Подушечками пальцев Джонатан проводит по моему животу, прежде чем запустить руку под пояс штанов. Я резко вдыхаю, когда он начинает круговыми движениями гладить хлопковую ткань моих трусиков. Тепло растекается по моему телу, мурашки покрывают кожу, одно прикосновение этого мужчины зажигает меня.

— О боже, — шепчу, изогнув спину, когда его пальцы творят магию с моим телом. Я уже близко, чувствую, как оргазм зарождается во мне. Закусываю нижнюю губу, чтобы не издавать слишком много шума.

Так близко...

Так близко...

О, боже мой, так...

— Папочка!

Из коридора слышится голос Мэдди, и шаги в нашем направлении. Джонатан моментально убирает руку, вставая.

— Что?

Мэдисон врывается в спальню, в то время как я резко сажусь, все еще тяжело дыша. Мое лицо горит, я дрожу, изнываю, сжимая бедра вместе, чтобы остановить ощущения.

— Я готова пронестись по репликам! — говорит она, улыбаясь, снова одетая в костюм Бризо.

Джонатан смеется.

— Ты имела в виду, пробежаться по репликам.

Она хмурится.

— Я это и сказала.

— Нет, ты сказала... — Джонатан замолкает. — Не бери в голову.

— Вы снова будете репетировать? — смотрю между ними, когда Джонатан подходит к сумке со своими вещами и копается в ней. — Это займет, сколько... пять минут? Десять?

Я пытаюсь оценить, насколько он оставит меня в таком состоянии.

Джонатан вытаскивает толстую кипу бумаг, помахав ею передо мной.

— Вероятно, немного дольше этого.

Сценарий «Бризо»: Призрачный.

— Оу, — говорю, вытянув руку, но он отводит свою руку дальше.

— Никаких прикосновений, — говорит, прежде чем протягивает его Мэдди. — Совершенно секретные материалы.

— Что? — сердито смотрю на него. — Тогда почему она будет читать его?

— Ну, так, потому что я Бризо, — отвечает Мэдди, прежде чем убегает со сценарием, не давая мне приблизиться к нему.

— Да, — подтверждает Джонатан, наклоняясь для поцелуя — просто чмок в губы.

Он пытается уйти, но я не позволяю, дергая его на себя.

Смеясь, снова целует меня, на это раз по-взрослому, и прижимается своим пахом ко мне. Он твердый.

— Ты этого хочешь, детка?

Детка. Когда он говорит это, я дрожу в его объятиях.

— О, боже, да...

— Папочка! — кричит Мэдди из гостиной. — Поторопись!

— Жаль, — говорит Джонатан, прикусив мою нижнюю губу, прежде чем отстраниться. — Полагаю, у нас смена планов.

Смотрю с открытым ртом на него, когда он направляется к двери.

— Ты сукин...

— Сын?

Джонатан смеется.

— Это жестоко, — говорю. — Жестокое и ужасное наказание.

— Не злись, мамочка! — кричит Мэдди на всю квартиру. — Может, папочка даст тебе его позже.

Она говорит о сценарии, я знаю, но, черт побери, краснею, когда Джонатан смотрит на меня из коридора, игриво вздернув бровь.

— Может, папочка даст.

Показываю ему средний палец.

Он снова смеется.

Без сомнения я возбуждена, и часть меня все еще изнывает от желания, но когда слышу радостный голосок Мэдди в процессе их чтения, чувство покоя накрывает меня.

Не могу сдержать улыбку.

Именно этого я хотела все эти годы.

Встав с кровати, иду на кухню и готовлю ужин. Когда заканчиваю, Джонатан и Мэдди делают перерыв, и мы втроем едим за столом. После этого они снова возвращаются к сценарию, а я иду в спальню.

Подбирая отброшенную копию «Хроник Голливуда», вырываю фото обложки, где Джонатан улыбается, а остальную часть журнала выбрасываю в мусорку. Вытащив свою старую коробку с воспоминаниями, кладу туда фотографию. Каким бы странным не казалось сохранить ее — это наше первое фото вместе, как семьи.

***

— Хочешь пробежаться по репликам со мной?

Уже темно, когда Джонатан появляется на пороге спальни, облокотившись на дверной проем со сценарием в руках. Я сижу на кровати, прислонившись к изголовью, сомкнув ноги в коленях и держа на них блокнот.

— Разве у тебя нет дочери для этого?

— Она уснула, — говорит он. — Должно быть, просто потеряла сознание от переизбытка впечатлений.

— Должно быть, — соглашаюсь. — Так, ты подумал, что можешь просто забраться ко мне в кровать? Что я приму тебя с распростертыми объятиями? Дам тебе еще один шанс?

— Чертовски надеялся. Держу пари, что части тебя я на самом деле нравлюсь.

— Ты нравишься почти всем частям меня.

— Какой не нравлюсь?

— Обычно моему мозгу.

Джонатан смеется, придвигаясь ближе и хмурясь, когда видит, что я держу.

— Ты пишешь?

— Просто думаю,— отвечаю, закрыв блокнот, когда он присаживается рядом со мной на кровать. Беру у него сценарий, и он не отказывает на это раз, позволяя мне его листать.

— Я часто задаюсь вопросом, что может быть хуже, чем быть невидимым, — произносит Джонатан, и знаю, что это реплика из сценария, потому что слова точь-в-точь, как из комикса. — Разве нет одиночества больше, чем быть самому по себе?

— Думаю, теперь я понимаю, — шепчу, пролистывая пару страниц, пока не нахожу сцену.

— Хуже любить кого-то, кто исчезает, и не знать, вернется ли это человек. Потому что, как можно идти дальше по жизни, когда не уверен, исчез ли человек? Ответ — ты не можешь двигаться дальше. Когда проводишь всю жизнь, преследуя призраков, в конце концов, становишься одним их них.

Улыбаюсь.

— Всегда любила эту часть.

— Помню, — отвечает Джонатан, когда придвигается ближе и хватает меня за ноги. Я визжу, когда он перемещает нас так, что я лежу на спине, а он нависает надо мной.

— Эту часть мы снимаем в понедельник.

Хочу расспросить его об этом, но Джонатан начинает стягивать с меня штаны, и теперь я могу думать только о его руках. Они на моем теле, за ними следуют его губы и поцелуи, и прикосновения, и любовь, все ниже и ниже...

— О, боже, — ахая, забывая обо всем, когда сжимаю его волосы в своих руках, пока его язык творит магию с местечком у меня между ног. Джонатан не дразнится, не играет. Он почти агрессивно берет то, что хочет.

Я стону его имя, хнычу, ахаю, ощущая, как во мне нарастает возбуждение, отчего сильнее хватаю его за волосы и прижимаю ближе к себе. Язык Джонатана ударяет по тому местечку, где он так отчаянно нужен, и на меня накатывает внезапная волна удовольствия.

Перехватывает дыхание, я изгибаю спину, и оргазм проносится по моему телу с невероятной силой. Джонатан не останавливает свою сладкую пытку, пока я не расслабляюсь на кровати, а остатки оргазма медленно исчезают.

Сев, он срывает с себя футболку, и я успеваю несколько раз моргнуть, прежде чем Джонатан располагается у меня между ног, врываясь одним быстрым толчком в мое тело, одновременно с этим обрушиваясь на мои губы своими. Я кричу в его рот, когда толкается глубже, жестче, снова и снова.

Мои руки дрожат, такое чувство, что Земля начинает крутиться еще быстрее, когда каждый сантиметр его мужества врывается в меня. Наши тела переплетены, мое сердце находится на распутье, не уверенное, в каком ритме биться правильнее, но большая часть меня понимает, потому что все в этом действии кажется идеальным. Я и он, здесь, вот так, и я не хочу признавать, но...

Брр...

Брр...

Я люблю его.

Джонатан продолжает вбиваться в меня, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть мне в глаза, и как будто обладает телепатическими способностями, он понимает, что я думаю о словах, которые он хочет услышать. Но я не могу произнести их вслух, еще нет, пока не буду уверена, что это все не случайность.

Я влюблена в этого безрассудного, мечтательного дурака, который выйдет из дверей моей квартиры через два дня, и я могу только довериться ему, что он вернется с тем же самым взглядом, полным любви, потому что в противном случае, это разобьет больше сердец, чем только мое.

А если он разобьет и ее сердце, я его больше не прощу.