Монстр с трудом перевалился через бортик. Лис бессильно опустился на четвереньки. Задыхается от кашля, сопит, чихает. Черные куски грязи сплевываются на землю. Руки неуклюже воюют с паутиной. В свете огня клубами расходятся облака рыжей вековой пыли.

Оборотень наконец продышался и с трудом встал. Старые хилые сосны немым взглядом проводили его в темную чащу. Костер догорал. Слышится только тихий треск тлеющих поленьев и удаляющееся чихание.

Лис идет напролом сквозь темноту и колючие ветки. Носом считает стволы, ногами коряги. Высокая мокрая трава цепко оплетает ноги. По колено вступил в холодный ручей, рыкнул от обиды. Вскинул голову к небу. Лес не так высок - совсем близко звездчатый купол. Глаза, ослепленные костром, привыкли к ночи. Уже ловчее проходит между частыми деревцами и не забирается в густой кустарник.

Роща редеет. Все больше мха, в который мягко проваливаются лапы. Опасно шатаются под ногами невидимые под сплошным ковром валуны. Вниз сорвался камень, раздался всплеск. Прямо перед Оборотнем появилось опрокинутое бездонное небо. Скачут на волнах от булыжника разноцветные звездочки.

Лис аккуратно спустился к горному озерцу. Над черным зеркалом разносится фырканье от студёной воды. Неспешно поплыли по водной глади остатки паутины. Оборотень обмылся и растянулся на сухом мху на берегу. В голове роятся мысли, страхи. Понятно, дорога его лежала на восток, к Властелину Востока. Но как туда добраться?

Странные и далекие образы прошлой жизни поплыли перед глазами. Уже чужие. Казалось всегда был в обличие Лиса. Все глубже проваливается в сон. Последним перед глазами появилась толстая черная книга, мерцающая таинственным изумрудным светом.

Светает. На сосне, что чуть ли не вдвое выше низкого горного леса, свежие зарубки от когтей. На верхушке раскачивается Лис. Оборотень вглядывается в светлеющий горизонт. Над горами показалось багровое солнце. Теперь знает куда держать путь.

Розовый туман поднимается все выше и тает над узкой долиной. Прямо перед ним внизу у длинного озера вместе с первыми лучами просыпается Стольный Град. То тут, то там начинает подниматься черный дымок растапливаемых печей.

По левую руку на скале высится окруженная двойными стенами белая громада Цитадели. Между мощными зубцами укреплений крошечными рыжими звездочками вспыхивает оружие стражи. Тонкими полосками развеваются в утреннем ветре белые стяги.

По правую руку сквозь лесок вьется вниз дорога. Едва доносится стук копыт. Лис спустился вниз.

Старая кляча мерно перебирает тощими ногами по грязной проезженной дороге. В телеге сидит купец после веселой пирушки на постоялом дворе. Возница укутался в потертый дорожный плащ и дремлет. Руки с поводьями мирно лежат на коленях. Кобыла сама хорошо знала дорогу до лавки.

Кляча остановилась и испуганно заржала. Задремавший купец чуть не опрокинулся вперед наземь.

- Тпруу, проклятая, - возница встряхнул головой, весь сон как рукой сняло.

Впереди на дороге стоит и скалится оборотень-лис в рваных лохмотьях. Хвост распушен, обнажены острые клыки. Глаза в хищном прищуре буравят несчастного. Острые пушистые уши прижаты к голове.

Кобыла нервно бьет копытом и оглядывается назад. Торговец смотрит, как чудовище подходит ближе.

Трясущейся рукой вытащил кинжал, которым резал разве булки да жаренное мясо, и выставил вперед. Лис на полусогнутых ногах подкрадывается. Все ближе и ближе. На морде вместо оскала проступило подобие звериной улыбки. Кинжал уперся в черную шерсть. Щелочки кошачьих глаз, не мигая, заглядывают в самую душу купцу.

- Да чтоб тебя, - взревел слабак. Стукнул оборотня по макушке рукоятью и был таков.

На кустах повис кожаный плащ. Его владелец с криками скрылся в чаще. Лис обиженно потирает ушибленную макушку.

Бравая стража в белоснежных накидках поверх кольчуги горделиво вышагивает по центру чистой мощенной улицы. На перевязи бряцают дорого отделанные ножны с вложенными клинками. Горожане послушно расступаются и склоняют головы.

По обе стороны стоят уютные дома с красными черепичными крышами. На каждом перекрестке свешиваются серебряные стяги с большой печатью Ордена, вышитой огненно-красной вязью. Богатые лавки ломятся от товаров со всего Светлого Предела.

- Где шлялся, проклятый? Какой черный чародей? Куда вернулся? Даром что отец в восточных землях, выпорол бы как следует, - мать за ухо тащит малыша. Девчата выглядывают из окон и хихикают.

Но стоит свернуть с главных улиц - лачуги стремительно ветшают. Черепицу заменяют черепки, потемневшее от времени дерево, а то во все - гнилая солома. Зажиточных мещан сменяют бедные, а то нищие, но все также любящие Орден и Магистра.

Еще дальше на окраинах Града районы, куда стража наведывается только огнем и мечом с облавой на очередного чернокнижника или шпиона Темного Властелина.

Среди ветхих хат и лачуг попадаются добротные строения, построенные в эпохи, не знавшие Ордена. Редкие корчмы, кабаки и таверны притягивают всякий сброд, проходимцев и неприятности на голову случайно забредших в эти районы.

Вечером у одной и таких таверн на самом краю Стольного Града в свете тусклых фонарей появился странный человек. Полностью укутался с головы до пят в дорогой плащ. Капюшон целиком закрывает лицо. Под плащом угадывается тяжелая наплечная сумка. На своей спине чудак чувствует десятки жадных глаз.

Толстой перчаткой толкнул дверь, затхлая вонь ударила в ноздри. Незнакомец фыркнул. Клубы пара и гари поднимаются к небу. Немного промедлив, вошел в темный и душный зал с низкими потолками.

Немногочисленные фонари освещают остатки былой роскоши. Внутри многолюдно. За столами сидит разный люд и разный сброд. Оборванцы глазами ищут у кого бы стянуть еды или кошелек. Пропойцы пьют и ждут пинка. Бродяги с большой дороги, хитро посматривая на чужака, тратят честно отнятое по праву сильного. Во всей разномастной компании выделяются несколько, что тихо едят и не встревают ни в какие разговоры и пересуды. Крепко сшиты и ладно скроены. Мрачные смуглые лица насупились. Ни один не проронил ни слова

Чужак бесшумно прошел в темный угол и сел. Звонко звякнули об стол пара золотых. Хозяйка толстушка в грязном переднике смерила дурака взглядом, пожала плечами. Гостю принесли миску с похлебкой, жирную рульку с ломтем хлеба и две кружки пива.

Дни незнакомца сочтены. Между столами хищно переглядываются завсегдатаи. Наготове острые клинки. Они ждут, только бы чудак куда-нибудь вышел, а труп не найдут.

В воздухе носились свежие сплетни. "Слышали, опять черная тень летала от Одинокой Скалы. Что-то Властелин оживился... не к добру." "Зигфрид предатель, мой знакомый видел, как озлобленный выехал в одиночестве из Крепости. Как бы на костре не оказался хи... хи..." "Что толку от стражи оборотень разгуливает вокруг столицы, куда смотрит орден" "А магистр чародействует... не стал бы сам властелином"

- А знаете ли вы, что вот все ваши слухи тут сплошное дерьмо - внезапно прогорланил уже изрядно выпивший белобрысый в изодранной и грязно-белой потускневшей накидке.

Он вскочил и чуть не сбил низко висящий масляный фонарь.

- Магистр не может чародействовать... да даже бы если чародействовал... что тут плохого - путанно продолжил белобрысый. - чародействовал бы давно бы победили Властелина. Только Орден мешает.

В кабаке утихли разговоры. В дальнем углу отставили кружки.

- Он ведь и так чуть не победил... он почти достал Властелина... и развеял бы, если бы не предатель Орн... Туда, к чертям, ему и дорога... Нет Властелина и нет войны, - горячится заблудший стражник.

- А с кем воюешь, родной? - послышалось из угла. - Неужели ты думаешь, что одного чудака и десятка доблестных воинов в сверкающих доспехах достаточно, чтобы удержать Властелина? Или может достаточно пары сотен, набранных первых встречных в новую дружину? А на что они, дураки, способны без таких как Орн?

Кровь приливает к лицу белобрысого. Медленно повернулся к сидевшим в темном углу. Суровые глаза из-под тяжелых бровей буравит стражника. Ладонь легла на эфес меча.