- Мортем, почему мы летим в туманность Шаль? – спросил Темпестас, попивая какую-то газировку. Как ни странно, парень вообще не любил алкоголь, а вот к сладкой и газированной воде питал легкую слабость.

- Курсе, прочитай официальные ведомости об этой местности. – занимаясь исследованиями, драконер обратился к ударнику. Тот кивнул и вызвал ссылку в Аэнете.

- Тааак... Туманность Шаль – древнее пылевое облако, появившееся в результате смерти звезды Ная. Ему около десяти тысяч лет, но насчет возраста до сих пор спорят. Зона неизведанная, огражденная патрулями и станциями слежения. Из-за множества исчезнувших в ее внутренностях кораблей пространство туманности закрыто. Это все.

- А что говорят “неофициальные” данные? – Мисертас летел на собственном корабле. Основные носители являлись ядром каждого вменяемого флота и по размеру превосходили любой другой класс. Судно ламиита называлось “Проводник” и напоминало большой элипсоидный пирожок с яблоками. Не имея никакого вооружения, кроме зенитных шелтанов, он полнился самыми разнообразными фабриками, заводами и взлетными полями. В лоне основных носителей строилось все: истребители, бомбардировщики, штурмовики, фрегаты, крейсера, малые носители всех классов, платформы, станции, модули и прочее.

- Ничего нового.

- Так зачем нам туда тащится?

- Мне интересно, что находится внутри.

- То есть, мы забыли заказать гробы?

- Вы поддержали мое предложение. Можете отказаться, но лоботомирование (полуобразно) я обеспечу каждому желающему.

- Нет, спасибо. Как летим?

- Дойдем до Кольца Спирали, а потом совершим прыжок.

- Что-то я не припоминаю внутри Шали никаких выходов.

- Их там и нет.

- Тогда...

- Ты точно хочешь получить ответы на эти вопросы? – подозрительно знакомая и, как всегда, спокойная интонация в голосе отрезвила всех.

- Нет, спасибо. Потом узнаю. – Мисертасу этого было достаточно.

- Проверьте оружие и состояние кораблей. Возможно, сразу после остановки мы вступим в бой.

- Да!

Шаль располагалась между границами Симперии и Реседерации, покрывая большое пространство. Все, кто в нее когда-либо залетал, не возвращались. Пустошь пугала многих, внушая просто дикий суеверный страх. Пылевые туманы ярко-розового цвета делали ее до невозможности густой и непроглядной. Но один слух был до боли правдоподобным: единственный корабль все-таки покинул таинственную туманность и вышел в пространство Четырех Великих Рю. Он был немного потрепанный, да и капитан также оказался немного не в себе. В его трюме нашли интересные реликвии вымершей расы – Течений. Как и ожидалось, их технологический уровень был далеко за пределами понимания местных. Сам пилот прошел курс реабилитации, но ничего, кроме информации о реликвиях, он не смог вспомнить. Как будто у него случилась частичная амнезия. Надеясь, что память к нему вернется, оного до сих пор держат под опекой Рю. Ясное дело, этот слух породил резкое пополнение рядов охотников за сокровищами. К счастью, эта псевдо “золотая лихорадка” вскоре прекратилась – количество пропавших достигло 100%, и авантюристы взялись за головы, оставив сие дело. Но что-то странное заставило самого Мортема полететь в это гиблое место – интерес или что-то иное. Перепроверив системы, их флот пронзил границы запретной зоны.

- У меня одного чувство, будто я попал в глазурь? – напряженным голосом спросил инкуб, оглядываясь по сторонам.

Повсюду висела почти непроглядная розовая мгла. Казалось, она могла прилипнуть к рукам, если попробовать к ней прикоснутся. Реально пугающим фактором казалась гробовая тишина, пронизывающая все. Сквозь нее не было слышно даже гудения двигателей или тихого повизгивания искателей.

- А у меня ощущение изолированного карцера. – ламиит немедленно закрыл каждый ангар, хотя не убрал готовые вспомогательные суда со спусковых катапульт. – Почему я не слышу работы собственной панели?

- Больше смахивает на фильм ужасов. – странное чувство посетило саламандера и тот оглянулся. Не увидев ничего за своей спиной, он быстро запечатал вход в кабину пилота на несколько замков. – Будто в настоящий туман попали...

- Перевести системы в холостой режим. Быстро.

Услышав внезапный приказ командира, ребята сделали, как он сказал. В их каналах стояла еще более гробовая, даже склепная, тишина. Четыре корабля зависли в светлом мраке вечной мглы, словно птицы в облачном небе. Сначала все было тихо, но потом послышался странный монотонный гул, и источником его была не аппаратура.

Сквозь тучи пыли летели, хотя нет – плыли тысячи космических кораблей. Их огромные и маленькие туши скользили сквозь пространство не используя двигатели. Такое было чувство, что их группа попала в музей древности или корабельное кладбище. Здесь собрались суда всех видов и классов из всех времен космических путешествий. Реседерация, Симперия, Монстралис – и еще больше тысячи неизвестных маркировок покрывали старые обшивки дрейфующих мертвецов. Некоторые можно было узнать, только взглянув в очень древние учебники истории и кораблестроения – года некоторых исчислялись столетиями. По корпусам практических всех шли множественные повреждения, начинаясь кинетическими и термическими, а заканчиваясь энергетическими и аэзеровыми. У некоторых даже был вскрыт отсек питания, но там не было светлого ядра питания, а темно-синяя сфера пугающей энергии. Прищурив глаза, Мортем смотрел на командные мостики звездолетов – он видел бледные силуэты давно погибших капитанов и членов экипажа. Летя одним потоком, огромный флот внушал ужас, трепет и... печаль. Разглядывая эту мрачную процессию, драконер заметил, как один корабль отделился от остальных и медленно полетел к ним. Судно оказалось гротескным фрегатом, похожим на выпуклый шестигранник с двумя тетраэдрами на носу и длинным конусом на хвосте, размером с “Авантюриста”. Словно пчела, он начал кружить вокруг каждого из них, будто разглядывая. Никто не смел сдвинутся – такое впечатление произвел на них флот кораблей-призраков. Спустя две минуты, фрегат остановился перед носом “Изгнанника” и замер. Кабины пилота не было видно, а вот странные росписи на броне странного корабля пугали не хуже восставшей из гроба тещи. На еле блещущем экране своего носителя, инженер увидел внезапное сообщение: “УХОДИТЕ, ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ ПРИСОЕДИНИТСЯ К ПОСЛЕДНЕМУ ФЛОТУ” На этой стремной ноте, фрегат развернулся и присоединился к самому хвосту армады. Первый крик прозвучал, когда они исчезли вдалеке.

Он видел ее. Янтарно-желтые губы, несущие сладость наслаждений и нескончаемость желания. Подобные вечернему морю, рыжеватые волосы, спадающие, как Фуеговый водопад на исключительные плечи и слегка выгнутую, идеальную спину. Пышную грудь, превосходящую все ожидания, обтекала прозрачная ткань, сделанная тончайшими и нежнейшими из тканей древних арахней. Блузекана (особое сочетания блузки и чулков на всю ногу) скользила по телу, будто нарисованных самим Леогардо Ден Вендеччи, упругих бедрах и сочных ягодицах, подпоясанных светлыми поясами из агатов и гелиодоров. Тело, словно созданное из аэзера высшими адептами искусства эн-мана, обшлифованное руками астероидных циклопов-ювелиров и разукрашенное кистями фей-художниц, заставляло падать на колени, полностью лишало воли и серьезно повреждало рассудок, делая очевидца преданным рабом-прихвостнем. Руки, длинные и невероятно пропорциональные, при каждом движении или сгибе вызывали конвульсивные спазмы в нейронах тел наблюдателей. Одного взгляда нереальных зеленых глаз хватало для уничтожения какой-либо личности, даже в несгибаемых вампирах, а вид прекрасных ушей и божественного носика вводил в дьявольский экстаз. У подобных ног, словно вырезанных из опалового кристалла, уже давно лежали армии, флоты, королевства и императоры. Двигаясь сквозь туман, она протянула руки к лицу инкуба, блеснув улыбкой, несравнимой ни с какими красотами просторов реальности. Курсе завизжал как баньши, насмерть испуганный появлением своей бывшей хозяйки. Он хотел убежать, хотел спрятаться в других мирах, хотел умереть, но руки будто вросли в пилотское кресло. Подобно элегантнейшему из ледников, лилим Лана нахлынула на него. Ее уста снова соприкоснулись с его губами, убивая остатки человеческой воли, тело обвилось, как шелк, лишая силы крепкие мышцы, снова заставляя почувствовать нутро высшей архидемоницы, сводящее с ума своей нежностью и мягкостью, окончательно сокрушив его контроль тихим вскриком инфернального голоса.