-Я только что с почты, - Люсиль указала на конверты, что лежали на столе. -Шарлотта, ты чем-то обеспокоена?
-Просто меня тут что-то напугало, - отозвалась она.
-Напугало? Что именно? - скосился на неё Томас.
-Странная тень в гостиной…
-То ли ещё будет, Шарлотта. В этом доме всегда жили тени, скрипы и другие неприятные явления. Ничего не поделать, дом уже слишком стар, к этому тебе придется привыкнуть, но зато твоему воображению будет что рисовать, - разъясняла Люсиль со странной улыбкой, поглаживая своего песика по холке.
-Ничего страшного. Самое главное, что мы здесь все вместе, и с этого дня я хочу, чтобы в этом доме жили только любовь, дружба и тепло, - Шарлотта приблизилась к своей новоиспеченной родственнице и, приобняв за плечи, коснулась губами её щеки. Она смотрела на Люсиль с той самой любовью и теплотой, о которых только что говорила, и было видно её искреннее желание и усиленное старание понравиться сестре супруга в первый же день. Однако сама Люсиль отреагировала на этот жест с некоторой отстраненностью и явной неожиданностью.
-Что ж… Тепло этому дому точно не помешает, - проговорила она, сжав своими пальцами ладони Шарлотты. -Томас, твоя жена совсем замерзла. Её руки холоднее льда.
-Конечно, прости, дорогая. Идем со мной, поднимемся наверх и разведем огонь. Я приготовлю тебе горячую ванну. Только вода поначалу будет красной из-за глины, но потом она очиститься, - предупредил Томас.
-Хорошо. Люсиль, прошу прощения, - опомнившись, Шарлотта обратилась к даме на пороге кухни, - когда у тебя будет свободное время, не могла бы ты сделать для меня дубликаты ключей?
-Они тебе не нужны. - Ответ леди Шарп прозвучал довольно резко и показался несколько твердым и вместе с этим и странным, что вызвало некоторое смятение у Шарлотты. Чуть смягчившись, Люсиль продолжила: -Дело в том, что некоторые части дома не безопасны. Ты должна сперва обустроиться здесь, привыкнуть, и потом, если ты посчитаешь нужным, я сделаю для тебя дубликаты.
На слегка разрумяненном личике Шарлотты блеснула легкая улыбка, она покорно кивнула, не заподозрив особой странности в словах Люсиль, она полностью доверяла ей, как хозяйке поместья, и вполне полагалась на её здравомыслие, ведь к такому зловещему и столь неприветливому дому действительно стоит привыкать и принимать все его недостатки, чтобы в конце концов стать его обитателем во всех смыслах этого слова. Шарлотта последовала за Томасом, а Люсиль же, оставаясь наедине с собой, крепче сжала в своей ладони тяжелую связку ключей от комнат Аллердейл Холла.
-Прошу, дорогая, - Томас отворил перед супругой скрипучую дверь очередной комнаты. Шарлотта, поблагодарив его, с замиранием сердца переступила порог спальни. Здесь и впрямь было теплее, чем на нижнем этаже, но не намного. Холод успел проникнуть сквозь многочисленные щели, дыры и проломы в этот дом и поселиться в каждом его уголке, ожидая, когда его сгонят сверкающие огни каминов и свечей. Однако спальня могла все же похвастаться своим уютом, в этом мрачном доме она, пожалуй, оказалась пока что единственной, в которой Шарлотта обнаружила облегченность и спокойствие, некое укрытие. По стенам здесь не стекала отвратительного цвета глина, они были обклеены весьма странного и необычного стиля обоями, два окна были украшены белоснежными узорчатыми занавесками, а темные шторы раздвинуты в стороны, забирая у комнаты оттенок мрачности, которой в доме и так хватало. Посередине на возвышении стояла широкая кровать, укрытая темно-зеленым покрывалом, по обе стороны над ней висели заделанные занавесы, прикрепленные к стене и связанный специальной лентой; на холодном полу постелены три коврика и один большой ковер, каждый из них был жесткий и самый простой, не имевший в себе каких-то особенностей; камин, к которому направился Томас, был врезан в стену, а в нем тлели угольки от давно уже сгоревших поленьев, что дарили этой комнате такое необходимое тепло. Потолки здесь были навесные, низкие по сравнению с нижним холлом, люстры ничем не отличались от тех, что Шарлотта успела разглядеть в парадном холле, из мебели, помимо кровати, на изгибистых ножках здесь стоял письменный столик, несколько стульев, обитых узорчатой тканью, высокий шкаф, возле которого Томас временно сложил вещи супруги, и диванчик с широкой, но тонкой спинкой, покрывало которого свисало и стелилось по полу.
У Шарлотты стало легче на сердце, она словно ощутила себя в безопасности здесь, именно в этой комнате, ей захотелось остаться здесь навсегда и никогда не покидать её пределы, и какое было счастье, что здесь она будет проводить гораздо больше времени, чем где-либо в этом особняке, однако любопытство не собиралось от неё отступать, все хотелось увидеть и осмотреть, так сказать, познакомиться с Аллердейл Холлом поближе, пообщаться с ним. И как бы странно это не звучало, но чем дольше Шарлотта оставалась здесь, тем больше ей казалось, что этот дом словно живой. Эти странные звуки и грохоты казались ей душераздирающими стонами поместья, который постепенно прощается с жизнью, который мучается от сильных ран и мечтает скорее кануть в небытие, унеся с собой историю многих поколений рода.
-Скоро станет теплее, - сказал Томас, расшевелив палкой свежие поленья в огне. Комната мгновенно наполнилась треском и задышала жаром. Шарлотта, сбросив шляпку на столик, принялась расстегивать пуговицы своего пальто, но вдруг руки Томаса перебили её движения и продолжили самостоятельно. Он расстегнул каждую из них, а после мягко снял пальто и не очень бережно откинул его на диван. Его глаза следили за её лицом и отчетливо видели каждое его изменение, он внимательно слушал, как её дыхание тяжелеет и замирает в её груди. Его руки так же мягко сняли перчатки с её ладоней и освободили тонкие пальчики.
-Ты замерзла, - проговорил Томас, сжав её холодные руки в своих ладонях и поднеся их к своим губам, чтобы подарить свое теплое дыхание. -Ничего, скоро согреешься, - пообещал он, нежно гладя тонкими пальцами её руки, обводя кольцо, что красовалось на безымянном пальчике. Она завороженно смотрела на красный камень кольца, когда Томас подарил ей его, и девушке казалось, что этот яркий цвет утягивает её в какую-то рутину, в пропасть, откуда не выбраться, оно грозит чем-то весьма опасным и немыслимым, но страха не пробуждает… Наверное, именно из-за отсутствия страха и затмевающей собою все любви девушка без малейшей оглядки доверилась баронету из Англии.
-Я приготовлю тебе ванну, - вновь прозвучал его сладкий голос, обращенный в полушепот, а после их губы встретились и слились с поцелуе, который Томас постепенно обращал в настойчивый и крепкий. Он больше не пил маленькими глотками нектар её губ, теперь он пил его залпом, старался осушить до последней капли, до того пленяла его их невинность, их терпкость и сладость, что хотелось все больше и больше. Баронет опустил руки чуть ниже её талии и слегка смял шелковую юбку её платья, а девушка же непроизвольно уперлась руками в его грудь, когда ей казалось, что черта вот-вот будет перейдена ими обоими, и она понимает, что не готова перейти её именно сейчас. Она желает, но чего-то боится…
-Нет, Томас, подожди. Остановись, прошу, - зашептала она, ощутив на своей коже его горячее дыхание, которое сливается с её сбившимся. Он чуть ослабил объятия. -Давай дождемся ночи. - Она умоляюще взглянула в его глаза, и он будто пришел в себя, понял, что немного поторопился, понял, что, возможно, даже напугал её своим напором. Для неё столько нового произошло за эти дни: длительные переезд, знакомство с новым, чего таить, не самым уютным домом, к которому ещё нужно привыкнуть, а тут ещё неизбежная брачная ночь, на которой Томас не будет настаивать, если она действительно не захочет и попросит дать ей время.
-Прости. Конечно, ты права, дождемся ночи, - он прикоснулся губами к её виску, а она, словно извинившись за свою трусость, обняла его за плечи и положила голову ему на грудь, прижавшись словно маленькое дитя к родителю. Улыбнувшись её невинной искренности, Томас крепко сомкнул руки на её талии.
