят. Для какого-то нищего в этом узелке заключался весь его быт. И он бы не бросил его вот так просто. Значит, здесь и вправду что-то случилось.

— Часа четыре прошло почти, — сказал Ульяшин, пощупав остывшие уголья.

— Похоже на то, — ответил я ему. — Следы в лес ведут, как будто бежали за кем-то.

Околоточный прошел по указанной мною цепочке следов.

— Вот он, Яков Платоныч, — воскликнул он, указывая куда-то в сторону леса. — Вон лежит!

Я подошел ближе. Тело убитого нищего закрывал от нас сугроб, поэтому мы и не увидели его от колодца. Труп лежал лицом вниз, на спине следы от двух огнестрельных ранений.

— Две смертельных раны, — указал на них Ульяшин.

Мы перевернули бедолагу на спину. Лицо его было мне незнакомо. А по одежде типичный городской нищий. Как и большинство убитых за последнее время. Нет, все же эти убийства связаны. Но только выбором жертвы, больше ничем. Оружие разное каждый раз, место, время. Не похоже это все на маньяка. А на что же похоже тогда?

— Тело в мертвецкую отправляйте, — велел я околоточному. — И осмотрите здесь все внимательно, может, найдете чего.

— Слушаюсь, Яков Платоныч, — ответил Ульяшин.

Я еще раз окинул взглядом место преступления и заметил свежий скол на дереве. Похоже, сюда попала пуля и отколола щепку. При помощи ножа я извлек из дерева свою находку и показал Ульяшину.

— Револьверная, — сказал он, рассматривая мою находку.

— Похоже на кольт, — ответил я ему задумчиво.

Доктор Милц по моей просьбе первым делом извлек обе пули, попавшие в тело нищего.

— Вот эта пуля, она из охотничьего ружья, — показал он свою добычу. — Она попала в позвоночник в районе поясничного отдела.

Я рассмотрел пулю, которую доктор аккуратно держал пинцетом. Должен сказать, она была весьма необычная.

— Пуля Куликовского к литтихскому штуцеру образца тысяча восемьсот сорок третьего года, — произнес я с недоумением. — Раритет!

Кому понадобилось стрелять из устаревшего оружия, когда так несложно достать современное?

Доктор Милц покачал головой.

— Вы действительно блестяще разбираетесь в оружейном деле, — похвалил он меня, — но не эта пуля оказалась смертельной. А смертельной стала вот эта.

И он поднял пинцетом с лотка другую пулю, уже вполне современную, чрезвычайно похожую на ту, что я извлек из ствола дерева на месте преступления.

— И судя по следам пороха на одежде жертвы, — продолжил доктор, — выстрел был произведен практически в упор.

— Пуля револьверная, я думаю, «кольт», — сказал я Милцу. — Два разных вида оружия в одном убийстве. Одно из них достаточно старое, словно из коллекции или музея.

Итак, у меня есть три пули, имеющие отношение к одному и тому же трупу. Две из них, скорее всего, выпущены из одного и того же оружия. А вот третья из другого, к тому же достаточно редкого. Кто будет менять оружие в процессе убийства? Кстати, чтобы точно стрелять из литтихского штуцера, требуется немалое мастерство. А тем более, чтобы попасть так точно, прямо в позвоночник. Такой стрелок не заденет дерево вместо цели. Так что же, два стрелка? Банда? Но зачем банде убивать нищего, какой с этого прок? Чего-то я не понимаю в этой истории. Но в любом случае, необычное оружие это зацепка. Не так уж много в Затонске коллекционеров оружия, имеющих подобный экземпляр. Вот среди них и нужно поискать для начала.