«Значит, её отец сказал ей, что только вдали от неё может попробовать жить как человек», — угрюмо осознала я.

— Я могу чем-нибудь помочь? — неуверенно спросила я.

— Да нет, не бери в голову. Всё нормально, через пару дней забуду. Так ты для чего меня искала?

Я ещё раз оценивающе оглядела подругу и убедилась, что свои проблемы мне стоит оставить при себе. Судя по всему — на ближайшее всегда. И всё-таки, надеясь хоть как-нибудь разрешить хотя бы одну из них, я поинтересовалась:

— Ты не знаешь, где сейчас может быть Диса?

Сона задумалась.

— Я видела её сегодня только мельком, кажется, она поругалась с семьёй. Попробуй спросить у Тайто.

«Поругалась с семьёй? Диса?..» Это было очень на неё не похоже, как, впрочем, и запись в списки добровольцев, уходящих защищать шиикаров от эйноматринцев. Оставалось только понять, что из этого причина, а что следствие.

— А Тайто где? — продолжила я допрос и получила не слишком обнадёживающий ответ:

— Не знаю. В мастерской, наверное.

Искать мастерскую Тайто, где того вполне могло не оказаться, я не стала. Было уже совсем поздно, мне хотелось есть, а спина болела при каждом движении, потому я вернулась домой и скрючилась на кухне, где как раз суетилась Кора, сооружая воистину божественный ужин.

Лишь только бросив единственный взгляд на мою кислую рожу, хозяюшка отложила нож и села рядом со мной, разглядывая меня сочувственным и встревоженным взглядом.

— Ну, что с тобой случилось? — мягко спросила она. — Обидел кто?

«Всё нормально, просто устала», — этот ответ почти сорвался с языка. Я замерла с открытым ртом, глядя на женщину, буквально заменившую мне мать. На добрую, любящую, забавную Кору. Умную, хитрую и сильную женщину. Единственного человека, на которого я могла в полной мере положиться, кому доверяла без оглядки.

— Жизнь очень сложная, — пожаловалась я в итоге.

— Конечно, — охотно согласилась она. — Жизнь никого не щадит.

Я замолчала, не зная, что говорить дальше, молчала и хозяюшка. Слова рвались с языка, но вырваться так и не могли, я недовольно сопела, пытаясь придумать, как сформулировать всё, что накопилось у меня в душе, не вываливая на Кору потоки никому не нужной информации.

— Как-то раз дали мне почитать одну умную книжку, — вдруг заговорила хозяюшка. — О том, что говорят о личности раска его хвост и уши.

— Я тоже читала, — сообщила я, не уточняя, что, в общем-то, интересовалась только священными зверями.

Кора улыбнулась и погрозила мне пальцем.

— Дай болтушке поболтать. Нечасто мне выпадает возможность умной прикинуться!

Я невольно усмехнулась, но она не обратила на меня внимания, лишь продолжила:

— Зверь любого вида, конечно, разный бывает. И всё-таки есть у них некоторые очень важные черты, такие, которые есть и у расков, что с этими зверями связаны. Про лис в той книжке много писали. Такие ужасы, сказать страшно!

Я тревожно дёрнула рыжими ушами, а Кора всё рассказывала:

— Лисы, мол, в общении создания пренеприятные. Ищут во всём выгоду, врут налево и направо, секреты хранить не умеют, прихвастнуть обожают, напрямую никогда не говорят!.. Всё намёками, намёками. Хотят что-нибудь узнать, а просто спросить почему-то отказываются, вот и бегают, вынюхивают у третьих лиц. Лиса — она каждому другом стать может, да только дружба эта фальшивая. Использует лиса человека, а потом или сама его бросит, или он её, когда поймёт, что искренности от неё не дождаться. Лисы не ссорятся, не спорят и в открытые битвы не вступают, зато интриги любят и испортить жизнь умеют знатно, да так, что враг мог бы и не узнать, кто его победил, не захоти лиса признаться сама. А лисы никогда не упускают возможности покрасоваться и похвастаться победой.

А всё это потому, что лисы боятся. Они — звери не очень сильные, охотятся только на мелкую добычу, да и вообще предпочитают падаль. Лисы не могут себя защитить, а потому стараются сделать так, чтобы защищаться не пришлось.

Кора говорила, серьёзно глядя на меня, а я медленно вжималась в стул больной спиной и пыталась спрятать за ногами свой хвост. В этих словах было многое от меня, хотя некоторые черты явно исправляла горная рысь. «С Питером я повела себя как самая настоящая подлющая лисица», — грустно заметила я.

— А вот горные рыси — они другие совсем, — продолжала тем временем хозяюшка. — Они не слишком любопытные, зато обычно внимательные и чуткие. Бывает так, что одного взгляда им хватает, чтобы многое узнать, а если взгляда недостаточно, горная рысь спросит прямо. В чужие дела горные рыси лезть не любят, а доверенные им тайны хранят надёжно, но недомолвок они не терпят. Если горной рыси есть, что сказать, она это скажет. Если горная рысь хочет что-то спросить, она спросит.

Себя, свои интересы и своих близких горные рыси будут защищать до последнего. Они — сильные и гордые животные. Им редко приходится бежать, чтобы спасать свою жизнь, чаще другие от них бегут.

Я вздохнула. Всё-таки от горной рыси во мне было ничтожно мало, и проявлялась эта сторона моей души в первую очередь перед Крисом. Остальным приходилось довольствоваться лисой. Я врала, недоговаривала, хитрила, избегала прямых разговоров с подругами, молча хранила в себе недовольство, не пытаясь ничего изменить и готовясь в любой момент убежать.

— Марика говорила мне как-то, что, если жизнь вдруг становится совсем сложной и на душе особенно муторно, для неё важнее всего — понять, чья же именно душа в ней бунтует. Лисья ли, волчья ли? А поняв это, решить проблему сразу проще, — поведала мне Кора. — Первый закон Кииры что говорит? Не избегай своей звериной сути, познавай её и совершенствуйся. А если этих сутей две, что ж делать-то остаётся?

Я медленно кивнула. В настоящий момент всё было очевидно: бунтовала горная рысь, которая хотела сцапать всех моих друзей за шкирки и хорошенько стукнуть их лбами назло лисе, которая слишком боялась ссор.

— Чем белая лиса и чернобурка отличаются от обычной лисы? — спросила я, про себя отмечая, что всегда суровая Диса тоже не особенно жаловала прямые конфликты.

Кора фыркнула.

— А, эти. Мало чем отличаются. Белые лисы — они гораздо крупнее и сильнее, на севере, где они живут, они — самые грозные хищники. Потому они более горды и высокомерны, чем обычные лисы, они могут позволить себе меньше хитрить, потому что знают: за себя постоять они смогут. Чернобурки же, наоборот, более смирные. Они просто стараются тихо жить, как им живётся, и все свои силы пускают на это. Если белая лиса лишнего давления на себя не переносит и сражается за свою свободу, а обычная лиса привыкает к нему со скрипом и старается при первой же возможности убежать, то для чернобурки вопрос не стоит. Она привыкнет, и всё у неё будет хорошо. Чернобурки предпочитают обманывать себя, а не других.

Я медленно кивнула. Описание чернобурки в самом деле подходило Дисе, вот только теперь её поступок казался мне ещё более диким. «Может быть, её отец заставляет? И потому они поссорились?» — предположила я и замотала головой, понимая всю абсурдность этого предположения. После того, как Диса без спросу явилась в деревню, когда ту громили маги, ей сильно досталось от родителей. Они не могли сами отправить её на настоящую войну.

— Вот только звери, как и люди, бывают разными, — напомнила мне Кора. — Некоторые чернобурки могут жить у людей как домашние животные, а некоторые, если их запереть, будут кусаться.

— Спасибо, — серьёзно сказала я, уже выстраивая план действий в своих мыслях. — Ты очень мне помогла.

— Да не я это. Книжки всё умные да Марика, — махнула рукой хозяюшка. — Так что, есть будешь? Курочка стынет.

— Непорядок, — улыбнулась я. — Курочка будет съедена.

И про себя добавила: «А после курочки будут съедены все мои друзья».

Начать явно стоило с Дисы, до отъезда которой оставалось всего несколько дней. С утра пораньше я притащилась к её дому, но там обнаружилась только заспанная Айри, судя по всему — героически просыпающая школу.