Мужчины молчали. В соседней сауне кто-то громко разговаривал на каком-то скандинавском языке, Дима не мог разобрать, то и дело разговооры прерывались гоготом. Может, там сидят горячие финские парни?

Коля тоже молчал. Пот катился градом по его его лбу и плечам. Мужчина был настолько худым, что Дима видел, как ходят его ребра в такт дыханию.

— Это нормально, что ты такой худой? — внезапно спросил мужчина.

Волков приоткрыл глаза.

— Ну да, — неромко ответил он. — На здоровье я не жалуюсь, жру за троих, но все девается неизвестно куда. Лия мне страшно завидует, — усмехнулся мужчина.

— Лия — это твоя жена?

— Ага. Ей уже двадцать пять, для моделек пенсия, считай. Вот она и переживает.

— Но можно же заняться чем-то другим. Ты сам сказал, что она умная.

— Ей это нравится, — пожал плечами Николай. — Лия этим с шестнадцати лет занимается. Говорит, всегда нравилось проходить по подиуму, демонстрировать красивую одежду. Но самое главное — это быть недосягаемой. Смотри, но не трогай.

— Желающие всегда могут пройти в служебный вход, — заметил Дима.

— Да, конечно. Но ей это было не нужно. Сама всего добилась, ни с кем не спала, — негромко и твердо сказал Волков. Диме в это верилось с трудом, но он прикусил язык. Не его дело, если что-то и было у этой девчонки.

— А почему модель? У тебя изменился вкус? — перешел в более безопасное русло Цаплин.

— Просто так получилось. Моя вторая жена уже три года как была в могиле. Рак, — пояснил Волков спокойно. — Не сочувствуй, не надо. Это было давно. Я не хочу вспоминать. Думал, рехнусь вообще. Все эти химии, лечение в Германии, в Англии, в Швейцарии… Но эта дрянь внутри нее продолжала расти. Когда метстазы были в большей части внутренних органов, она сказала, что хочет спокойной умереть дома. Не в больнице. Собственно, так и получилось. Умерла через две недели дома. Не проснулась. Царская смерть, — криво, как-то одним уголком губ улыбнулся Волков. — Я после ее смерти куралесил так, что соседи местных ментов пять раз вызывали. Потом как-то стало отпускать, начал снимать девочек, так, чисто потрахаться.

Дима кивнул в знак понимания.

— А потом меня партнер пригласил на показ своей жены, — увидев поднятые брови приятеля, Волков улыбнулся. — Нет, его жена была не Лия, а дизайнер, чью коллекцию демонстрировали. Они с Лией подруги были, вместе начинали, все дела. Потом был ужин, Аманда Лию уговорила, мол, пошли. Помню, как сидели в ресторане, она напротив меня сидит, вообще не смотрит в глаза. Как будто меня и нет.

— Знакомо, — мрачно отозвался Дима.

— Что, Аня так делает, когда злится? — понимающе спросил мужчина.

— Ага.

— Тогда они у нас похожи, — хохотнул Волков. — Ну так вот. Она, значит, напротив меня сидит. Воду только глушит литрами и какую-то траву жует. Ужас. Ну, ты ж знаешь, что манекенщицы — самые страшные из моделей и беспощадные к себе? — Дима помотал головой. — Те, которые белье рекламируют и одежду, могут позволить себе вес чуть дольше. Они в зал ходят, задницу себе качают, а эти, наоборот, костями бряцают.

— А, понял. Чего потом? До дома проводил?

— Да. Она такси хотела вызвать, я сморозил какую-то фигню про таксистов-маньяков, и подружка ее уговорила со мной поехать. В одну сторону, тем более, — мужчина помолчал. — Переспали прямо в машине. Даже не спрашивай, как получилось. В общем, осталася у нее на квартире. Утром надо было на работу, я ей записку оставил и свалил. Потом цветы послал, как порядочный человек. А мне звонят из доставки, говорят, что цветы не приняли, попросили доставить туда, откуда взяли, и записку приложили, — Николай засмеялся. Дима тоже улыбнулся. Приятно было смотреть на то, как приятель говорит о жене. Искренне так, тепло. Люди так говорят только о тех, кто много значит. Кого любят. — Мне аж интересно стало. Записку прочитал. А мне эта девчонка пишет что-то типа «было первый и последний раз, прошу больше не беспокоить».

— И тебя это задело, — хохотнул Дима. — Так и не излечился от непомерного самолюбия?

— Нет, конечно, — негромко засмеялся мужчина. — Я, естетсвенно, начал ее ловить. На показы эти ходить, еще одни цветы ей послал. Было интересно, понимаешь, либо девочка себе цену набивает, и тогда она мне не интересна, либо я ей не понравился. А как такой обалденный мужик как я может кому-то не понравиться?

— Действительно, — хмыкнул Дима.

— Лия от меня как заяц бегала, потом сказала, что подаст в суд за сексуальное домогательство и преследование. А ей так, мол и так, подавай. Ты бы видел ее лицо в этот момент, — откровенно загоготал Николай. — Все ее поклонники обычно быстренько сливались после этой угрозы, в Европе это ж ночной кошмар любого мужика.

— Но она не учла, что ты русский, — тоже развеселился Дима.

— Естетсвенно, — самодовольно подствердил Волков. — Мне пофиг. У меня мозг вообще в отключке был, по-моему. Единственное, что я понимал, это то, что я ее хочу. И все тут. Хоть ты меня тресни. Лия обалдела от моего напора окончательно, и пока приходила в себя, я ее развел на ужин. Ждал внизу, пока она переоденется. Как школьник, честное слово.

— И что потом?

— Ну, а что потом? Посидели, поговорили. Не могу сказать, что поели, потому что ел в основном я, а она пила смузи. Оказалась неглупая девочка с чувством юмора, хотя и специфическим. Я ее проводил до дома как в лучших традициях, но на «кофе» не напрашивался. Потом еще ее перехватил после показа. Потом в выходной на колесе обозрения катались. Еле откачал ее после этого.

— Высоты боится?

— До одури. Причем, я ее спрашиваю, ты зачем, дуреха полезла, если боишься. Могли же что-то другое придумать. Но она ж «железная леди», — фыркнул Николай.

— Чем отпаивал?

— Собой. В машине, — усмехнулся мужчина.

— Круто, — улыбнулся Дима и прикрыл глаза. — Может пойдем, охладимся? У меня сейчас сердце выскочит, по-моему.

— Так, выкатывайся быстро, — Николай проворно вскочил на ноги. — Под сороквник уже, а ума как не было, так и нет. Давай, шевелись.

Диму совершенно бесцеремонно вытолкали из сауны и задали траекторию к неольшому круглому бассейну. Обычно мужчина не геройствовал так, просто приятель так интересно и забавно рассказывал о своей истории большой любви, что Цаплин как-то не заметил, что начало плохеть. Николай его столкнул в воду и, поймав недовольный взгляд проходящей мимо девушки, нырнул следом.

Чуть теплая вода после сауны показалась ледяной, но это было даже приятнее. В голове сразу прояснилось, глаза перестали слипаться. Дима погрузился с головой еще и раз и осторожно приоткрыл галаза: так и есть, здесь вода была куда менее хлорированная. Мужчина вынырнул, а затем сел на эдакую скамейку под водой, которые еще в джакузи бывают.

— Ну как? — спросил Волков. — Полегчало?

— Да, спасибо, — Дима размял шею. — Ты не беспокойся, я коньки откидывать не собирался.

— Ага, все вы так говорите, — нарочито ворчливо произнес мужчина. — Блин, хорошо-то как! — он оперся спиной о стенку и прикрыл глаза. Дима согласно угукнул. — Я в последний день собирался поехать в какой-нибудь торговый центр, хочу Лие подарок посмотреть. Ты Ане что-то уже присмотрел?

Вопрос ввел Диму в легкий ступор. Он совершенно не думал ни о каком подарке. Даже о сувенире. Совесть его неприятно уколола. Николай, который внимательно на него смотрел, все сразу понял.

— Ты ей ничего не собираешься привозить? — удивленно спросил он. — Между вами что, черная кошка пробежала?

— Нет, почему ты так решил? — спросил Дима. — Просто все есть уже. Благодаря интернету и наличию денег теперь можно купить, что твоей душе угодно. Шмотки Ане я выбирать боюсь, ей нехорошо будет, косметика, духи, украшения — все это занимает три честверти общей гардеробной. А какую-то ерунду я везти не хочу.

— Да? Ну ладно, — Волков помолчал. — Я тебя не узнаю, — вдруг сказал он. Дима вопросительно поднял брови. — Я просто помню, как ты об Ане рассказывал каждому встречному, тогда, черт знает сколько лет назад. Ты делал это так, что хоть романы пиши. Девчонки в универе готовы были мать родную продать, лишь бы их хоть кто-то так любил. Это я тебя не пристыдить пытаюсь, если что. Но по-моему, между вами что-то происходит. Вернее, не происходит того, что должно быть.