***

Когда я проснулась снова, я обнаружила себя в своей постели у Коры дома. Я валялась на животе, отчаянно прижимая к щеке почему-то влажную подушку. За окном светило солнце, назойливая птица чирикала прямо у стекла. Я шевельнула ногой, и поясницу немедленно свело приступом дикой боли. Воспоминания яркими вспышками ринулись в голову. Их оказалось мало, но достаточно, чтобы понять: мне отрезали лисий хвост. Мёртвый лисий хвост. Мой собственный посох почти убил меня, я чудом не стала частью Вечности, растворившись в Древе. Но меня спасли. Пришли Олли, Марика, Лаура и Хоберин Высокий и спасли меня.

Рядом со мной на полу, прижавшись лбом к краю кровати, дремала Рия. Я осторожно шевельнула рукой и обрадовалась, когда та шевельнулась. Медленно вытянув её вперёд, я коснулась плеча подруги, и та встрепенулась.

— Ты очнулась! — обрадовалась Рия.

— Угу, — просипела я, чувствуя, что в глотке суше, чем в самой сухой из пустынь.

— И как ты?

— Пи-ить…

Без лишних слов Рия вскочила на ноги и убежала прочь, а я краем глаза успела увидеть выражение безграничного счастья на её лице. Глаза шиикары показались мне красными. Плакала? Или мне только померещилось?

Снизу послышались голоса: похоже, в доме у Коры собралось много народу. Я попыталась перевернуться на бок, но не смогла — спину сводило дикой болью. Я вообще чувствовала себя отвратительно. Слабость, жажда, сосущая пустота в желудке, а ещё острое ощущение потери. Чего-то не хватало, чего-то важного. Сосредоточенно нахмурившись, я повернула голову сильнее и снова зашипела от боли, на этот раз в голове. Кроме хвоста мне отрезали уши.

Когда Рия вместе с Корой, Лаурой, Марикой и Хоберином Высоким поднялась в мою комнату, я как раз пыталась осознать истинные масштабы случившегося. Страшные рассказы Маттиаса крутились в памяти. Что со мной случилось? Что со мной будет теперь?

Кора не скрывала слёз радости. Она помогла мне повернуться так, чтобы я смогла пить, а потом уложила меня обратно. Лежать на животе было неудобно, но лечь на бок я была пока не готова.

Хоберин и Лаура быстро, но придирчиво осмотрели свою работу. Судя по разгладившемуся лицу старушки, всё было хорошо, если в подобной ситуации вообще уместно слово «хорошо». Рия смотрела на меня с безграничным сочувствием во взгляде, и я вдруг поняла, что теперь в полной мере разделила её беду. Не считая того, что лисьи уши и хвост никогда не давали мне особых преимуществ, а кроме них у меня были и другие. По крайней мере я очень надеялась, что они всё ещё были.

Хоберин уже объяснял мне, что произошло, но память выкинула из себя объяснения. Помнилось только, что Старший Слышащий сказал мне что-то важное, что-то, от чего зависела моя жизнь.

— Я забыла, — жалобно прошептала я, обращаясь к нему. — Вы сказали мне помнить, но теперь я забыла. Что со мной случилось? Что теперь будет?

Старик тяжело вздохнул, Марика как-то странно переглянулась с Рией.

— Ты слишком ослабела и твой посох завладел тобой. Он убил тело твоей лисы и занял его место, уничтожая другие тела и души. Древо затягивало тебя, девочка, но было два способа спасти тебя. Тебе был предоставлен выбор.

— Какой выбор?

— Отказаться от посоха, перестать быть киирином и сохранить себя или сохранить посох, зная, что он будет неумолимо забирать твои силы день за днём, пока не убьёт совсем.

Место, где раньше были уши, пульсировало болью вместе с головой. Жизнь без способностей киирина, без заданий, без Валмиранской Ведьмы, без браслета на руке казалась мне невозможной, вот только лишь теперь я поняла, чего мне не хватало на самом деле.

— И я выбрала? — еле слышно спросила я.

Хоберин кивнул. Рия опустила голову.

— Что я выбрала?

Марика вздохнула и отвернулась.

— Ты решила отказаться от посоха. — Я уже знала ответ, но слова Старшего Слышащего всё равно вонзились мне в душу раскалённым железом. — Мы уничтожили его.

— Как? — Мои губы шевельнулись, но с них не слетело ни звука, впрочем, Хоберин понял.

— Я отделил его от твоего тела, и мы сожгли его, а Олли утопил пепел в проточной воде.

— Где он взял проточную воду? — зачем-то решила узнать я.

Спрашивать следовало о другом. Как Хоберин смог достать из меня тонкие деревянные нити, охватившие моё тело изнутри? Как разделил меня с Древом, с которым я успела стать одним целым? Старший Слышащий сощурился. Должно быть, он услышал мои сомнения, потому что принялся объяснить:

— Олли мы отправили к реке, с этим уж он как-нибудь справится. А с тобой всё вышло не так просто. Пока я досюда доехал, стало слишком поздно, Древо поглощало тебя целиком. Тебя бы даже Киира не спасла, если бы у этих не оказалось эфира.

Записанная в «эти» Лаура фыркнула, Хоберин показательно смотрел мимо неё.

— Свойства эфира изучены мало, слишком мало, на мой взгляд. Эти бездельники в магических академиях могли бы потратить немного своего времени, чтобы заняться этим, но нет, они считают более безопасным сотни раз перепроверять уже проверенное и держаться как можно дальше от всего действительно опасного. А эфир очень опасен. К счастью, даже мой нерадивый ученик знает, как с помощью эфира разорвать связь между физическим миром и миром духов. Мне удалось разделить тебя и Древо, но всё же вы остались связаны.

— Что это значит?

— То, что ты всё ещё осталась киирином, — проворчал старик. — Киирином без посоха. Вместо посоха у тебя теперь Древо.

— И что это значит? — Я ничего не понимала, но родившаяся во мне надежда сводила с ума. Может, ещё не всё потеряно?

Вместо ответа Хоберин протянул мне свой посох.

— Возьми, — велел он.

Прикасаться к гладкому дереву было страшно. Я боялась, что оно набросится на меня, вонзится в меня тонкими острыми ветвями, чтобы убить, разорвать на части.

— Не бойся, девочка. — Старший Слышащий сам вложил в мою руку посох. — Тебе больше никогда не придётся бояться их.

Робко и неуверенно я обхватила пальцами оружие Хоберина и вздрогнула, уловив невыносимо знакомую силу. Эта сила была во мне. Эта сила была Древом. Она текла по моим венам вместе с кровью, наполняла мои лёгкие вместе с воздухом. Вечности не удалось поглотить меня, но я унесла частичку её с собой, и этой частички хватило, чтобы посох Старшего Слышащего подчинился мне. Не веря своим глазам, я смотрела на посох, похожий и не похожий на мой одновременно. Повинуясь моей воле, он обернулся маленькой тигриной фигуркой, а потом бесформенной мёртвой массой упал на пол. Я вскрикнула и отвернулась, уткнувшись лицом в подушку и прижимаясь к ней так долго, насколько хватило дыхания.

По спине стекали тонкие струйки пота: фокус с посохом отнял у меня немало сил.

— Что теперь со мной будет? — тихо спросила я.

— Ты будешь жить. — Хоберин смотрел на меня с интересом. — Твоя воля сможет соревноваться с волей других кииринов за право на владение их посохами, но своего у тебя уже не будет никогда. Это значит, что твоё тело уже никогда не будет в опасности. — Он немного подумал и добавил: — По этой причине, по крайней мере. В опасности будут тела настоящих хозяев, хоть и в меньшей, чем была бы ты. Сейчас мы с тобой разделили ответственность на двоих, ты устала, потому что сражалась с моей волей, а не с моим посохом. Я — Слышащий, даже ты не сможешь увлечь меня дальше, чем мне суждено зайти. Но ведуна ты можешь убить.

Заведя руки под подушку, я коснулась левого запястья, на котором больше не было браслета. Я чувствовала пустоту на его месте, но это чувство была вполне терпимым. Должно быть, спасали присвоенные мною частички Древа.

«Вот они, мои крылья, которые я потеряла», — как-то отстранённо подумала я. Как летательный аппарат Дана не смог заменить Рии потерянных крыльев, я знала, что моя новообретённая способность никогда не заменит мне посоха.

— Почему ты не плачешь? — вдруг тихо спросила Лаура.

Я не знала, почему. Наверное, я ещё не в полной мере прочувствовала весь ужас ситуации, в которой оказалась, но плакать совершенно не хотелось.