— А почему же Вы пошли к веранде? — подключился к допросу Николай Васильевич. — А не на выстрел?

— А зачем мне на него идти? — ответила Ольга. — Я же не знала, что это был за выстрел. Я даже представить себе не могла… А потом решила узнать у управляющего, что это значит.

— Ну, хорошо, — согласился господин Трегубов. — И что дальше?

— На веранде уже были… — продолжила рассказывать Соловьева. — Я не помню точно, кто… Потом пришел Семенов и другие.

— Семенов? — поразился я. — Какой Семенов?

Я был уверен, что мне перечислили всех присутствовавших, а оказывается…

— Семенов, учитель словесности, — пояснила Ольга.

— Он тоже здесь? — спросил я встревожено.

— Да, он здесь, — ответила она.

— А где он сейчас?

— Я не знаю, — с растерянностью сказала Ольга, — может быть, он в парке?

— Может, — согласился с нею Трегубов. — По-моему, он там и оставался.

В парке? Как же его упустили-то? Но там же Анна Викторовна, которая до сих пор не вернулась. Я был уверен, что все подозреваемые собраны на веранде, и парк безопасен, но оказалось, что это вовсе не так. Охваченный беспокойством, я быстро направился в парк.

Я нашел их обоих достаточно быстро, будто чувствовал, где искать. И, судя по всему, появился я очень вовремя. Издалека мне не слышно было слов, но пантомима была крайне живописна. Семенов, удерживая Анну Викторовну за руку, что-то говорил ей весьма эмоционально, она же пыталась отнять руку, явно испуганная. Я прибавил шагу, нащупывая в кармане револьвер. Но в тот момент, когда я готов был уже выстрелить в воздух, отвлекая его внимание, Семенов вдруг отпустил руку Анны и рухнул перед ней на колени, умоляя о чем-то. В этом положении он устрашал ее не меньше, это было видно. Слов я разобрать не мог, донеслось лишь: «Пощадите».

— Господин Семенов, — вмешался я, подойдя ближе, — что Вы там делаете?

Услышав мой голос, Семенов вскочил, глядя на меня с ужасом.

— Я… — попытался оправдаться он.

— Вы задержаны, — сказал я ему, вставая так, чтобы закрыть от него Анну, — по обвинению в убийстве.

— Это какая-то нелепость! — возмутился Семенов.

— Я обязательно выслушаю Ваши объяснения, — пообещал я ему, изо всех сил сдерживая злость на него. — Вы наверху меня подождите.

— Что случилось? — мягко спросил я Анну Викторовну, когда Семенов отошел.

— Да все в порядке, — попыталась она меня успокоить.

Но я видел, что она едва переводила дух, и бледность ее меня тревожила.

— Вы так напуганы, — сказал я ей. — Что-то произошло?

— Просто этот Семенов, он какой-то странный, — пояснила Анна с дрожью в голосе. — Ну, впрочем, как всегда.

Я вспомнил, как больше года назад во время самого первого моего дела, Семенов тоже пытался ей угрожать, вспомнил, как выводили меня из себя его липкие взгляды в сторону Анны. Странный — несколько неточное определение в данном случае. Если он окажется убийцей, меня это весьма порадует.

— А еще, знаете, он что-то знает, — сказала мне Анна Викторовна. — Я не смогла правда понять, что.

— Вас это напугало? — спросил я ее.

— Не только, — ответила она. — Вчера сразу после выстрела я услышала голос. Он сказал: «Надо было разрядить пистолеты».

— Чей голос?

— Мне показалось, что Алексея, — сказала Анна Викторовна. — Но он был уже мертв.

И с тревогой заглянула мне в глаза. Так и не привыкла, что я доверяю ее сведениям. Жаль, что я так и не смог доказать ей мое доверие.

— Понимаю, — кивнул я серьезно. — А он не сказал Вам имя убийцы?

— Нет, — покачала головой Анна.

— Ваше высокоблагородие, — послышался голос Ульяшина, — там Вас барыня спрашивают. Очень гневаются.

— А что случилось? — спросил я околоточного.

— Не могу знать, — развел он руками.

— Вы извините, — со вздохом сказал я Анне Викторовне. — Мы еще договорим.

— Отправьте кого-нибудь в город, — велел я Ульяшину по пути к дому. — Пусть привезут Нежинскую и князя Разумовского. И чтоб без возражений!

Вернувшись на веранду, я решил все-таки сперва допросить Семенова, а потом уже беседовать с Полонской. Сейчас он находится явно в расстроенных чувствах и, возможно, будет откровеннее. А если дать ему время, он возьмет себя в руки, придумает правдоподобную легенду, и тогда я потрачу много времени и сил, чтобы добиться от него правды.

— Вы присаживайтесь, — сказал я Семенову.

— Нет, спасибо, — ответил он. — Я постою.

Что ж, это его дело. Пусть стоит, раз хочется.

— Расскажите, — попросил я его, устраиваясь в кресле, — каким образом Ваши следы оказались на месте преступления?

— А с чего Вы взяли, — спросил Семенов с нервной усмешкой, — что это мои следы?

— Рядом мы нашли вот это, — пояснил я ему, доставая из кармана портсигар. — Гравировка: «Наставнику от любящих учеников».

Улыбка покинула лицо Семенова. Он в растерянности дотронулся до кармана. Видимо, до этого момента пропажу он не обнаружил.

— Вы как там оказались? — спросил я его.

— Дело в том, что я нашел тело, — принялся объясняться Семенов, нервничая настолько явно, что нельзя было этого не заметить.

— Следы такого рода, — уточнил я, — как будто Вы там топтались долгое время. Это что же, Вы стояли и наблюдали за найденным бездыханным телом?

— Ну, а что тут странного? — сказал вздрагивающим от волнения голосом учитель. — Когда я обнаружил тело, я буквально оторопел. Мне понадобилось совладать с собой, прежде чем я подошел к нему. Меня бросило в жар, я достал платок, вот, видимо, портсигар и выпал.

— А может, все было по-другому? — спросил я его жестко. — Вчера Вы стояли, прятались за деревом, пытались достать пистолет. Вот портсигар и выпал из кармана.

— Чушь! — отверг с возмущением мои предположения Семенов. — Это все какие-то Ваши домыслы!

— А о ком Вы просили меня? — спросила внезапно Анна Викторовна, подошедшая так тихо, что я и не заметил.

— Я не понимаю, о чем Вы говорите, — нервно ответил ей Семенов.

— Господин Семенов, — сказала Анна с укором, — Вы сказали мне: «Пощадите ее». О ком шла речь?

— Нет-нет! — принялся отпираться учитель. — Я ничего такого не говорил.

Анна Викторовна взглянула на меня, явно желая мне что-то сказать приватно. Я встал и подошел к ней ближе.

— Он действительно сказал мне: «Пощадите ее», — сказала Анна тихо. — И сделал это, потому что думал, что дух Алексея уже выдал мне имя убийцы, понимаете?

— Семенов думал, что Вы знаете имя убийцы? — уточнил я.

— Именно, — шепотом подтвердила Анна Викторовна.

— Кого-то он выгораживает, — вздохнул я.

Вовремя я успел прийти, однако. Сам ли Семенов убил Гребнева или пытается кого-то прикрыть, в любом случае Анна в его обществе в безопасности не была.

— Кого Вы выгораживаете? — резко спросил я Семенова.

— Господин следователь, Вы определитесь, — с неприятной улыбочкой ответил он. — Я или убийца, или кого-то там выгораживаю.

— Не валяйте дурака, господин Семенов, — сказал я ему с раздражением. — Кого Вы имели в виду, когда сказали: «Пощадите ее»?

— Хорошо, я все скажу, — волнуясь, произнес он, усаживаясь наконец-то. — Знаете, я имел в виду Сашу, дочь управляющего.

Мы с Анной Викторовной переглянулись в изумлении. Кажется, Саша не приходила в голову нам обоим. Лично я был уверен, что речь идет об Ольге, и готов был побиться об заклад, что и Анна думала о ней же.

— Грешным делом я подумал вначале, что это она, — зачастил Семенов, — но сейчас я понимаю, что это полный бред.

— И почему Вы решили, — спросил я, — что Саша стреляла?

— Понимаете, дело в том, — принялся рассказывать учитель, — что она недавно обратилась ко мне с такой деликатной просьбой, найти ей врача. Ну, чтобы избавиться от беременности. А Алексей как раз отец.

Господи, в этом деле мотивы плодятся с какой-то невиданной скоростью. Подобное мне и в голову прийти не могло. Мы с Анной Викторовной снова переглянулись. Судя по выражению ее лица, ее голову подобная идея тоже не посещала.