В один день Курумбой умудрился дать взятьку одному из надзирателей, и этот взяточник принес мне секретное письмо от Курумбоя. Если честно, я сперва боялся открыт конверт, подумав о том, что Курумбой в своем письме ругал наверно меня на чем свет стоит. Нет, наоборот, он даже поблагодарил меня за то, что он попал в тюрягу. Содержание письмо было таково:
Привет, Мизхаппар! Спасибо тебе огромное, мой лучший друг, за то, что ты помог мне попасть за решетку. Оказывается, здесь дают три раза в день бесплатный хлеб и одежду. Одним словом, люди здесь живут лучше чем на воле. Ты скажы моим родственникам, пусть они тоже как можно скорее совершив какое нибудь гнусное преступления, сядут в скамью подсудимых и что бы получить длительных сроков заключение, нанимают себя дополнительных прокуроров вместе адваката. Если найдут возможность, пуст сядуть они пожизненно. Потому что на воле они могут погибнуть от нехватки еды и без чистой воды.
С огромной благодарностью, твой друг Курумбой.
Как только прочитал письмо своего друга, тут парикмахер Уста Гариб, ездя на велосипеде по улицам нашего село, с громким голосом звал людей в понихиду которая называется у мусульман "Жаназа". Выяснилась, что вчера ночью скоропостижно скончался наставник и учитель участкового Шгабуддинова Сайтмират Саттарович, то есть, ваш тёска.Бедный, Сайтмират Саттарович был ешё совсем молодым. В прошлом году ему только стукнуло семьдесять девять лет. Я раньше думал, что руководители не умерают то есть, они живут вечно. Я просчитался, оказываются руководители тоже умерают. Когда зовут на Жаназу, каждый мусульманин обязан пойти и присутствовать в этой мероприятие. Выходя из этого закона, я одел свои кирзовые сопоги, которые подарил мне на день рождения зять, то есть, муж моей сестры, который работает в пожарной команде. Потом одев телагрейку нахлобучив на голову свою старую, потертую тюбитейку пошел на Жаназу. Когда я пришел в дом покойного Саитмират Саттаровича, там стояли руководителей всех мастей и рангов скорбно склонив свои чересчур умные супперголовы, скрестив свои руки, похожие на грабли с помощи чего они сгребают взятки, причем, в крупных размерах.Участковый Шгабуддинов тоже тут, стоит скорбно склонив свою голову, протерая табельное оружие по марке "Маузер" в рукавы своего потертой гимнастерки, как бы намериваясь покончит собой от отчаяние. Над гробом Сайитмирата Саттаровича ревели наемные плакальшицы, которые привезли из раббазара. Они плакали, рвя себе волосы и платья в клочья, прикидываясь в родные сёстры и дочери Сайтмирата Саттаровича:
- О, отец, зачем вы покинули нас?! Как же мы теперь без вас то будем жить?! Ааааааааааааааааахахахахаха! Оооооуууууваааааааххахахаха!..
-Оооооо, брат моооооой! Вы же ешё были совсем молодым! Какие увас были длинные руки и черес чур короткие, кривые ноги! Какой вздутый живот! Какая у вас была тонкая длинная шея и маленкая голова с величиной деревянного наскавака, сделанные из узколоба!Вы были косой и отсутствовал у вас подбородок! А, нос?! Ваш нос напоминал картошку! Я не верю, что такой красивый человек, как вы умерли! Вы наверно притворяетесь! Неужели ангели тоже умрут?! Целый двадцат лет руководили страшной тюрьмой! Теперь осиротела ваша тюрьма, оооо, браааат! Как же теперь бедные осужденные будут жить без вас ?! - ревели они. Потом по команде без бородый муллы в смокинге с брюком черного света, мы построились на Жаназу около гроба Сайтмирата Саттаровича. - Товарищи, строется! Сейчас будем читать жаназу в честь нашего руководителья многоуважаемого Сайитмират Саттаровича. Ровняйс, смирно! - сказал, поправляя свой галстук, похожую на бабочку. Мы приняли стойку "Смирно" и безбородый мулла сказав: "Равнение на лево!" подошел к портрету усопшего, потом долго восхвалял мудрого Сайтмирата Саттарувуча. Он так долго читал хвалу, аж стало скучно вокруг. В холодном февральском воздухе начал лениво падать снег, как перхет из неухоженных волос человека. Тут я случайно увидев своих кирзовых сапогов, чуть не засмеялся. Оказывается, в спешке я одел их на косулую, то есть, левую на правую ногу, а правую на левую ногу. Тут не было возможности переодеть их. Вдруг я увидел лицо безбородой муллы и смех усилился. Потому что у этой муллы, который одел на свою голову черную тюбитейку передные зубы были похожы на зубы кролика, то есть эти крупные зубы торчали даже тогда, когда мулла плотно закривал свой рот, сомкнув свои крупные заячие губы. Как будто этого мало, голос безбородый муллы был похож на звук саксафона. Я немогу дать гарантии не смеяться в таких ситуациях. Смех накапливался во мне, словно вода на водохранилище и я начал беззвучно смеятся, треся плечами. Я бы остановил свой смех, если не увидел в переди человека одевший на свою бритую под фантомас голову тюбитейку свернутую в полиэтиленовой пакетик. Смеюсь и никак немогу остановится. Тут один человек, который стоял рядом со мной, тоже оказался с сильным шайтаном, и начал смеяться. Тоже без звука. Мы глядели друг на друга и смеялись ешё сильнее, покраснев до шеи от напряжения. Оказывается, смех тоже как чума быстро распространяется. Гляжу другие люди тоже заразились этой эпидемией и начали смеяться хором, угорают. Потом к нам присоединился сам мулла и он тоже начал смеяться, треся пузой. Смотрю, хозяева трупа тоже хихикаются. Вот тут я захохотал на весь голос. Другие тоже. Таким образом понихида Сайтмират Саттаровича превратился в комедию. Вот такие дела у нас, Сайтмират ака. Ладно, я должен идти в поле собирать хлопок. Передайте привет всем.
С уважением, кулхозник Мизхаппар.
2 февраля, 2008 год. 13 часов 22 минуты дня.
Колхоз "Чапаев".
Третье письмо Мизхаппара
Ассаламу алейкум, Сайтмират-ака! На днях я купил, две пачки индийского чая, две лепешки с шашлыком и поехал в тюрьму, навестить моего друга и родственника Курумбоя. Приехал в трудовую колонию, где воспитываются осужденные, и около ворот тюрьмы увидел Курумбоя. Там он дрался с милиционерами, а милиционеры прогоняли его, но Курумбой не слушался их. Один из милиционеров сказал:
- Эй, нахал, ты надоел нам, иди домой, ты свободен! Вот же в твоих руках находится юридический документ верховного суда об амнистии. По этой амнистии ты освобожден, понимаешь?!
-Нет, вы не имеете право освобождать меня даже с помощи амнистии! Я хочу сидеть в этой тюрьме до конца своей жизни! Почему вы ущемляете моё право на отсидку?! Я напишу кассационную жалобу в Верховный Суд! Если он тоже откажет мне в пересмотре моего дела, то мне придется пожаловаться в правозащитную организацию такую, как "Хюман райтс вотч". Они поднимут по этому делу политический скандал, и этот слух дойдет до самого президента. Тогда вам будет хана! Вы лишитесь жирной работы!
Милиционеры дружно побежали в тюрьму и спешно закрыли железные ворота, оставив Курумбоя на улице. Тогда Курумбой начал колотить в ворота кулаками
- Откройте ворота, гады! Я хочу вернуться в родную тюрьму-уу-уу! - кричал Курумбой, пиная ворота. Железные ворота гремели от его ударов как весенний гром в ненастную погоду перед шумным дождем. Милиционеры радовались за высоким забором и колючей проволокой городской тюрьмы. Они сказали Курумбою:
- Колоти, дурак, колоти! Все равно не откроем!
-Ну, хорошо, хорошо! Давайте договоримся так, я зайду и возьму свои сапоги и выйду обратно! - сказал Курумбой, перестав колотить в тюремные ворота.
-Не-еет, мы еле избавились от тебя! Лучше сами принесем твои вонючие сапоги и партянки с помощью палок да бы не заразится чесоткой! - сказали милиционеры и, не заставляя долго ждать, бросили сапоги Курумбоя через высокий забор тюрьмы. Отругав милиционеров нецензурными словами, Курумбой надел сапоги, у которых не было подошв. Тогда я подошел к нему и поздоровался.
