Зеркало висело неприлично низко даже для людей среднего роста, и я откровенно страдала, тоскуя по шикарному гиганту, подаренному мне Корой и ожидающему моего возвращения дома. Вопрос Криса застал меня врасплох и смутил. Выронив одну из прядей, тем самым сведя на нет всю проделанную ранее работу, я надулась и смущённо ответила:

— Не умею.

Я никогда не понимала, как надо вывернуть руки, чтобы заплести ровную и прямую косу чётко позади своей головы. Две косы? Одна, но сбоку? Сколько угодно, но обычная упорно мне не давалась. Я честно не понимала, как Малисана умудряется проделывать это каждое утро.

— Когда я тебя впервые увидел, у тебя была коса.

Я удивилась. День, когда я потеряла память, отчаянно старался забыться. Его детали быстро стёрлись, стремясь унести от меня все отсылки к прошлому, но оставить настоящее. Я прекрасно помнила лица Кайры, Финиды, Коры и Криса, но не помнила, во что была одета и что было у меня на голове.

— И ещё уши ниоры были, — напомнила я.

По сравнению с вопросом о том, как и почему я оказалась на улицах Коовира без памяти, даже если принять за истину, что Киира перебросила меня из другого мира через Врата, загадка появления на моей голове косы, которую я определённо не могла заплести себе сама, казалась незначительной.

— И весьма странная одежда. Я никогда не видел похожей ткани, это я помню. А вот какая именно была эта ткань и как выглядел сам наряд — забыл напрочь.

Я замерла. Теперь, когда Крис заговорил об этом сам, я вспомнила — нет, не одежду — о существовании ещё одной загадки. В чём бы я ни пришла в себя в тот день, с тех пор, как я сняла с себя старый наряд, его более никто не видел. Он как будто исчез и из этого мира, и из памяти людей.

— Я тоже не помню, — признала я и потянулась за расчёской, но Призрак выхватил её быстрее. — Эй, отдай!

Крис не послушался. Он бережно провёл рукой по моей голове, на мгновение прижав уши, и я, неожиданно окончательно смутившись, замерла статуей, позволяя Призраку перебирать мои волосы. Когда он закончил, за моей спиной обнаружилась самая настоящая коса, перевязанная нежно-голубой лентой. Я счастливо улыбнулась, не зная, что сказать, и перекинула косу через плечо. И только тогда заметила это.

Как я умудрилась пропустить сей занимательный факт, пока возилась с косами сама, я не поняла. Наверное, слишком много отвлекалась на низкое мутное зеркало, на сидящего позади Криса и на собственные мысли, вот только прядь седых волос в моей голове всяко образовалась не только что. Она была совсем тонкой; чтобы заметить этот дефект, нужно было как следует приглядеться, и всё-таки уже одно наличие такого дефекта было дурным знаком.

— Не обращай внимания.

Я с удивлением поглядела на Криса и поняла: он заметил раньше, но ничего не сказал. Осталось только задаться вопросом, как давно на самом деле он это заметил.

— После Питера или раньше? — требовательно спросила я.

Призрак не стал отпираться.

— После. Это сделал он. У него так же, но сильнее.

На светлых волосах мага не заметить седину было совсем просто, не вспомнить, с чего началась трагедия Марики и Фреда — сложнее. Ужас холодной змеёй струился внутри меня, подбираясь к сердцу, и я шагнула назад, словно желая оказаться дальше от зеркала, от Криса, от себя самой.

— Меня затягивает? — Собственный голос вдруг стал каким-то особенно жалким и слабым.

— Во Врата Рассвета нельзя зайти против воли, — поспешил сообщить Призрак, подтвердив, что ему в голову шли те же мысли, что и мне. Почти те же.

— А во Врата Заката?

Крис ответил не сразу, но на его лице не осталось и тени от прежней довольной безмятежности.

— Я убью Питера, — пообещал он наконец, и я протестующе изогнула хвост.

— Не надо. Он одумается. Он обязан одуматься. А я не поеду к нему больше, он больше ничего мне не сделает. Я не позволю.

Судя по тому, что выражение лица Криса не изменилось даже немного, он мне не поверил, но спорить Призрак не стал. Он проводил меня на вокзал и посадил на поезд до Лаона, а сам собрался вернуться в Карнаэль, чтобы отчитаться о выполнении задания. Мы собирались ехать в столицу вместе и вместе же вернуться домой, и такое изменение решения подтверждало: Крис сделает всё, чтобы держать меня как можно дальше от Питера. И я не собиралась ему мешать. Оставалось только надеяться, что Призрак в самом деле не задумает убить мага, чтобы решить проблему раз и навсегда.

Но прибыв в Белый Лис, я поняла, что есть проблемы пусть и менее значительные в перспективе, но куда более актуальные в настоящий момент: меня уволила Марика, недовольная тем, что я пропала из Главного Дома, предупредив в самый последний момент. Помощница из меня в самом деле была паршивая, я часто пропускала рабочее время и безмерно тосковала, разбираясь с бумагами. С тех пор, как уехала Диса, работы стало больше, а желания браться за неё — меньше. Мне давно стоило уйти самой, но я не хотела расстраивать Марику. И в итоге расстроилась сама.

Я уже давно начинала думать о том, чтобы покинуть Главный Дом окончательно. Тоска, которая сопровождала меня в течение этой работы, была сравнима с восторгом, который я чувствовала недавно, возвращаясь с Крисом после успешного задания. Нет, моё место было не с бумагами, но где? В библиотеке в окружении детей? В далёких местах в окружении желающих убить меня врагов? Я не была готова посвятить свою жизнь чему-то одному, а ещё мне совершенно не хотелось оставаться без заработка.

Своими терзаниями я поделилась с Крисом.

— Может быть, мне стоит всё-таки вступить в орден? Я же не буду обязана рисковать шкурой всё время, так? Ты ведь иногда бываешь дома.

— Приняв это решение, ты не сможешь забрать его назад, сохранив при этом посох, — напомнил мне Призрак, вызвав новые волны сомнений.

— Как же мне тогда быть?

Твёрдый прямой палец Криса упёрся мне в лоб. Он был холодным, и я невольно улыбнулась, вспомнив, как мы навещали друг друга в болезни.

— Думай, — велел мне Призрак. — На следующее задание снова пойдём вместе. Посмотришь.

Это было отличным выходом, и я обрадовалась, хотя сомнения продолжали безжалостно терзать меня. Три дня спустя я пришла в библиотеку на вечер сказок, чтобы рассказать историю очередных жителей одной сказочной страны: Шакала и Мышь-Тигрицу. История наполнилась разными красками и новыми подробностями, сильно увеличившись в размерах, и всё равно в тот момент, когда фигурка мыши превратилась в тигриную, прыгая на фигурку шакала, мне вдруг стало страшно. Я испугалась, потому что на миг мне показалось, будто тигр сейчас изменит направление и кинется в гущу слушателей. И им не поможет даже то, что сам тигр размером был с новорождённого котёнка.

Чтобы рассказывать сказки, украшая их посохом — не важно, друзьям ли, врагам ли, — я должна была лучше владеть этим оружием. Я должна была обрести такой контроль, чтобы уже не сомневаться: посох сделает то, что я ему прикажу, и только это. И я не сомневалась, что у меня получится: смогла же я не убить Малисану однажды.

Я уходила в сторону от города, туда, где никому не могла бы навредить, и тренировалась, пробуя создавать больше предметов, заставляя их совершать более сложные движения на большем от меня расстоянии. А потом меня вдруг осенило: я не должна тратить весь посох, частичку его я всегда могу оставлять при себе. Когда к моей голой коже прикасалась хотя бы малая часть посоха, я чувствовала себя во много раз увереннее и сильнее, и слушался он лучше. Вскоре для того, чтобы заставить животное двигаться, я могла лишь подумать о нужном движении, а не представлять его детально. А ещё я продолжила тренироваться с огнём. Медленно и осторожно я училась укрощать опаснейшее воплощение этого убийственного оружия, и у меня получалось. Получалось!

Наверное, дело могло бы идти быстрее, если бы мои упражнения не тратили так много сил. Теперь я в полной мере понимала, что имел в виду Крис, когда говорил об усталости после работы с посохом. Иногда я так увлекалась, что едва стояла на ногах, но дело того стоило. Сам Крис же, видя мои успехи, только восхищённо вскидывал вверх брови. Призрак давно бросил попытки повторить нечто подобное, но он внимательно наблюдал за мной, запоминая и делая какие-то выводы для себя. Как и раньше, я охотно создавала сказочных тварей по его рисункам, а однажды попыталась соорудить человека.