Второй и третий годы были полностью посвящёны Саске, в котором он пытался найти опору и смысл для дальнейшей жизни. Страх, что и младший братик вполне способен раствориться в пустоте скорби, заставил Итачи трястись как осиновый лист. Никогда ещё чувства не причиняли ему столько боли.
Когда пошёл четвертый год, Итачи начал гнить в воспоминаниях. Он почти не смотрел на реальную жизнь, вечно оглядываясь в прошлое и ища какие-то невероятные способы туда вернуться.
На пятом году его охватила ярость, завязавшая ему глаза и вложившая в руки мачете и пистолет. Столько крови мир не видывал со времен Мадары. Столько жестокости даже тысяча маньяков не могла вложить в убийство. Насилие вернуло себе своё законное место и стало неотъемлемой частью жизнь Итачи, чьи чувства снова умирали, а добрая душа засыпала вечным сном.
Шестой и седьмой года были проведены в пьяном угаре, под конец которых Учиха-старший высунул свой нос из своей каморки где-то на краю американских штатов, чтобы попытаться наполнить затхлые лёгкие свежем воздухом. Однако мир ему опротивел. Всё казалось ядом, и Итачи начал задыхаться в том, что так или иначе имело смысл. Ни астрофизика, ни литературные книги, ни даже собственная родня не привлекали его. Брюнет перестал чувствовать и ощущать.
От полной изоляции от мира его спас Фугаку, настоявший на женитьбе и предъявив претензии на продолжателя рода древней семьи Учих. К концу восьмого года Итачи переступил порог своего дома уже женатым человеком, а ещё через год впервые увидел лицо своей новорождённой дочери, не проявив к ней, увы, ни малейшего интереса.
По истечению десяти лет Учиха-старший вернулся в то глубокое состояния безразличия, в котором прибывал до встречи с Сакурой. И тогда всем стало казаться, что розоволосой девчушки вообще не существовало в природе. И уж тем более она не была знакома с Итачи…
— Потом я увёз его из того дома… Твоего дома, — продолжил свой рассказ Итачи. — Саске не хотел уезжать, впрочем, как и я, но чем дальше мы были от тебя, тем лучше становилось состояние братца. Следующие пять лет дом пустовал, и даже вся слуга была уволена к чёртовой матери. Всё осталось лежать именно так, как было. Там осталось всё: и твои вещи, и наши совместные фотографии, и даже твой запах в твоей комнате… Ничего не изменилось. Совсем ничего… — Итачи сжал кулаки. — Последующие два года Саске провёл в апатии, пятый и шестой год — в воспоминаниях. Именно тогда мы вместе с ним вернулись в дом. И когда мы зашли внутрь, оказалось, что ничего не изменилось…
Эта поезда, состоявшаяся более четырех лет назад, показала истинное положение дел. К тому времени Итачи с Саске были уверены, что отошли от того предсмертного состояния души после трагической смерти их дурнушки. Они вернулись, чтобы попрощаться с прошлым, но в итоге в него окунулись.
Дом остался нетронутым, несмотря на то, что пустовал он свыше пяти лет. Окна целы, замки не взломаны, машины в гаражах стоят нетронутые. Все стены дома заросли вьюнками и дикими растениями. Сад прекратил своё существования вместе с красными розами. Сосны уже не казались такими высокими, какими воображал их всю свою жизнь Итачи. Внутри дом пустовал. В холодильнике остались продукты питания, которые за столь длительное время превратилось в перегной. На полках — тонны пыли. По углам прятались крысы и мыши, под крышей — птицы вили гнезда.
Застывшее во времени место гармонично сочеталась с бьющей ключом жизнью. Застой мягко переплетался с бытием. Органика — с мертвечиной. Комнаты потускнели, запылились, обесцветились. Они потеряли свой запах, воспоминания, предназначение. И только одна дверь во всём этом злополучном доме светилась — из окна в конце коридора на неё падал свет солнца. Если бы Учихи верили в судьбу или бога, то они, безусловно, сказали бы, что это их происки.
Комната Сакуры была нетронута. Занавески плотно занавешены. Царил полумрак. На столе — оставлен ватман с недоделанным чертежом и домашним заданием к университету. Кровать не убрана. Шкаф открыт, а на его полках царил хаос из оставленных вещей. В последний раз, когда Сакура была здесь, она торопилась на встречу с Наруто, ничего не успевала, а потому оставила после себя полных бардак.
На полках книжного шкафа, помимо книг, стояли рамки с фотографиями. Именно они стали виной того состояния, в которого впали братья Учихи. Они просто упали на кровать и жадно дышали запахом своей дурнушки. Его уже не осталось на этих простынях, но мужчины были, казалось, опьянены воспоминаниями…
В этом полумраке они провели несколько дней, доводя себя до обезвоживания. Без еды и воды, они все время спали, а короткие периоды бодрствования слышали медленное биение своего сердце и растворялись в воспоминаниях.
Их нашёл Пейн, посланный Фугаку на поиски своих сыновей. Учихи загремели в больницу. У них тогда случилась истерика, когда братьев пытались оторвать от кровати и простынь. Саске несколько месяцев затем восстанавливал сердце, лечил аритмию. А Итачи снова ушёл в долгий запой, напрочь отказавшись от реальности. Однако они оба намерены были вернуться, чему помешал категоричный Фугаку.
— Отец обвинил меня в легкомыслии и слабости. Он побывал в нашем доме в Мортэме, собрал все фотографии и твои вещи и спалил их к чертям собачьим. Хотел спалить и дом, но я на коленях умолял мать отговорить отца. Так этот треклятый домишко и оставили, а мать успела забрать простыни… — Итачи утёр со щеки слезу. — У нас не осталось больше ни одной твоей фотографии, ни одного упоминания о тебе, ни единой записочки. Отец постарался уничтожить всё… Узнав о том, что тебя больше нет и в вещах, Саске сорвался. Он прямиком из больницы сбежал невесть куда. Только спустя месяц он позвонил мне и попросил помощи. Я не сказал об это ни отцу, ни матери, которые сходили с ума от неизвестности. Когда я встретился с братом, единственное, что он попросил, — отвезти его в дом, — Итачи задыхался. — Я ни о чём не думал и сделал то, о чём он меня просил. Дом был пуст. Мебель, конечно, осталась, но без тебя он всегда был пустым и мёртвым. Ты не поверишь, что он сделал… — Итачи еле говорил, захлебываясь в собственных слезах. — Саске взял меня за руку и сказал, что тебя больше нет… — Учиха покачал головой. — Господи, Сакура, он впервые это сказал… и когда он это сказал, я… я перестал чувствовать. Не было ничего, кроме боли и пустоты.
— Затем мы перевернули весь дом, в надежде найти хоть что-нибудь. Когда мы поняли, что это гиблое дело, собрались и уехали. И больше никогда туда не возвращались…
Итачи прикусил онемевшую губу. Он даже боли не почувствовал.
— Знаешь, Сакура, мы сейчас с Саске даже не общаемся. Всё вернулось в прежнее состояние. Он ненавидит меня, а мне на него плевать. Ты неимоверными усилиями так долго пыталась наладить наши отношения… и всё коту под хвост. Я больше ничего не чувствую, а Саске захлебывают эмоции, обида и злость. Мы снова убиваем всех подряд. Перестали ценить чужие жизни.
Итачи ни капли не преувеличивал и не приуменьшал. Саске превратился в неуравновешенного, обиженного на весь мир ребёнка, который не знает слова «нет». Всевластие и безнаказанность туманом застилали ему глаза. В конечном итоге, Итачи сместил его с места Главы Десяти Отделов и назвал мальчишкой. Младший Учиха возненавидел братца. Они и по сей день грызутся, как собаки. И не осталось ничего от той любви, доброты и тепла, которую они дарили друг другу долгие несколько лет до и после смерти Сакуры.
— Мы выиграли войну, Сакура. Мы уничтожили Сенджу, стерли их с лица земли. Весь гнев Акацуки свалился на них, как снег на голову. Потрясённые твоей гибелью, они сделали всё, чтобы отомстить. И мы с Саске в том числе. Вот уже как пять лет затишье. Вот уже как пять лет наши враги трепещут. Мы выиграли войну, но победа не принесла нам наслаждения… Та цена, которую мы выплатили, слишком велика. Какой был в этом смысл? — Итачи горько усмехнулся. — Эту войну я затеял ради тебя. Ради того, чтобы ты жила в мире без насилия и грязи. Ради того, чтобы извести всех, кто, так или иначе, может потревожить твой покой. Все мы сражались ради тебя…, но ты умерла. И всё, чего мы достигли, превратилось в прах. Сейчас я ясно понимаю, что совершил ошибку. Я ошибался, Сакура! На самом деле, мы выиграли сражение, но проиграли войну. Ведь в конечном итоге всё свелось к твоей жизни. Всё свелось к тебе…
