Дэниелс интерпретировал полученные данные иначе. «В ловушку стремления оперировать такими категориями, как “средний человек”, угодили многие, – писал он в 1952 году. – Найти усредненного летчика невозможно не потому, что такой человек обладает уникальными данными, а из-за богатого разнообразия физических параметров людей»[21]. Дэниелс не призывал стремиться к достижению искусственного идеала, некой нормы, а, наоборот, настаивал на том, что является основным тезисом данной книги: что любая система, построенная на концепции «среднего человека», обречена на провал.

Результаты своей работы Дэниелс обнародовал в 1952 году в статье The «Average» Man? («“Средний” человек?»)[22], опубликованной в журнале Air Force Technical Note. В ней он утверждал, что для того, чтобы военнослужащие, в том числе и летчики, лучше исполняли свои обязанности, военная промышленность должна полностью изменить их рабочую среду; причем менять ее следовало радикально, с акцентом не на усредненные, а на индивидуальные данные.

Удивительным образом командование ВВС (к своей чести) прислушалось к доводам Дэниелса. «Все прежние разработки военной авиации основывались на средних показателях, якобы соответствующих некоему стандартному летчику, – объяснял Дэниелс. – Однако после того как мы доказали, что таких людей в действительности не существует, военные занялись конструированием кабины, которую можно подстраивать под каждого пилота. И дело пошло на лад»[23].

Изменив подход, ВВС совершили огромный рывок вперед и совсем по-иному взглянули на дизайн, сфокусировавшись на новом ключевом принципе – индивидуальной подгонке. Вместо того чтобы подстраивать человека под систему, военные научились подстраивать систему под человека. Вскоре руководство ВВС потребовало, чтобы кабины всех самолетов были сконструированы с учетом диапазона параметров от 5 до 95 процентов по каждому критерию[24].

Поначалу новое требование возмутило производителей. Они заявили, что это решение обойдется им слишком дорого, к тому же повлечет за собой массу инженерных проблем, на устранение которых уйдут годы. Но военные стояли на своем, и тогда, ко всеобщему удивлению, авиаконструкторы очень быстро разработали целый ряд недорогих и легко реализуемых конструкций. Появились регулируемые сиденья, без которых сегодня немыслим ни один автомобиль, регулируемые педали, шлемы и комбинезоны с ремешками для подгонки под размер. После того как эти и другие конструкторские решения были реализованы, эффективность пилотов буквально взмыла вверх и американские ВВС тут же стали мировыми лидерами. Вскоре остальные американские военные ведомства тоже выпустили предписания для перехода принципа стандартизации к индивидуальной подгонке параметров под человека[25].

Почему военные проявили такую оперативность? Да потому, что изменение системы выражалось не в абстрактных идеях, а в практическом решении острой проблемы. В сверхзвуковом самолете, оснащенном сложным набором кнопок и тумблеров и выполняющем сложные маневры, нельзя располагать какой-либо датчик вне поля зрения пилота, а переключатель вне зоны досягаемости. Иными словами, летчикам приходится работать в условиях, когда вопрос жизни или смерти решается за доли секунды, то есть в изначально неблагоприятных обстоятельствах.

Представьте, сколько положительных изменений могло бы произойти, если бы после того, как военные изменили свое отношение к усредненным показателям, их примеру дружно последовало бы все наше общество. Мы больше не сравнивали бы людей с ложным идеалом, а воспринимали бы (и ценили) их такими, какие они есть, поскольку каждый человек уникален. Но, увы, по сей день в наших школах, компаниях и научных учреждениях продолжают верить, что норма существует. И их деятельность и исследования основаны на произвольном стандарте – «среднем показателе», вынуждающем нас примерять к нему и себя, и окружающих.

От колыбели до могилы нас оценивают и сравнивают с вездесущей нормой, следя за тем, насколько мы к ней приблизились или выбились из нее. В школе наши баллы сопоставляют с оценками середнячков, чтобы определить, как мы успеваем по тому или иному предмету. При поступлении в колледж результаты экзаменов сравнивают с результатами среднего абитуриента. При устройстве на работу наш тест, а также навыки, опыт и даже личностные качества сопоставляют с характеристиками среднего претендента на вакансию. Если на эту должность все же возьмут нас, то наш годовой доход, скорее всего, будет сравниваться с доходом среднего сотрудника того же уровня. Да что говорить, даже наше финансовое положение и то зависит от кредитоспособности, для подсчета которой – правильно! – оценивается ее отклонение от среднего показателя.

В глубине души мы все понимаем, что результаты личностного теста, рейтинг по стандартизированной оценке, средний балл в аттестате и показатель эффективности ничего не говорят о наших (или нашего ребенка, ученика или подчиненного) способностях. Несмотря на это, мысль о том, что человека можно оценить исходя из некоего стандарта, так глубоко засела в наших головах, что усомниться в ней мы позволяем себе крайне редко. И хотя порой этот усредненный результат доставляет нам массу неудобств, мы продолжаем считать, что он каким-то образом позволяет объективно оценивать себя и окружающих.

А что, если мы скажем, что оценка такого рода – от среднего – почти всегда ошибочна? Что попытки понять человека через среднее дают неверный, не соответствующий действительности результат? Что воображаемый нами идеал – такой же миф, как универсальные самолетные кабины или Норма?

Основная мысль этой книги обманчиво проста: нет никакого среднего человека. Средний человек – это не вы, не ваш ребенок, не ваши сотрудники, ученики, муж или жена и прочие люди. И это отнюдь не красивые слова и не громкие лозунги, а научно доказанный факт, который приводит к серьезнейшим последствиям, и игнорировать его ни в коем случае нельзя. Думаете, сейчас я в красках нарисую мир, подозрительно напоминающий озеро Вобегон из шоу Гаррисона Кейлора Prairie Home Companion, – место, где «все дети умнее среднего»? Не может же не быть усредненных значений, возразите вы, на ком-то же строится статистика. Однако в этой книге я докажу вам, что даже столь правдоподобное утверждение глубоко ошибочно и от него необходимо отказаться.

Безусловно, идея среднего показателя имеет практическую ценность. Среднее арифметическое никто не отменял. При сравнении двух групп людей, например чилийских летчиков с французскими, принцип усреднения тоже окажется кстати. Но когда вам понадобится один-единственный летчик, или один-единственный водопроводчик, или один-единственный врач, или вы будете учить какого-то конкретного ребенка, или решать, брать или нет на работу конкретного человека (то есть в такой момент, когда вам придется принимать решение, касающееся чего-то одного), средний показатель вам не поможет. Мало того, он даже может навредить, поскольку создаст иллюзию владения информацией, хотя на самом деле скрывает реальные и наиболее важные качества конкретного человека.

Из этой книги вы узнаете, что на свете нет не только человека средних размеров, но и таких понятий, как средний талант, средний интеллект, средний характер. Не бывает среднего студента и среднего сотрудника, как и усредненного мозга, если уж на то пошло. Все это не что иное, как продукт воображения ученых, на поверку оказавшийся ошибкой. Современная концепция среднего человека – не математическая истина, а детище двух европейских ученых, придумавших ее полтора века назад для решения социальных проблем своей эпохи. Идея «среднего человека» и правда помогла устранить многие трудности и даже способствовала наступлению индустриальной эры, но мы-то живем в другое время. У нас другие проблемы. Да и научные методы вкупе с математическими сегодня более совершенны, чем в XIX веке.