— Какие же это законы, это состояние души обычного человека! — с недоумением произносит Викентий Петрович.

— Обычного… да, но души сейчас изранены, изгажены, изломаны… с азов надо начинать, — уверенно произносит Виктор.

— Не мне надо быть священником, а тебе, — без улыбки молвит Викентий Петрович.

— Нет, каждому своё, — мигом открестился Виктор. — А вот на основании этих положений и можно определить меру наказания, — добавляет он, — и оно может быть достаточно суровое. И ещё, отдельным пунктом я хочу выделить закон запрещающий ростовщичество в любых проявлениях. Товары или деньги под проценты давать будет нельзя. Считаю за нарушение подвергать самому суровому наказанию, вплоть до изгнания или смерти.

— Ты против богатых? — с пониманием кивает батюшка.

— Нет, против ублюдков. Я желаю подрезать им крылышки, чтобы они не смогли жить за счёт других, делая деньги из денег. Хочешь стать состоятельным, построй дом, засей поле, изобрети, что либо, и продолжай сей процесс постоянно. А то что получается, заработав деньги, за какой либо свой труд, эти деньги отдают под проценты и можно уже ничего не производить и жить на то, то «капает» с процентов. Вот так рушатся экономики, обесценивается труд. Жить на халяву иногда можно, но не долго. Медведи, которых подкармливает лесник, сами уже не охотятся и бывало, дохли с голода, когда им переставали давать кормёжку, это в полной мере может отнестись и людям. Привыкание жить за чужой счёт ведёт к деградации и вседозволенности, святыми становятся не праведники, а те, кто больше украл и может в любой момент откупиться у таких же халявщиков, но при власти. Отсюда беспредел и вседозволенность. Нельзя наступать на одни и те же грабли, мы это уже проходили. Где все? Перегрызлись друг с другом и, всех смыл океан.

— Этот пункт будет сложно протащить, во всех нас сидят «медведи, которых подкармливает лесник», — Викентий Петрович несколько по-иному смотрит на Виктора. — Но он будет принят, — уверенно говорит он.

Луна сползла за скалы, и подсвечивает их контуры призрачным светом, костры прогорели и мерцают тусклыми углями, почти все жители новой земли разбрелись по палаткам. Нина, прислонившись к гладкому валуну, слушает Виктора и Викентия Петровича. Её удивляют их разговоры, вроде рано ещё углубляться в такие дебри, жильё бы построить, поле засеять. Пять картошек запутались в собственных корнях, яблоневые косточки выпустили тонкие стебельки, пора высаживать. А ещё, очень хочется личный дом. Нина как представила, что полезет в душную палатку, едва не расплакалась. Она сейчас в полной мере оценила брошенный дом, который они построили, такой грубый снаружи и уютный внутри. Неужели Анька права, они вновь в равном положении? Нет, тому не быть, Нина глубоко вздыхает, смотрит на своего мужчину.

Наконец они заканчивают разговор, Викентий Петрович неспешно поднимается, прощается, но спать не идёт, перекинув автомат через плечо, уходит проверять посты.

Виктор подкидывает дров в костёр, обнимает Нину: — Что-то не хочется идти в палатку, — произносит он, словно подслушав её мысли.

— И я не хочу, — жмётся к нему женщина. — Давай здесь посидим?

— Я не против, — Виктор ещё подкидывает дров, затем снимает с шампура кусочек мяса, передаёт Нине, она отрицательно машет головой и зарывается ему в грудь: — Как ты думаешь, мы настоящие муж и жена? — неожиданно спрашивает она.

— Ты что, сомневаешься?

— Викентий Петрович может нас обвенчать?

— Думаю да, — задумался Виктор.

— А ты хочешь этого?

Он целует он её в губы, улыбается: — Мечтаю об этом.

— Правда? — Нина крепко прижимается к нему, затем берёт его ладонь и прижимает её к своему животу.

— Ещё не заметно, — шепчет она, — но я определённо знаю, у нас будет ребёнок.

— Как… ребёнок? — шалеет Виктор, и лицо озаряется радостью.

— Два месяца уже, — многозначительно заявляет Нина.

— И ты молчала?

— Боялась говорить, а сейчас мне так радостно.

— Жена ты моя любимая, я такой дом отстрою!

— И чтоб детская была, — настойчиво говорит Нина.

— И детская будет, и ванночку сделаю, воду проведу! — восклицает Виктор, в душе поднимается волна нежности и счастья, но и возникает тревога, граничащая с болью. Мир кругом дикий и страшный, как в нём сможет выжить ребёнок, если даже взрослые с усилием цепляются за жизнь.

— А когда ты дом начнёшь строить? — Нина едва не мурлычет на его груди, её ногти покалывают кожу, словно коготки котёнка и вызывают блаженство в душе Виктора.

— Прямо сейчас, — вполне серьёзно заявляет он.

— Обманщик, — ласково урчит Нина.

— Что ты, я вполне серьёзно, я уже выстраиваю в своей голове схемы комнат и знаешь, сделаю для тебя роскошную ванную комнату и даже зеркало повешу.

— А вот это ты врёшь, — грустно говорит Нина. — Откуда… зеркало?

Виктор, загадочно улыбаясь, извлекает из кармана круглое зеркальце, которое поспешно мигнуло в отблесках луны и едва не вводит в священный транс обалдевшую от восторга женщину: — Мирослав подарил, когда узнал, что у меня жена здесь есть, — тянется с поцелуем Виктор.

Нина мгновенно отвечает коротким поцелуем, быстро отрывается от его губ и, повизгивая от радости, пытается рассмотреть себя в зеркальце: — Ты даже представить себе не можешь, как мне его не хватало! Ещё бы косметику где-нибудь раздобыть, — уходит в разнос она.

— Ты и без косметики достаточно яркая женщина, — осторожно произносит Виктор.

— А ты придумай, как её заменить! — в упор требует женщина.

— Ну вот, стоило поймать «Золотую рыбку» и понеслось, — шутит мужчина, но так хочется сделать ей приятное, что невольно задумывается.

— Я твоя золотая рыбка, — лукаво смотрит Нина и словно озорная обезьянка крутит у своего лица чудесное зеркальце.

Виктор всерьёз задумывается, он даже не ожидал, что его женщина так страдает без таких мелочей как обычная косметика. Вот нож ещё один раздобыть, да железные наконечники для стрел, топоры нужны, рыболовные крючки на крупную рыбу. Косметика… вот выдумала! Впрочем, тушь для ресниц можно из сажи приготовить, пудру из розового известняка натолочь, а губную помаду… над этим надо подумать, вроде в её состав входит воск, какое-то масло и ещё что-то, надо у Виолетты Степановны спросить, она весьма продвинутая женщина, может, и посоветует.

Ночь на удивление тёплая и у костра уютно, права Нина, общая палатка не для них. В каком-то смысле, это коммуналка со всеми вытекающими из этого последствиями. Необходимо для всех отдельное жильё, чтобы у каждого был свой дом и полноценная семья. Коммунальный быт убивает все отношения, ввергает людей в скотское положение, появляется раздражение и злость, а это может непоправимо навредить обществу которое только зарождается. Следует установить законом, тем, кто свяжет себя семейными узами, сообща строить жильё и выделять участок с безвозмездным использованием.

Нина, от переполняющих эмоций, быстро устаёт и засыпает на груди любимого мужчины, сладко посапывая и улыбаясь во сне. Виктор с нежностью смотрит на неё, боясь шевельнуться, чтобы не разбудить, сейчас это будет настоящим преступлением, оборвать её счастливые сны.

Долина, окружённая неприступными скалами, замирает, слабо дымят догорающие костры, все попрятались в палатках, лишь Викентий Петрович и Антон залегли в укрытии над обрывом и наблюдают за берегом.

Викентий Петрович морщит лоб, тревожные мысли не дают покоя. Расселина, ведущая в их долину, слабое звено в обороне, с моря могут пожаловать незваные гости. Судя по всему, Идар профессионал высокого уровня, он скоро узнает об их поселении и не станет ждать, будет действовать быстро и решительно. Он, как и Виктор, понимает: «Промедление смерти подобно». Необходимо произвести разведку, выявить слабые стороны и, к сожалению, первыми напасть на лагерь Идара, иначе, в будущем будет больше проблем и жертв. Очевидно, будут смерти, без этого не обойтись, сейчас на плато обе противоборствующие стороны обладают оружием массового поражения — автоматами Калашникова. Это и сдерживает, но и заставляет готовиться к большой войне. Люди нужны, в них сила. Где только их искать? Караби яйла немаленькое плато и в нём бесчисленное количество скал, карстовых воронок, долин, каменных гряд и даже есть редкие леса, а сейчас, к тому же, всё поросло густой травой почти в рост человека. Климат сильно поменялся, с неба часто срываются сумасшедшие ливни и гвоздят некогда иссушенную зноем землю. Скоро на плато поднимутся настоящие леса, заведётся живность. Со стороны моря постоянно прилетают птицы, а кто-то из людей утверждает, что видел как к берегу, прибило целый плавучий остров из мусора и какие-то крупные животные выбрались из него и скрылись на плато. Может это и правда, хотя был после этого шторм, и весь мусор разметало по всему морю, но на берегу были найдены обломки от клеток и кусок доски с надписью: «Зоопарк». Нельзя сбрасывать со счетов, что на Караби яйле появились хищные звери, причем после перенесённого стресса они крайне опасные.