Мальчик быстро встал с кровати. Ему нужны были ответы на вопросы. Если та женщина смогла убить его дядю с такой легкостью, то и он должен научиться колдовать.

— Гарри, ты уже проснулся!

Поттер резко обернулся в сторону двери, где, улыбаясь, стояла Тонкс.

— Нимфадора, ты говорила правду! Твоя мама — ведьма! А ты ведьма? Вы сказали, что я волшебник, как вы это узнали? Вы можете научить меня колдовать? — засыпал вопросами мальчик.

— Подожди, Гарри. Не думаю, что именно я должна тебе все это рассказывать. Сейчас мама на работе, и будет лучше, если она позже все сама объяснит.

— Нет! Как вы узнали, что я волшебник? Я могу колдовать, как твоя мама? А ты? Пожалуйста, Нимфадора, ты можешь рассказать мне хоть что-нибудь? — умолял Поттер.

— Гарри, успокойся. Я... я думаю, что смогу кое-что тебе рассказать, но всего я не знаю, — сказала Тонкс и села на кровать.

Мальчик опустился на кровать рядом с ней и стал терпеливо ждать, когда же она начнет говорить.

— Да, Гарри, ты волшебник, и очень сильный, — ответила девочка.

— Откуда ты знаешь? Если я сильный волшебник, разве я не должен уметь превращать своего ожиревшего кузена в свинью или что-то в этом роде? — полюбопытствовал мальчик.

Девочка фыркнула.

— Гарри, превращение человека в свинью — это очень-очень сильное волшебство, некоторые ведьмы и волшебники даже не изучают такую продвинутую трансфигурацию, но, с другой стороны, ты уже можешь трансгрессировать, так что кто знает?

— Трансгрессировать? Это когда ты исчезаешь в одном месте и появляешься в другом, правильно? — спросил Поттер, припомнив все, что уже слышал об этом.

— Да, но я не могу поверить, что ты можешь так! У мамы началась истерика, когда ты исчез, — улыбаясь, ответила Нимфадора. Она вспомнила выражение лица своей матери в тот момент.

— Как твоя мама нашла меня?

— Я не уверена, что правильно поняла, как она последовала за тобой. Я мало знаю о трансгрессии, но мама — ликвидатор заклятий, и она работает с последствиями непроизвольного волшебства. Думаю, что она как-то поняла, что ты сделал, и отправилась за тобой.

— О, — расстроенно произнес Гарри. Ответ девочки совершенно ничего не прояснил. — Ты сказала, что трансгрессия — это сильное волшебство?

— Мерлин, да! Даже если ты делал это неосознанно — это все равно странно. Никто в твоем возрасте не умеет трансгрессировать! Этому даже в Хогвартсе не учат до шестого курса! — взволнованно воскликнула Нимфадора.

— Что за Хогвартс?

— Это школа, где преподают навыки и знания о волшебстве. Там четыре факультета: Когтевран, Пуффендуй, Гриффиндор и Слизерин. Меня распределили в Гриффиндор в прошлом году.

— А я смогу туда поступить? — с надеждой спросил мальчик.

— Да, ты обязательно поступишь. Сколько тебе лет?

— 31 июля мне исполнится одиннадцать, — быстро ответил Гарри.

— Отлично, значит, ты пойдешь в этом году, — с усмешкой сказала Нимфадора.

— Правда? Это потрясающе, просто не могу дождаться! Я хочу узнать, как создать тот красный луч. Ведь он так легко убил моего дядю. Как жаль, что я не изучал магию раньше, — пробормотал совершенно счастливый ребенок.

— Гарри Поттер!!! Моя мать — не убийца! Она не убивала твоего дядю! — закричала девочка.

Гарри удивленно посмотрел на нее.

— Ты хочешь сказать, что он жив? Я же видел его: он не дышал, он должен быть мертв!

— Моя мама оглушила твоего дядю, а не убила его. Мерлин, ты думаешь, что она Пожиратель Смерти или что-то вроде того?

— З-значит, Вернон жив? — спросил Гарри, боясь услышать подтверждение своей догадки.

— Если имя того жирного тупицы — Вернон, то да, — холодно ответила Нимфадора.

Мальчик затаил дыхание. Надежда избавиться от родственников постепенно таяла.

— Нимфадора, я... я не думаю, что смогу стать волшебником, — наконец разочарованно произнес он.

Эти слова, казалось, потрясли девочку и отвлекли от своих мыслей. Она изумленно посмотрела на мальчика.

— Что ты имеешь в виду?

— Мои дядя, — сказал Поттер, выплюнув слово «дядя», — и тетя никогда не позволят мне поехать изучать волшебство. Я надеялся, что после смерти Вернона моя тетя побоится сказать мне «нет». Но если тот остался жив, то будет очень сердит на меня.

— Гарри, — утешила его Нимфадора, — никто не может запретить тебе изучать волшебство хотя бы потому, что ты очень известен в волшебном мире.

— Известен?

— Эмм... да, я забыла сказать, что ты знаменит, Гарри. Мерлин, если люди когда-нибудь узнают, что эти маглы делали с тобой, то кто-нибудь, скорее всего, просто убьет их, — очень серьезно сказала девочка.

— Почему я знаменит? — Гарри сглотнул.

— Ммм... хорошо... ээ... Я думаю, что могу рассказать. Я ведь все равно уже проболталась, да? — размышляла вслух Нимфадора.

— Да. Пожалуйста, скажи мне, — попросил мальчик.

— Я сделаю это при одном условии, — решилась Нимфадора.

— Каком?

— Ты будешь звать меня Тонкс, а не Нимфадора. Я ненавижу свое имя, — сердито ответила она.

— Хорошо. Теперь, Тонкс, ответь, почему я знаменит? — спросил Гарри, подчеркнув ее фамилию.

Девочка улыбнулась, услышав нужное обращение, и начала рассказывать:

— Хорошо. Несколько лет назад существовал один злой волшебник. Звали его Тот-Кого-Нельзя-Называть...

— Глупое имя. Тот-Кого-Нельзя-Называть, конечно же, навевает страх, — саркастически сказал мальчик.

— Это не настоящее имя. Люди никогда не называют его по имени, — пояснила Тонкс.

— Почему? Как его зовут по-настоящему? — поинтересовался Гарри.

— Гм, не думаю, что я должна говорить. Я произнесла его имя лишь однажды, чтобы посмотреть, что случится, но моя мама наказала меня на месяц, — сказала Нимфадора.

— Пожалуйста, Тонкс, скажи мне! Твоей мамы здесь нет. Скажи, почему люди не произносят его имя? — спросил мальчик.

— Мерлин, Гарри! Люди все еще боятся его! Он был монстром. Его и-имя... Л-Л-Лорд В-В-Волан-де-Морт. Пожалуйста, не заставляй меня произносить его снова, хорошо? — попросила Тонкс.

— Хорошо, не буду. Ты сказала, что он был монстром? Настоящий монстр, типа вампира или оборотня?

— Нет, Гарри, он был волшебником. Кстати, мама говорила, что нельзя называть оборотней монстрами. Ликантропия — это болезнь, и она разрушает жизни людей, зараженных ею. Итак, Тот-Кого-Нельзя-Называть был очень сильным волшебником. Он собрал последователей, и они стали убивать маглов, потому что считали, что волшебники лучше, — ответила девочка.

«А ведь я согласен с ними», — мрачно подумал мальчик.

— Между Тем-Кого-Нельзя-Называть и Министерством вспыхнула война. Люди, которые противостояли Сам-Знаешь-Кому, очень быстро погибали. Он был беспощаден, Гарри, и был одним из самых сильных волшебников из всех, когда-либо существовавших. Однажды ночью он попытался убить тебя и твоих родителей... — сказала Тонкс.

— Что? О-он попытался убить меня и моих родителей? — в шоке переспросил Гарри. «Это значит, что мои родители боролись против Сами-Знаете-Кого? Почему люди боролись с ним и мешали человеку убивать маглов? Дурсли, Пирсы, банда Дадли и все те люди из начальной школы должны умереть».

— Моя мама рассказывала, что твои родители с директором Дамблдором боролись против Сам-Знаешь-Кого. Я думаю, он узнал, где вы живете, поэтому явился на Хэллоуин в ваш дом и убил твоих родителей. Но тебя убить не смог... и умер сам, — закончила девочка.

— Что? Это бессмысленно! Как он мог умереть? Почему он не смог убить меня? — спросил Гарри.

— Я не знаю. Никто не знает, но все думают, что ты как-то остановил его. Сам-Знаешь-Кто послал в тебя смертельное проклятие, но оно не убило тебя. Заклинание только оставило метку на твоем лбу. По ней я и узнала, кто ты. Все в волшебном мире знают, что у Гарри Поттера есть шрам в виде молнии, — Тонкс указала на его лоб.

— Это невероятно! М-мне сказали, что мои родители погибли в автокатастрофе. Я знал, что Дурсли лгали мне, — сказал Гарри со злостью в голосе.