— Только тот, кто наколдовал, или тот, кто сильнее колдующего, может остановить заклинание. Я просто решил проверить, как долго ты выдержишь, прежде чем поджать хвост, — Гарри едва сдерживал смех.
— Ты псих? Что смешного в том, чтобы напугать меня?
Гарри пожал плечами, продолжая посмеиваться.
— У меня был плохой день, я должен был развлечься.
— У горгульи ПМС? Или что? — рявкнул в ответ Драко.
Поттер окинул друга взглядом и направил в него жалящее заклятье, но Драко увернулся.
— В следующий раз это будет отбрасывающее проклятье, — буркнул Гарри. — Ты не читал «Пророк» сегодня?
— Не-а. Я и так знаю, какой у нас директор и насколько он бесполезен. Не представляю, как ты можешь читать об этом изо дня в день, — Драко поморщился.
— Сегодня у старика выходной: у них есть еще одна излюбленная мишень.
— Они снова обвиняют тебя? Я думал, что Флитвик остановил это.
— Нет, теперь я не злой наследник Слизерина, а убитый горем подросток, чья любовь трагически подверглась нападению, — фыркнул Гарри.
— Чего? — не понял Драко.
— Тонкс! «Пророк» прознал, что она окаменела и что мы провели вместе последние семь месяцев. Ты знаешь, как много людей спросили меня, как я? Я чуть не проклял первогодку с Пуффендуя, когда она расплакалась и сказала, как жалеет меня и что понимает, — Гарри закатил глаза.
Только глубокие познания в окклюменции и самоконтроль позволили Драко не рассмеяться сразу, чтобы еще сильнее не разозлить друга.
— Эт-то ужасно.
Гарри с ухмылкой пялился на своего друга, на лице которого, очевидно, не было искренности. Поттеровский свирепый взгляд оказался последней каплей для Драко, и он тут же рассмеялся. Возможно, вновь взять себя в руки Малфою помогло запущенное в него жалящее заклятье.
— Ну и что? Проклинать пуффендуйцев за их сочувствие к тебе? Кого волнует, о чем они думают!
— Это раздражает, — соврал Гарри. — Теперь тебе лучше уйти и вернуться в общую гостиную.
— Что сказать остальным о том, почему нас не было на ужине?
— Скажи, что я пошел в Тайную комнату готовиться к убийству грязнокровки. Какая разница, что ты скажешь, Драко? Ты слизеринец или кто? Просто придумай что-нибудь. Скажи, что мы ели на кухне или еще что, — Гарри быстро снял все запирающие и заглушающие заклятья с двери.
— Ты знаешь, где кухня?
— Нет, но и они не знают об этом. Черт, я опаздываю к Флитвику. Поговорим позже. И лучше тебе убраться от этой комнаты куда подальше, чтобы тебя не обвинили в... косметическом ремонте, — Гарри покинул разрушенный кабинет и перешел в мир теней. Он быстро пересек коридор и остановился в кабинете профессора Флитвика.
Прошло пять минут, прежде чем дверь открылась и в комнату вошел профессор.
— Здравствуйте, сэр, — начал Гарри, падая на пол, неожиданно атакованный проклятиями: парализующим и заставляющим кататься по полу.
Гарри выставил Протего, чтобы остановить заклинание, однако после отклонения первого проклятья щит спал, и Поттер оказался открыт для парализующего.
После ужина Филиус Флитвик направился в свой кабинет, чтобы дополнительно позаниматься с Мальчиком-который-был-его-любимым-учеником. Гарри Поттер сочетал в себе все качества, что ценил Филиус. Он был остроумен, предан делу и невероятно умен; тот факт, что Гарри был еще и сыном Лили Эванс, одной из самых любимых и уважаемых студенток Филиуса, Поттеру прибавил пунктов. По правде говоря, если бы не честолюбие и хитрость, заключенные в Гарри, Филиус бы давно потребовал перераспределить мальчика в Когтевран.
Способности Гарри в Чарах практически могли быть занесены в историю Хогвартса. Второкурсник, изучающий его предмет на уровне СОВ, поражал Филиуса, но остальные профессоры не поддерживали его энтузиазма. За пределами занятий Гарри получал свою долю слухов. Его способности в магии, дружба с юным Драко Малфоем, пренебрежительное отношение к маглорожденным и к ярой их представительнице Грейнджер пятнали его репутацию и делали основным подозреваемым для профессоров как наследника Слизерина. Конечно, никто из деканов не верил в виновность Гарри. Филиус, Минерва и Снегг в любой ситуации отрицали наследие Поттера. Филиус и Минерва просто отказывались верить, что этот мальчик, с которым они провели так много времени, и есть жестокий наследник Слизерина.
Этот год был тяжелым для Филиуса, так как обострилась ситуация между его любимым учеником и Дамблдором. Филиус пытался остаться в стороне от их отношений, но часто оказывался в двойственной ситуации. Альбус, видя близкие отношения между ними, часто обращался за консультацией, как добиться от Гарри Поттера доверия и дружбы, а Гарри, видя, как симпатизирует профессор начальнику, часто жаловался на манипуляции директора и его недобросовестность. Филиус попал в ужасное положение. Ведь он не знал, как помочь одному и не предать доверие другого. Флитвик чувствовал себя адвокатом дьявола, надеясь, что рано или поздно Альбус и Гарри смогут лучше понять друг друга. Эта неприятная ситуация прекратилась, как только директора сместили с поста и Филиус явно видел превосходство на лице Поттера, шокирующе не только студентов, на следующее утро в Большом зале после отъезда директора.
В то время как Филиуса расстроило решение Попечительского совета об устранении директора, он пытался найти и положительные стороны. Одной из них стала невозможность Минервы, занявшей должность исполняющего обязанности директора, продолжать с Гарри занятия продвинутой Трансфигурацией. Когда эта новость коснулась Поттера, тот тут же предложил Филиусу заполнить освободившееся время еще двумя занятиями по Чарам. Филиус не очень стремился продолжать занятия, пока наследник Слизерина был на свободе, однако Гарри не принял отказ, сказав, что все равно будет практиковаться хотя бы в неиспользуемом кабинете. Зная, насколько серьезным может оказаться Гарри, Флитвик с неохотой, но все же согласился продолжить занятия. В конце концов, мальчик не был один, пока в школе охотился наследник Слизерина.
Подойдя к своему кабинету, Филиус снял стандартные диагностирующие заклинания с двери. Флитвик не был параноиком, но все же дураком тоже не был. Пока наследник Слизерина и его чудовище в школе, он мог гарантировать, что его кабинет и личные покои были защищены. Среди многочисленных заклятий было оповещающее, если кто-то пытался попасть в комнату. Убедившись, что оно не нарушено, и никто не пытался попасть в кабинет, Филиус открыл дверь и небрежно зашел внутрь.
— Здравствуйте, сэр, — раздался голос из темноты.
Инстинкты, воспитанные на дуэлях, тут же взяли контроль на себя, когда Флитвик испугался. Упав на пол и откатившись с места, Филиус использовал свой невысокий рост, как преимущество, чтобы у «гостя» было меньше возможности ударить смертельным проклятьем. Замерев в этом положении, Филиус из подручных свитков превратил их в стаю птиц, чтобы защитить от любых потенциально направленных на него заклятий. Однако, в этом не было необходимости, хотя первое парализующее было отброшено, второе парализующее заклинание, все же достигло своей цели, и нарушитель оказался без сознания.
Глаза Флитвика расширились от удивления, когда он увидел сгорбившегося Гарри Поттера у своего стола. «Это невозможно! Как он смог пройти мимо охранных заклинаний? Даже если бы он это смог, как ему удалось миновать чары обнаружения? Они должны были среагировать!»
Осторожно убрав свою защиту, Филиус направил палочку на юного мага и произнес:
— Энервейт!
Гарри тут же очнулся и осуждающе посмотрел на своего учителя.
— Почему вы напали на меня?
Филиус опустил палочку, но не убрал ее. Оставались еще несколько вопросов, что требовали ответа.
— Мистер Поттер, может, вы потрудитесь объяснить, как обошли охранные заклинания на двери?
— Охранные? Какие охранные? Вы никогда не ставили охранные заклинания на дверь, — в замешательстве произнес Гарри.
Филиус заметил удивленный взгляд Поттера и либо он был величайшим лжецом, когда-либо встречавшемся на пути Флитвика, либо действительно не имел представления об охранных заклинаниях. Предполагая второй вариант, он сказал:
