— Что онемели, лестницу скидывайте! — нетерпеливо говорит Виктор.

— У вас что, крылья отросли? — Антон спихивает верёвочную лестницу. — А где калаш? — округляет он глаза.

— Арбалеты будем делать, время огнестрельного оружия прошло, — невозмутимо произносит Викентий Петрович.

— Как же так? — пугается Антон.

— Не дрейфь, прорвёмся, — Викентий Петрович поддерживает лестницу, ждёт, когда Виктор взберётся на площадку на заборе.

— Когда пещеру проходили, на меня медведь напал, автомат из рук выбил, — отдуваясь, произносит Виктор. — Так что прав Вик, арбалеты надо делать, скоро гости к нам пожалуют… а лесок тот надо сегодня сжечь.

— Какой, медведь, — вылупился Антон, — не тот, что собак разогнал?

— Может и он, — Виктор за руку выдёргивает на площадку Викентия Петровича, — если бы не его копьё, был бы я сейчас без головы, до сих пор вспоминаю свист когтей.

— Я когда метнул копьё, у него такой был вид, что я едва не обмочился от смеха, глаза, словно у какающего ёжика.

— Сравнил, — хмыкает Виктор и добавляет: — Я же видел, что ты целишь мне прямо в лоб, тут не только обмочишься, но и обделаться можно. Какое счастье, что у тебя рука не дрогнула.

— Да это произошло на автомате, рефлексы сами чётко сработали, мне даже думать не пришлось, — благодушно улыбается Викентий Петрович.

— Как там наши лётчики? — переводит на другую тему Виктор.

— Мирославу повезло, одна стрела в мякоть плеча вошла, а другая чётко между рёбер застряла, ранения не страшные, а Тимуру досталось больше, наконечник сантиметр до сердца не достал.

— Жить будет?

— Куда он денется, — вздыхает Антон. — Алёнка такие травки нашла, лучше антибиотиков. И почему раньше химией всякой лечили?

— Наверное, о травах забыли, — Алик удобно устроился в конце площадки и словно спит, нахлобучив панаму по самый подбородок. Очень похоже, по Аньке грустит, хотя и знает, что тварь она последняя. Рядом с ним, аккуратно укладывает увесистые камни Толик Белов.

— А я думал, ты спишь, — улыбнулся Виктор.

Алик снимает панаму: — У меня здесь два отверстия, так что я всё вижу. Вы… Аньку догнали и этих… козлов? — с какой-то тоской спрашивает он.

— Дали уйти, — настороженно произносит Викентий Петрович.

— Значит, они ещё живы, — напряжённым голосом говорит Алик. — А Аньку тоже убивать будите?

— Почему тоже? — быстро взглянул на него Виктор.

— Такое предательство… прощать нельзя.

— Мы не будем их убивать, они сами себя накажут, вот увидишь, — с сожалением глянул на Алика Виктор.

— А я бы убил, — он взмахивает козлиной бородкой и как бы невзначай закрывает панамой увлажнившиеся глаза.

Виктор с некоторым облегчением понимает, Алик любит всё же Аньку, а не Машу. Хоть в этом проблему можно избежать, не хотелось бы, чтобы у него с Викентием Петровичем трения начались. Эх, вся беда от этих самых… а ведь без них, Виктор без насмешки глянул на Алика, что и говорить — влип парень.

— И чего людям неймётся, — Толик с силой грохнул тяжёлый камень на самую верхушку своей пирамиды, — нет, чтобы жить по-человечески, всякие козни строят друг другу. Вроде как объединяться надо, так выжить легче, а они нападают.

— Это ты про бойцов Идара? — ухмыляется Викентий Петрович. — Так они, как и мы, зацепиться за свой уровень желают. Как закрепятся на данном этапе, так дальше и пойдёт развитие. Жаль, задачи у нас с ними не совпадают, вот и начали воевать. Это как в любой игре, удачный первый ход даёт преимущество и перспективу на победу.

— По-человечески надо жить, вот правильная перспектива, — сдвинул белёсые брови Толик.

— Когда я снова стану священником, возьму тебя в ученики, — непонятно в шутку или всерьёз произносит Викентий Петрович.

— Посмотрим, — неожиданно хмурится Толик и этим вызывает у всех улыбки.

Виктор бросает взгляд за забор, пристально осматривает примыкающий лес, затем смотрит в море: — Опять акулы появились, — замечает вдали чёрные плавники, — это хорошо, со стороны моря на нас нападать проблематично.

— Опять они кого-то жрали, — Антон ловко всаживает нож в бревно, — мне показалось людей.

— Да нет, то котики были, — Алик вновь натягивает на голову панаму.

— Так далеко они в море никогда не заплывают, — уверенно говорит Антон.

— Течением снесло, — буркнул Алик.

— Думаешь, то люди были? — напрягся Виктор.

— Очень похоже, хотя Алик со мной не согласен, — кивает Антон.

— Плот должен быть какой-то или лодка, в общем, что-то в этом роде, а этого там не было. Значит, то не люди были, — уверенно произносит Алик.

— Плот, говоришь? — Викентий Петрович напрягает зрение и замер, что-то разглядывая. — А там, что-то есть, может брёвна или доски.

— Неужели? — приподнимается на локтях Алик.

— Точно, что-то плавает, и акулы рядом шныряют, — утвердительно кивает Викентий Петрович.

— Решили морем к нам подойти, — недобро улыбается Виктор.

— Думаю, это не люди Идара, — заявляет Викентий Петрович, — на такое безрассудство они бы не пошли… это кто-то из новых. Хорошо бы лодку туда отправить, может, кто в живых остался, — без особого энтузиазма произносит он.

— Акулы лодку в хлам превратят, — морщится Виктор.

— То-то и оно, — соглашается Викентий Петрович.

Алик свешивается с площадки, цепляясь за сучок, небрежно заламывает края панамы и долго, до резей в глазах смотрит вдаль, затем вновь запрыгивает на площадку:- Скоро все обломки течением пригонит к берегу, тогда и узнаем, что произошло, а так ничего разглядеть невозможно. А людей, если и были, уже нет в живых, акулы оттуда уходят.

— Интересно, кто там мог быть? — страдальчески корчит лицо Толик.

— Действительно, акулы уходят, — игнорирует вопрос Виктор, наблюдая как чёрные плавники, исчезают из поля зрения.

— Там бочки какие-то, — умудрился их рассмотреть Антон.

— Глазастый, — хвалит его Викентий Петрович, — да, действительно, там металлические бочки. Они чем-то наполнены и герметичны.

— Акулы ушли, будем лодку спускать, — оживляется Виктор.

— Людей спасать? — встрепенулся Толик.

— К сожалению их не видно. Надо бочки на берег вытащить, — Виктор окидывает взглядом строящуюся верфь, замечает у причала покачивающуюся в такт приливной волны зелёный борт резиновой лодки, — очень кстати, рыбаки готовятся в море выходить. Кто на ней? — спрашивает он.

— Эдик с Геной, они уже на вёслах, я тормозну их, — подскакивает Толик Белов.

Он легко спускается по деревянной лестнице и бежит к ним, но лодка, повинуясь сильным гребкам, быстро заскакивает на волну, легко скатывается с неё и стремительно несётся прочь от берега. Создаётся такое ощущение, что мужчины не на рыбалку пошли.

— Эй! — Толик запоздало махнул руками и внезапно останавливается как вкопанный, он замечает, куда несётся лодка, это полузатопленный остов непонятного механизма. Внезапно он догадывается, на поверхности виднеется серое дно перевёрнутого самолёта-амфибии и под воздействием волн обнажаются крылья, а за них цепляются трое крепких мужчин и две женщины.

Толик едва не садится от неожиданности, в это время возле него оказываются Виктор с Викентием Петровичем.

— Похоже, живые, — в возбуждении произносит Виктор, — Толик, ты давай-ка обратно на пост, мы здесь как-то сами разберёмся. Больше самовольно поста не покидай, — строго произносит он.

— Так там вы были, — смутился молодой парень, но дальше спорить не стал, разворачивается и нехотя бежит обратно.

Тем временем лодка с Эдиком и Геной вплотную подходит к самолёту, мужчины её замечают, сползают с крыльев, помогают спуститься женщинам и цепляются за борт лодки. Самолёт-амфибия словно ждал этого, слегка поворачивается, с шумом подняв крыло и уверенно сползает в глубину, оставив на поверхности лишь большие пузыри и разноцветные разводы из топлива и масла.

События на море привлекает всеобщее внимание, работа на верфи застопорилась и все собираются на берегу, оживлённо переговариваясь, с нетерпением ждут, когда лодка доставит к берегу чудом спасшихся от гибели людей.