Шло время, ночь неизбежно приближалась к своему концу. В темноте тревожно мерцал защитный купол, сталкиваясь со рвущейся изнутри силой. Крис всё ещё держался, Фаина тоже, и я совершенно не представляла, как они это делают. Сама я сидела, прислонившись плечом к осколку Стены, и впитывала оставшиеся в нём силы. С каждой минутой я чувствовала себя всё лучше, только спать всё равно хотелось.
Появления Олли я не заметила.
— Готовься, — шепнул он мне и убежал к барьеру, а я увидела, как с другой стороны в ту же сторону движется Маттиас.
Я поднялась на ноги и завертела головой, но не увидела ни Питера, ни его начальство, а у барьера происходило странное движение. Миг, и пятеро человек вошли внутрь, набросившись на колдунью.
Судя по потому, что началось потом, все они были кииринами, и все они рисковали собой, чтобы Крис мог покинуть купол. Земля задрожала даже под моими ногами, и я поняла, что до сих пор Фаина действительно сдерживала силы.
Маттиас вывел Криса, и я почти побежала к ним, но спохватилась: показывать меня колдунье пока ещё не стоило. Они оба сами подошли ко мне.
Призрак смотрел на меня холодно и неодобрительно, я ответила упрямым взглядом. То, что я сделала сейчас, было одним из немногих поступков в моей не столь долгой жизни, о которых я совершенно не жалела. По крайней мере пока что.
Мы ничего не успели друг другу сказать: Алан Лояне привёл Питера. Маг шёл сам и был смертельно бледен, но решителен. Он смотрел на Криса, а Призрак смотрел на купол, за которым киирины из последних сил старались выжить, не дав при этом Фаине снести барьер.
— Я должен сказать ему кое-что. Это не займёт много времени. — Питер шагнул к Крису, и тот, не оборачиваясь, кивнул и первым двинулся в сторону от нас. Я не слышала, о чём они говорили, но Маттиас и Алан переглянулись очень странно.
— Что-то здесь не так, — громко проговорила я, привлекая к себе внимание.
— Разумеется, — охотно подтвердил Маттиас. — У вас непростые отношения, а теперь вы собираетесь рискнуть жизнями, и этот юноша, Питер, будет в наибольшей опасности.
Глава магической академии поморщился и отвернулся. Больше никто не сказал ни слова, а Питер и Крис в самом деле вернулись достаточно быстро, и вид у каждого из них был спокойный и серьёзный. О чём бы они ни говорили, разговор устроил обоих. Предложенный мною план тоже устроил всех, и вскоре мы уже расходились, обменявшись прощальными взглядами. Это не давало мне покоя: случись с одним из них что-то, я уже никогда не смогла бы попрощаться. Должно быть именно потому я чувствовала себя особенно гадко, когда пряталась в палатке у самого купола, откуда мне предстояло действовать, глядя в крошечную щель между закрывавшими выход кусками ткани. Я была в безопасности, они — рисковали жизнями.
Крис ворвался за барьер первым, кинувшись на резко отскочившую назад Фаину. Это дало магам возможность ненадолго открыть выход и позволить остальным кииринам покинуть барьер. Все они были живы, но сильно раненую Марью Сирин несли на руках.
Сзади зашуршала ткань, пропуская нежданного человека. Я оглянулась и увидела Питера, которого никак не должно было быть здесь.
— Не смей умирать, — вместо приветствий и вопросов шепнула я, и тот так же тихо ответил:
— Я обещаю тебе, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не умереть. Но обещай, что ты, что бы ни случилось, не станешь вмешиваться.
Я не была с этим согласна, но маг не нуждался в моём ответе. Он подошёл ко мне и быстро поцеловал в лоб.
— Это на удачу.
Я растерялась и замерла на месте, а Питер улыбнулся и помахал мне рукой, прежде чем умчаться обратно. Вместо него в палатку вошёл Олли. Ученик Старшего Слышащего преспокойно сел рядом со мной, и я кинула на него раздражённый взгляд.
— Ты знаешь, что собирается сделать твой друг? — сделав вид, что ничего не заметил, спросил тот.
— Да, — огрызнулась я. — Спасти нас всех, рискнув собой.
Олли присвистнул, и я резко повернулась к нему.
— Мне врут, да? Он всё-таки собирается умереть, или что?
Кажется, мой рык напугал бедолагу, потому что тот отшатнулся от меня, словно я сама на миг вдруг стала своим тигром. Ждать ответа от онемевшего Олли не стоило, и я снова повернулась к куполу, как раз вовремя, чтобы не пропустить сигнал: настала моя очередь действовать.
Прекрасный тигр появился прямо перед палаткой, и шерсть его вспыхнула красно-чёрным пламенем. Зверь, набирая скорость, побежал к барьеру, и люди, замечавшие его, замирали на своих местах. Я догадывалась, о чём они думали. «Валмиранская Ведьма пришла! Она существует, она здесь, она нас спасёт!» Вот только никакой Ведьмы не было, были только я, Крис и Питер, который не должен был умирать.
Они оказались у барьера одновременно: Питер и мой тигр, но второй пересёк черту раньше. И тут Фаина завизжала. Она орала от ужаса и металась, ища спасения. Кажется, ещё никто не реагировал на моего тигра так.
— Ого! — Рыжие уши Олли приподнялись вверх. — Вот теперь я слышу. Она боится, потому что помнит огонь и мужчину, который мог превратиться в тигра.
Мне было всё равно, что помнит Фаина, важно было другое: Крис. Мечтая о спасении, колдунья могла забыть о том, что до сих пор щадила его. Но забывать о тигре из-за своих тревог не стоило. Я тряхнула головой, чтобы прогнать лишние мысли, и полностью сосредоточилась на звере. Как бы Фаина ни старалась сбежать, ничто не могло спасти её от его когтей. Моих когтей.
Когти царапнули о защиту колдуньи, не причиняя той вреда. Фаина поняла это, остановилась и расхохоталась.
— Она чувствует себя победившей, — заметил Олли, как будто это и так не было очевидно, и тогда я сделала свой последний ход. Тигр обернулся паутиной переплетённых ветвей, уходящих глубоко под землю. Он стал клеткой вокруг колдуньи, клеткой, не позволявшей той сойти с места.
Хохот снова перешёл в визг, а Крис атаковал, отвлекая её внимание на себя. Олави Безродный присвистнул.
— Кажется, она сейчас его убьёт, — проговорил он почему-то с восторгом.
— Не успеет, — напряжённо отозвалась я, изо всех сил надеясь на то, что не ошиблась.
Питер пересёк барьер и бежал к пойманной колдунье. Я знала, что, если слабые ноги подведут его сейчас, если маг споткнётся и упадёт, всё будет потеряно, но он не споткнулся и не упал. Питер подскочил к Фаине и, не спеша к ней прикасаться, запел.
Его неожиданно громкий и сильный голос прорывался через голоса держащих барьер магов, как крик Фаины совсем недавно. Оставалось надеяться, что маги не помешают друг другу. А колдунья тем временем замолчала и замерла. Она медленно, словно что-то мешало ей двигаться, обернулась к Питеру, но замерла, так и не закончив движения.
— Можешь убрать посох, — шепнул Олли. — Он её обездвижил.
А песня Питера изменилась. Она стала какой-то грозной и резкой, она рвала ткань мира духов, она взывала к демонам. Ученик Старшего Слышащего восторженно ёрзал рядом со мной, тоже подмечая что-то своё.
Крис отступал к краю купола, не сводя с Фаины взгляда. Позволив ветвям в самом деле исчезнуть, я вернула посох на руку в виде браслета и потянулась вперёд.
— Ты куда? — немедленно заинтересовался Олли. — Тебе надо быть тут.
Питер взывал к демонам Фаины, его голос становился то выше, то ниже, то тише, то громче. И демоны откликнулись. Защита вокруг колдуньи исчезла, и маг развернул её спиной к Стене и положил руки ей на голову. Песня стала мягче, в ней мелькнуло несколько нот, показавшихся мне грустными, а потом снова начала звать.
И тут меня озарило. До сих пор меня совершенно не заботило, как именно должно сработать загадочное заклинание, но теперь я вдруг как никогда ясно поняла, что происходит. Я рванулась вперёд, но Олли поймал меня за руку.
— Он забирает её демонов себе! — крикнула я, пытаясь вырваться, но ученик Старшего Слышащего покачал головой.
— Он знает, что делает.
А я ничего не хотела знать. Сил, чтобы вырваться, не хватало, потому я воспользовалась посохом. Не заботясь более о скрытности, я оглушила Олли, швырнув посох прямо в него, вырвалась из палатки и помчалась к барьеру, благо, тот был в нескольких шагах от меня. Без посоха я чувствовала себя странно и неприятно, но это было последнее, о чём я могла думать сейчас. Прошмыгнув между двумя поддерживающими его магами, я пересекла границу купола. Я должна была успеть, я должна была спасти Питера, но я понятия не имела, что и как могу сделать. Наверное, я понимала, что сделать уже ничего не могу.
