— Ворюга! Старика бегать заставила!

— Пробежал всего два метра и чуть не умер от одышки. Да ты не напрягайся так, а то ещё рассыплешься, а ведь завещание на меня до сих пор не переписал, — ёрничал Ямарута, не обращая внимания на брыкания и шипение девочки.

— Уволю!

Парень проигнорировал сию угрозу.

— А с тобой нам, похоже, нужно поговорить, — Сора опустил воришку на землю, но взял её за запястье, грубо волоча в магазин. Та отчаянно пыталась вырваться, но лишь увеличивала свои шансы вывернуть себе руку, поэтому она уже через секунду сдалась и, насупившись, смиренно последовала за парнем.

Девочку буквально затолкали в заведение, ибо на входе она снова стала сопротивляться. Ямарута без труда затащил малышку внутрь зала, а старик, повесив на дверь табличку с надписью «Закрыто на обед», на всякий случай запер дверь.

— Так что же ты украла? — вопрос был задан с таким равнодушием, что казалось, будто Соре совершенно наплевать, ответит ему ребёнок или нет. Парень думал о чём-то своём, сидя за барным столом и нервно постукивая пальцем по глади допотопного ноутбука, и это «что-то» явно не было связано с маленькой девчонкой.

— Ничего, — уверенно кивнула обладательница бирюзовых волос, чем тут же спровоцировала старика:

— Деньги! Деньги стащила! Ещё и врунья, — презрительно фыркнул хозяин, сложив руки на груди и показательно вздёрнув подбородок. — Как так можно, ты же девочка!

— А ты сексист, — в тон ему ответил ребёнок.

— Сколько взяла? — проигнорировал Сора их препирательства, неотрывно глядя в глаза девочке. Взгляд был таким, будто парень смотрел сквозь малышку, а это говорило о том, что вся сложившаяся ситуация его не особо волнует. Но, кажется, ни сама девочка, ни даже старик этого не заметили.

— Ничего я не брала!

— Ровно четыре тысячи сейн, — холодно заявил мужчина, бессовестно соврав.

— Четыре?! Да зачем мне столько?! Врёшь ты всё!

— Да? Докажи!

— Я две взяла! Бы… Да чтоб тебя!

— Ясненько, — подытожил Сора, вздохнув и сложив руки «домиком». — И как выплачивать будешь?

— Что?! Да забирайте, нужны мне ваши деньги, — фыркнула девочка, бросая две тонкие бумажки на стол, соскакивая со стула и явно собираясь уйти, но беловолосый неожиданно оказался рядом с ней, перемахнув через стол, и схватил её за запястье.

— А оставшиеся две тысячи? — парень расплылся в самой садистской улыбке, на которую был способен. В обычной ситуации он бы наплевал на девчонку и не остановил бы её, но у Ямаруты созрел гениальный план, как отлынивать от работы легально. А такой возможности он упустить не мог.

В глазах её, пусть и на короткое мгновение, но промелькнул страх.

— Я же сказала — я взяла всего две! — и она не врала.

Старик с умным выражением лица встал около кассы и стал делать вид, что пересчитывает деньги.

— Да, точно, двух не хватает. Где деньги? Кому отдала?

Лицо малышки исказила гримаса обиды и растерянности. Зачем двум взрослым людям так неумело врать? Или они специально дают ей понять, что лгут об украденной ею сумме денег? Девочка не оценила такой незатейливый способ проучить её, как воришку, вот только она даже не предполагала, что к наказанию работники решили подойти куда более странным образом.

— Вы бесите! Не брала я столько! Господи, взрослые люди, а такой хернёй страдают! — малышка ударила себя по лбу свободной ладонью, решив, что если эти люди не аферисты, то точно наглые идиоты.

Работники заведения отошли в сторонку и, пару минут посоветовавшись, вновь обратили своё внимание на малолетнюю воришку.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Ямарута.

— Ансунемон, — брякнула девочка.

— Длинно. Будешь Анемон, — малышка не успела начать возмущаться, как Сора продолжил: — Так, Анемон, будешь мыть посуду. Намоешь посуды достаточно, чтобы за неё можно было считать долг в две тысячи погашенным, и будешь свободна. Дверь мы сейчас откроем, ибо нам надо работать, но сбежать ты не сможешь — я бегаю быстрее тебя, а попробуешь что-нибудь стащить — оторву руку, — хладнокровно пообещал он, и девочка, к собственному удивлению, ни на секунду не усомнилась в сказанном.

— Угрожай, угрожай… Я всем расскажу, что ты — обычный педофил, — недовольно пробубнила себе под нос Анемон, надувшись. Как ни странно, но Сора её услышал.

— Все это и без тебя знают, — спокойно ответил парень, удаляясь в сторону входной двери и совершенно не беспокоясь о том, как ребёнок воспримет его слова.

— Погоди, что ты сказал?!

Сора не услышал или сделал вид, что не услышал.

— Анемон, это тебе, — наставлял теперь и хозяин, подталкивая растерянную девочку вперёд. Он требовательно завёл малышку на кухню, не давая ей времени прийти в себя. По середине одной из стен была встроенная в стол большая раковина, а рядом стояла огромная башня из грязной посуды. Для полноты и трагичности картины не хватало лишь одиноко парящей над этой горой мухи. — Удачи! — весело пропел мужчина и ушёл в другую сторону кухни, начав что-то готовить.

Анемон понуро опустила плечи, вздохнула, нацепив на себя отданный ей стариком фартук, включила воду и брезгливо взялась за грязную посуду.

О погашении «долга» одним лишь мытьём посуды работники, разумеется, также соврали.

— Теперь будешь протирать столы и мыть пол, — наставлял Сора, всучив Анемон тряпку и небольшое наполненное водой ведро. Девочка, уже смирившись со своим положением, но не лишая себя возможности побуравить парня злым взглядом, принялась за работу.

Сора же уселся на своё любимое место и наблюдал за тем, как ребёнок чуть ли не валится с ног от усталости, протирая первый стол. Это не удивительно, ведь та башня посуды даже и не думала уменьшаться. Было лишь начало дня, приходили новые посетители, заказы всё никак не прекращались, посуда будто сама телепортировалась в раковину, у которой Ансунемон провела несколько часов, прежде чем последняя тарелка была вымыта. Передохнуть девочке не давали обнаглевшие работники этого заведения, у которых малышка под страхом смерти решила больше никогда не воровать.

— А ты чего расселся, умник?! — прогремел старик, незаметно занося руку за спину Соры и резко хлопая его по затылку. — Марш коробки распаковывать, трутень!

— Да-чтоб-у-тебя-геморрой-размером-с-кулак-выскочил, иду, — протараторил парень, потирая ушибленное место, и, соскочив со стула, быстренько убежал в подсобку, дабы мужчина не ударил его ещё раз.

И Сора, и хозяин заведения, естественно, прекрасно осознавали тот факт, что столкнулись с воровством бездомного ребёнка. Ведь если подумать логически, то девочка, имеющая родной дом, родителей и хоть какие-то карманные деньги, вряд ли станет воровать среди бела дня. Хоть одежда у неё и была относительно новой — хотя бы чистой, — то грубый характер, являющийся следствием плохого или же вовсе отсутствующего воспитания, и острый язык девочки лишний раз подтверждали мысль о том, что Анемон выросла на улице или, по крайней мере, достаточно долго живёт жизнью бродяги, раз стала такой дикой и преуспела на поприще воровства, без которого, что раньше, что теперь, на улице выжить было практически невозможно. Но до окончания рабочего дня оба тактично решили не поднимать эту тему, при этом ничего друг другу не говоря.

К тому времени, как Анемон закончила работать и отнесла старику на кухню ведро и тряпку, тот успел приготовить ужин. Мужчина, до того как познакомился с Сорой, лично себе готовил только дома, но теперь он предпочитал это делать сразу в заведении и сразу на двоих, хотя, конечно, и дома он отказать себе в любимом деле не смог до сих пор. Он вынес поднос с тарелками в зал и расставил их на барной стойке. Ямарута к этому моменту закончил расставлять бутылки с алкоголем по полкам, висящим за этим же столом, и вновь расположился на стуле, на котором, казалось бы, уже давно пора выгравировать его имя.

— Так я погасила долг, сволочи несчастные? — зло проговорила девочка, глядя на старика исподлобья и не кстати улавливая приятный запах только что приготовленной мужчиной еды.