- Ищешь чего? Помочь?

От неожиданности начальник охраны вздрогнул и, потеряв равновесие, грохнулся на пол. Опомнившись, он вскочил, подобрал и натянул сапоги.

- Ничего. Ничего не надо. Потом сам найду, - пробормотал лихорадочно человек и быстро удалился.

В другой раз, три дня спустя, явился перед рассветом. Он бродил по коридорам, подсвечивая себе путь. Пугать его не стали. Хам позволил свету фонаря, отразиться в своих глазах. После чего Абелон быстренько ретировался.

Да еще инцидент, который тоже произошел на вторую ночь с местным ученым, звали его Каменон - не то алхимик, не то астролог, а может и медик. Хотя, пожалуй, всего по не многу. Жил он на третьем этаже сразу возле лестницы. В своих покоях он постоянно проводил какие-то дурно пахнущие эксперименты. И впоследствии к нам постоянно приставал с разными вопросами типа "Почему у вас глаза светятся? Как вы видите в темноте? А, правда что на оборотнях быстро заживают раны?" и другие глупости. Я и мои сородичи не любим столь пристального интереса, поэтому вместо ответа в сторону ученого, чаще всего, щелкали зубами, это действовало на него отрезвляюще, и дальше он не спрашивал. По ночам же Каменон поднимался на башню, где рассматривал небо через очень большую подзорную трубу.

У нас подзорные трубы были тоже. Одна у меня, и еще две у Рита, очень уж эти вещи ему нравились. Мы как трофеи взяли их у светлых эльфов, но оптические приборы делали только темные. Поэтому на корпусах труб не было никакого декора, чисто утилитарный предмет.

Когда уже достаточно стемнело, двери Каменона распахнулись, и он вышел в коридор. Ну как вышел, трудно подобрать слова, чтобы описать движения ученого мужа, которые он совершал, покидая свои покои, осторожно держа в одной руке подзорную трубу (а ее длинна была больше метра), в другой треногу и фонарь. Еще он зажимал под мышкой большой фолиант, а подбородком придерживал свиток. Кое-как разминувшись, с дверным проемом, он толкнул пяткой створку, едва не потеряв равновесие. Все это привлекло внимание Рита, не часто нам доводилось видеть такое. И мой родич потихоньку пошел следом. Таким вот манером Каменон поднялся по винновой лестнице в башню, где стал располагаться. Сначала положил на высокий стол трубу, рядом с ней свиток и книгу наконец установил треногу. Закрепив и настроив оптику, ученый придавил краем раскрытого фолианта свиток. Сделав несколько пометок, припал к трубе. Повторив эти действия несколько раз, он особенно долго что-то писал, заглядывая в книгу. Обуреваемый любопытством Рит попытался посмотреть в окуляр. Для чего вытянул морду в ту сторону. В это время Каменон решил посмотреть. Когда голова астролога ударилась обо что мохнатое, он издал, какой-то сдавленный звук, отшатнулся назад, едва не вылетев в окно башни, находившееся у него за спиной. К счастью родич успел поймать его за полы длинной мантии. Несколько придя в себя, ученый осторожно ощупал руку, все еще державшую его одежду. Рит тот час же разжал пальцы и спросил:

- Ты как?

- Нормально, - машинально ответил Каменон.

На том и разошлись. Родич вернулся на свой пост, человек же остался в башне, покинув ее только после смены караулов.

Конечно, люди продолжали сторониться нас, однако при встрече панического страха у них уже не было, скорее уважительная осторожность. Да и памятуя о планах эльфов контакты с людьми были сведены к минимуму. В город мы выходили либо рано утром или поздно вечером. Необходимые покупки старались совершать на ярмарке вне городских стен, там на нас реагировали более спокойно. За исключением Варги, которая ежедневно таскалась, за сладкой фруктовой водой, продававшейся в лавочке при трактире. Впрочем делала она это спозаранку, прибегая еще до открытия и оказываясь в очереди первой. К концу недели женщины, которые тоже регулярно ходили в эту лавку, привыкли к ней и даже проявляли некоторую благосклонность, ведь своим поведением она напоминала милого щенка, по какой-то случайности обвешенного оружием.

Варга, надо сказать, обладала довольно редкой для оборотня способностью нравиться. Кстати это тоже было одной из причин, побудивших мою сестру, отправить дочь с нами. Варга, вступившая в пору зрелости, начала заигрывать, не задумываясь о последствиях, с мужчинами клана. Не делая особой разницы между холостыми и женатыми. Это создавало ненужную напряженность, ведь юноши из-за нее затевали драки, а замужние женщины устраивали склоки с ней (порой до рукоприкладства), да и мужьям доставалось. В нашем отряде же, ее шаловливость была сродни глотка свежего воздуха. Старых, закаленных в боях воинов радовала ее юношеская веселость и бесшабашность. А беспутные мысли из молодых голов, быстро вылетали вслед за подзатыльником, прилетевшим от кого-нибудь из старших.

А для того чтобы в остальных головах от безделья не заводились не нужные мысли да и мышцы были в тонусе, воины (которые не спали после ночной вахты и не охраняли князя) уходили тренироваться за городские стены.

Вначале мы некоторое время бегали по лесу. Бег для оборотня это счастье, когда ритмично движущиеся мускулы наполняют тело и разум легкостью, сравнимой разве что с полетом. Кроме того в лесу можно было поймать какую-нибудь мелкую дичь. Кормили нас конечно хорошо, но человеческая пища не вполне удовлетворяла наши потребности. Нам обязательно было нужно свежее, желательно еще теплое мясо.

После, на большой поляне, которую я присмотрел еще в первый день, мы упражнялись в рукопашной борьбе, стрельбе из лука, метании ножей и, конечно же, в фехтовании и рубке. Именно эту поляну я выбрал преднамеренно. Дело в том, что с городских стен все это место прекрасно просматривалось и вскоре посмотреть не наши "схватки" стало собираться много горожан, среди которых кроме праздных зевак были и солдаты. Ведь человек имея представление, на сколько, силен противник, три раза подумает, следует ли ввязываться в бой.

К концу недели княжеская семья совсем привыкла к нашему присутствию. Князь то не особо обращал на нас внимание с самого начала (воспринимая нас как сторожевых собак). Княгиню же особенно сильно тяготило наше пребывание по ночам в спальне. Она даже отказала мужу, когда он на вторую ночь предложил ей исполнить супружеский долг. В прочем Лаон недолго сокрушался по этому поводу. И проведя почти весь третий день в городе, ночевать, отправился к своей любовнице. Она конечно тоже не обрадовалась перспективе провести ночь в нашей компании, но на ее вопрос "Они останутся?" князь непреклонно отрезал "Останутся!". И будучи, по-видимому, девушкой достаточно свободных нравов, быстро выбросила факт нашего существования из головы, и беззаботно предалась любовным утехам. Сивилла намек мужа поняла и больше не отказывала. Конечно, делала она это, плотно задернув бархатный полог над кроватью.

Даже дети Лаона и Сивиллы стали воспринимать наше общество как само собой разумеющееся. Осмелев на столько, что решились забраться в наше помещение, чтобы посмотреть как мы живем. Предприняли они эту авантюру в те часы, когда мы отдыхали после караула. Полагая, что мы спим, княжичи с сестрой осторожно открыли дверь, ведущую из-за стены. Однако петли скрипнули, и мы проснулись, узнав их запах стали делать вид, что продолжаем спать. Девочка жалась к дверному косяку, мальчишки же крадучись обследовали комнату, заприметив сундук и приблизившись, его открыли. Дети с любопытством разглядывали содержимое. Абелла подошла к братьям и, протянув руку, взяла большую книгу в сафьяновом переплете. Это была вещь Варги, и она ее очень любила, часто рассматривала большие яркие картинки. Тут моя племянница не выдержала и вскочила. Девочка от неожиданности мертвой хваткой вцепилась в книгу.

- Смотреть можно, брать нельзя, - предостерегающе рыкнула Варга.

Мэйнон, как самый старший заслонил собой сестру, и пусть дрожащим голосом, но с вызовом произнес:

- Мой отец князь и все здесь его!

Я медленно поднялся с топчана и, сделав несколько шагов в их сторону не громко, но твердо произнес: