Я замерла, ожидая, когда он скажет что-нибудь ещё, и дождалась.
— Пятидневной давности.
— Пятидневной?
— Да. Я так понимаю, Марика доверила ей передать это мне. А она решила немного задержаться.
Я понимающе кивнула. Нужды спрашивать, зачем Малисана это сделала, не было. Ученица Слышащей преследовала две цели: не отпустить Криса и подгадить мне, но вышло немного иначе, и теперь, когда я снова оказалась победительницей, я поняла, что Малисану мне жалко. Вспоминая её удаляющуюся от нас спину, я видела не опасную соперницу, но одинокую девушку, которой очень не везло по жизни. И главным её невезением стала встреча со мной.
Поёжившись, я потянулась правой рукой к левой, которая без браслета киирина чувствовала себя некомфортно, словно сейчас, в мороз, с неё сорвали всю одежду и кожу заодно. Я завертела головой, пытаясь найти, куда упал посох, но тот провалился в снег, его не было видно. И тогда, особенно не задумываясь над тем, что я делаю, я мысленно позвала его.
Ждала ли я, что он откликнется? Нет. Но когда деревянный посох, извиваясь змеёй, по снегу подполз ко мне, поднялся вертикально и заполз на мою протянутую к нему руку, я даже не удивилась. Это было совершенно естественно, так и должно было быть. Для меня, но не для Криса.
Призрак в изумлении смотрел на мою руку.
— Как ты это сделала? — ошарашенно спросил он.
— Не знаю. Так получилось, — растерянно ответила я, нежно поглаживая браслет рукой, словно это в самом деле был мой домашний питомец.
— Я никогда такого не видел, — не унимался Крис.
Он так не мог. Да, Призрак был сильнее, быстрее и выносливее, а я могла подозвать к себе посох, лежавший в стороне от меня. Ещё не в полной мере утихшая обида требовала, чтобы я немедленно указала Крису на то, что, пусть я и не воин, я не хуже него.
— А ты точно не можешь так? — спросила я, и Призрак дёрнул головой, давая мне понять: он не может.
— А ты пробовал?
— Нет и не буду, — отрезал Крис. — Я хорошо знаю, как далеко он позволяет мне зайти. Совершенно очевидно, тебе позволено зайти дальше.
Это была безоговорочная победа. Я приподняла левую ладонь, и браслет сполз по моей руке в неё, на ходу меняя форму и превращаясь в маленькую деревянную фигурку белки-летяги. Фигурка получилась не очень достоверной, всё-таки этих животных я видела лишь однажды, на картинке в книге Марики, но Крис смотрел на неё с явным интересом и даже уважением.
— Для меня смена формы возможна только через посох, — поведал мне он. — И я не могу заставить его двигаться. Если ты действительно настолько хороша как киирин, мне больше не нужно тебя учить. Мы можем уже завтра вместе уходить на охоту за эйноматринцами.
— Значит, ты всё-таки уходишь?
Это единственное, что было важно для меня в его словах. Призрак смотрел на меня. Я смотрела на него.
— А ты пойдёшь со мной?
Я медленно покачала головой. У меня появились важные дела здесь, в Белом Лисе. Дела, которые я не променяла бы на бои с эйноматринцами и даже на поиски Рии. В конце концов шиикара не была моей единственной подругой.
— Тогда я тоже останусь.
— Правда? — обрадовалась я.
— Да, на этот раз. Всё-таки ты права, ты значишь для меня больше, чем эйноматринцы.
Пожалуй, это были самые милые слова, что я когда-либо от него слышала. Мгновенно забыв все обиды, я счастливо рассмеялась, положила руки Крису на плечи и неловко чмокнула его в губы, а потом, пока он не успел опомниться, убежала прочь, глупо улыбаясь и не решаясь обернуться.
Остаток дня я провела в булочной вместе с Соной, болтая с той о какой-то бессвязной ерунде. Подруга заметно повеселела, и на вопросы об отце только отмахнулась. «Видимо, всё-таки забрала Счастливчика», — решила я.
— Ещё две недели мы точно в городе, — жаловалась охотница, страдающая от безделья. — Это так странно. Мы привыкли, что мы — главная опора клана, бегали, с ног сбивались. А теперь что? Теперь сидим тут и ждём, когда станет теплее.
Потом она принялась рассказывать о делах псарни и о том, что вывезенные из сгоревшей деревни щенки подрастают сильными и послушными, а к весне они уже смогут принимать полноценное участие в охоте. При этом маленькие ушки Соны радостно подрагивали, а глаза светились таким восторгом, что, прощаясь, я уже не сомневалась: этой подруге моя поддержка больше не нужна.
Я попробовала было навестить Дису, так и прятавшуюся у Тайто, но мне никто не открыл, и в окнах я не заметила ни единого признака наличия в доме живых существ. Дома беглянки тоже не оказалось, а Айри с очень мрачным видом поведала мне, что её родители понятия не имеют, где сейчас находится Диса, иначе дом Тайто давно разнесли бы на кусочки, и, если я не желаю мучительной смерти им обоим, мне лучше не давать военачальнику клана повода понять, что я знаю больше, чем он.
Пообещав Айри, что я не буду навлекать ещё большие беды на голову её сестры, я вернулась домой, обменялась с Корой парой ничего не значащих фраз и уселась у себя. Пустой матрас Рии смотрел на меня вопрошающе, но теперь я смогла не обращать на него больше внимания, чем стоило. Положив браслет на ладонь, я заставила его стать маленькой деревянной фигуркой горной рыси, потом — лисы, потом — собаки, а потом — выдры. Маленький гладкий зверёк получился особенно хорошо. Я любовалась фигуркой, вертя ею в пальцах, а затем, поставив её на спинку кровати, велела ей привстать на задние лапы.
И фигурка подчинилась. Неохотно и неуклюже деревянная выдра вытянулась и дёрнула ушками, совсем как Сона. Радостно засмеявшись, я хлопнула в ладоши, и выдра замерла.
Полночи я просидела при зажжённых лампах, пытаясь создавать фигурки разных животных и заставлять их двигаться. И если заставить посох стать простым деревянным предметом, пусть даже имеющим звериную форму, было легко, то вот двигать их оказалось действительно непросто.
Эти попытки неописуемо меня утомили, но я не сдавалась. Фантазия рисовала мне картины, в которых я рассказывала сказки малышне в библиотеке, иллюстрируя их с помощью посоха, и ради этого я была готова попотеть. Мне казалось особенно удивительным и прекрасным то, что даже с помощью этой опасной вещи, существующей, чтобы нести разрушение и смерть, можно было дарить другим радость.
Спала я мало и плохо: даже по сновидениям неуклюже бегали, путаясь в собственных лапах, деревянные звери. Утром, когда я с очень сонным видом сидела на кухне и пыталась завтракать, стук в дверь показался мне стуком их маленьких тел, падающих на пол из моих ладоней, и я чуть не опрокинула на себя чай. Но когда Кора открыла и впустила в дом Криса, сонливость как хвостом смахнуло.
Призрак обменялся парой подозрительно многозначительных взглядов с моей хозяюшкой, и та скрылась в лавке. Я начала было ворчать что-то про заговоры, когда Крис сел рядом со мной и негромко проговорил:
— Прости за вчерашнее. Я вёл себя как осёл.
Не веря своим ушам, я подняла на него полный удивления взгляд, но Призрак жестом дал понять, что мне лучше помолчать. Очевидно, ему было очень непросто говорить то, что он говорил.
— Я не должен был сомневаться в тебе. Но теперь я понял свою ошибку, и этого больше не повторится. И я хочу поблагодарить тебя за идею с посохом.
— Идею с посохом? — не поняла я, всё ещё отчаянно переваривая услышанное.
— Ты сделала белку-летягу. Я всегда знал, что заставить посох стать живым существом невозможно, и превращал его в предметы, которые считал полезными. Фигурки животных в этот список не входили.
И Крис рассказал мне совершенно замечательную историю. Оказалось, после принятия названия города Марика объявила конкурс среди ремесленников: конкурс на создание символа города. Этим конкурсом заинтересовался и Тайто, которому в случае победы было гарантировано признание мастером. Он неплохо владел резьбой по дереву, но сделать достойную фигурку лисы ему не удавалось по одной простой причине: он недостаточно хорошо знал, как выглядят лисы, и даже рисунки Криса не помогали.
