- Что случилось?! Революция что ли началось?! - закричал я.

- Нет, Мизхаппар! Какая революция?! Наоборот, Каримов приехал в наш колхоз! - ответил парикмахер Уста Гариб.

- Неужели!.. - удивился я.

- Да, Мизхаппар, сам Каримов приехал и говорят, что он спросил у людей мол, как поживаете, получаете ли вовремя зарплату и пенсию, не дорогие ли продукты первой необходимости, такие как мука, сахар, хлопковое масло, мясо, рис, картофель и тому подобное! Даже спросил о том, как учатся ученики в школах, тепло ли им в учебных классах! И что самое интересное, он приехал в наш колхоз без охраны! - подтвердил слова парикмахера Уста Гариба могильщик Тулан .

- Не может быть! - сказал я.

- Почему, не может быть а, почему?! Вы сволочи, скрываясь в свинарнике, занимаетесь день и ночь антипропагандой, распространяя ложную информацию среди населения, будоража мнение общественности! Вот же, приехал Каримов! Вы сказали, что он диктатор, а он оказался демократом! Разговаривал с простым народом, без всякой охраны. Даже телохранителей у него не оказались рядом, когда встретился он с колхозниками. Теперь народ не поверит вашим словам никогда! Вот я тоже бегу, чтобы увидеть нашего незаменимого президента-демократа с близкого расстояния и сфотографироваться с ним! Я бы разбил вам головы краеугольным камнем, жаль, что сейчас нет времени на это, отщепенцы, злые оппозиционеры, враги нашего многострадального народа! - сказал Дурмейл Эъвогар, продолжая бежать.

- Ну и дела... - сказал я сам себе, удивленно глядя за бегущей толпой. Потом побежал, чтобы обрадовать отчима с мачехой.

- Давайте, собирайтесь, отчим, побежали в колхозный клуб! Началась настоящая демократия, которую мы долго, очень долго ждали! Мачеха, Вы тоже одевайтесь потеплее! Идемте скорее, Каримов приехал - сказал я им.

- О, господи Иисуси, неужели?! - сказал отчим, перекрестившись.

-О, Аллах! Наконец то! Я всю жизнь мечтала увидеть Каримова с близкого расстояния! Моя мечта сбылась - заплакала моя мачеха от радости.

Отчим с волнением начал собираться. Он искал свои валенки, нагнувшись под раскладушку, но ему удалось найти только один. И то с отрезанным голенищем. Он надел его на левую ногу, а на правую надел резиновый тапок гостарбайтеров. Потом сказал:

- Вперёд, Мизхаппар!

Мы быстро вышли на улицу и, слившись с толпой, тоже побежали в сторону колхозного клуба, чтобы увидеть своими глазами Каримова с близкого расстояния. В центре села мы догнали многих, и я увидел среди них своих друзей. Они тоже бежали как древнегреческие спортсмены на соревнованиях по марафону в Олимпе.

- Здравья желаю, товарищ каминдон! - сказал я Курумбою!

Тот краем глаза бросил на меня взгляд, продолжая ехать на телеге с запряженным в неё Юлдашвоем.

- Вольно, красноармеец Мизхаппар, вольно!

Ну, как, теперь вы поверили моим предсказаниям ? Помните, я всем вам говорил, что придет время, и в нашей стране тоже будет процветать демократия? Вот, пожалуйста, мои предсказания осуществились! Теперь новое поколение, которое придет, назовет меня не Курумбоям, а Курумтродамусом! - сказал наш вождь, вытаскивая из внутреннего кармана шинели охапку сено, заправляя ею свою трубку и закуривая на ходу. Разговаривая, мы прибежали в клуб, где толпилось море людей. Телега, то есть, служебный транспорт Курумбоя, остановилась. С большим трудом, пробираясь сквозь толпу, мы зашли в клуб, где не было мест не то что бы сесть, даже стоять было невозможно.

Гляжу, Курумбой начал тихо плакать.

- Что с Вами, товарищ коминдон, почему Вы плачете?! - спросил Мамадияр.

-Эх, товарищ Мамадияренко, как же мне не плакать? Глядите, нет ни одного солдата вокруг, ни охраны, ни оцепления! Такой дерьмокурятии нет даже в Америке! Ну, Каримов, молодец! Если дело пойдет таким образом, то я даже готов уйти из политики! У меня даже есть интересная идея. А что если мы напишем Каримову обращения от имени нашей партии?! - сказал Курумбой.

- Неплохая идея - сказал я и вытащил из кармана ватных брюк бумагу с ручкой. И дал их Курумбою. Тот разложил бумагу на спину Юлдашвоя и начал писать на старинном диалекте. Поэтому оно прилагается к моему письму без перевода, так как я боюсь, что оно при переводе потеряет свою смехотворность.

Письмо выглядело так:

"Ордадин Чапайип коргонига кирип раийят ила бир кессак отим масопада мундог мутаяккинлик азиматига мутаважжух Султон Шохбоз Кокалтош Каландар Шайх Каримдод дуглат Искандари сонийга пешкаш килинмишким, ушбу когоз коп парчасига путип давлатхохлик ила изхори куллик килгойбиз. Эрса бир коз югиртигайсиз бу мактупниким, одам койип ичкарига киюргойбиз. Магар монеълик болгойдир бул тадбиргаким, Мизхаппар хожа Дарвеш Тахта ва Мирзо Юлдашбой Дуглат Чаповул ва хам Шайх Мамадиёр шиговул ила буронгор, жувонгор, гул - ясол бирла толгама килгойбиз. Итмомига етти.

Тарих санаи икки мингу токкуз.

Тонгизхона.

Курумшох Мирзо Корамой Гуталин Морикултезак Таппитутуний."

Подписав обращение, Курумбой хотел было передать его через людей, которые стояли впереди, но Дурмейл Эъвогар неожиданно бросился к нему и отобрав у него обращение, двинулся вперед, как атомный ледокол в Северном Ледовитом океане.

- От винта! Дайте, дорогу! У меня в руках очень важный исторический документ, и я хочу вручать его нашему мудрому руководителю Каримову! Потом сфотографируюсь с ним на память! - закричал он.

Тут могильщик Тулан схватил его за горло цепкими пальцами, как орел, и стал душить его перекрывая ему воздух:

- Куда прешь, анонимщик несчастный?! А, ну-ка дай сюда исторический документ! Я сам вручу его нашему президенту и сфотографируюсь с ним! Потом этой фотографией буду пугать чиновников, банкиров, прокуроров, милиционеров, говоря им о том, что Каримов мой близкий друг. Если откажете мне предоставить беспроцентный денежный кредит колоссального размера или не дадите мне миллион гектаров земли на фермерское хозяйство, то вам хана! Позвоню по сотовому телефону Каримову и лишь намекну о ваших злодеяниях, вы тут же расстанетесь со своим креслом! Потом я прихватизирую все кладбища и дам объявление по телику и по радио о том, что отныне тот, кто хочет быть похороненным, пусть платить наперед баснословные деньги в американских долларах! Конечно, не забуду при этом из гуманных соображений построить для малоимущих специальные крематории, где будут сжигать тела бедных колхозников! Кроме этого, я построю целые торговые центры, где буду торговать надгробными камнями из гранита, малахита, графита и так далее. Буду продавать богатым людям гробы из красного дерева с холодильником и сигнализацией. Средним - из дуба, из струганных досок, из железа, из резины и пластмассы, а бедным, разумеется, буду продавать гробы из не наструганных досок! С витрин наших магазинов будут смотреть трупы-манекены, одетые в саваны различного размера, цвета и цены! В других отделах можно будет купить деревянные, металлические, каменные и пластмассовые кресты различного размера! - орал на вес зал могильщик Тулан. Но около сцены его задержал Дурмейл Эъвогар, который схватил его за ноги, когда он поднимался на сцену:

- Куда! Постой, могильщик ты вонючий! Отдай сюда документ! Отда-а-аай, кому говорю?!..

Дурмейл Эъвогар схватился руками за сапоги могильщика Тулана , не давая ему подняться на сцену. Но могильщику удалось выпутаться из объятий Дурмейл Эъвогара, и его сапоги с брюками остались в руках Дурмейл Эъвогара, который прыгнул босиком на сцену в белых кальсонах. Люди в зале дружно засмеялись, думая, что артисты художественной самодеятельности показывают смешные представлении. На сцене появился директор колхозного клуба и начал успокаивать могильщика Тулана:

- Дядя, как Вам не стыдно?! Такой уважаемый человек, а вышли на сцену босиком, да ещё в кальсонах. Ещё деретесь словно перепелки! Что у вас в руках?!

- Это важный документ, я должен передать это лично в руки товарища Каримова! - ответил могильщик Тулан, пряча за спиной, как маленький ребенок, наше обращение.