— С этой крыши хотели спрыгнуть тридцать два подростка. Пятнадцать из них я успел отговорить, — он нахмурился, а взгляд его резко потяжелел. Меня передернуло.

В этот раз мы молчали всего двадцать минут. Я уже подумывал уйти, решив, что сегодня мой собеседник на общение не настроен, как подросток вдруг сказал эти слова.

— Я верю в людей. Верю, что они могут измениться в лучшую сторону. Можно сказать, я верю в наше человечество. Если бы мы только не были такими паразитами, мы были бы… Лучше. И если бы мы были умнее, то, возможно, не оказались бы на грани вымирания. Все эти новые болезни, полувойны, массовые самоубийства… Всего этого не было бы. Земля делает прививки против человечества, и это правильно. Потому что те, кем мы являемся сейчас, не заслуживают всего этого, — он широко раскинулся руки, оглянувшись. Я смотрел на него с нескрываемым интересом и, кажется, восторгом. Потому что он меня понимал. Он говорил то, о чём думал я в своё время. Хотя на секунду я был шокирован столь откровенным признанием с его стороны. — Те люди, которыми мы являемся сейчас, не заслуживают жизни. Но я верю, что мы ещё можем исправиться. Спасти хоть что-нибудь. И чтобы спасти это «что-нибудь», нужно начать с самих себя.

Я слушал его так внимательно, будто от его слов зависело что-то очень важное для меня. Отчего-то до ужаса хотелось кричать. Парень был абсолютно прав во всём, пусть и наивен. Вся эта вера в людей — глупости. В отличие от него, я свою веру утратил. Пелена его взрослости куда-то испарилась после этой мысли, и я стал смелее.

— Может, ты и помог пятнадцати подросткам, но ты не можешь помочь миллионам, — заявил я вполне серьёзно и хмуро. Он махнул рукой, ничуть не расстроившись из-за моих слов.

— С каждого понемногу, и мы станем лучше, — парировал он, ухмыляясь и выглядя очень гордым и довольным. — Вот я спас пятнадцать подростков, а ты?

Я растерялся.

— А что я могу?..

— Ты можешь всё, что захочешь! Хочешь убиться? Ты найдешь способ! Хочешь спасти кого-то? Подбери одноглазого кота с улицы! Тебе ничто не мешает, кроме тебя самого! — возмущался мой собеседник и, в общем-то, снова оказался прав.

— Ты не ответил на вопрос, — буркнул я недовольно, багровея от стыда и чувствуя, что меня, как говорится, сделали. Он немного подумал, кажется, над тем, стоит ли вдаваться в подробности, и выдохнул.

— Я хочу помогать людям. Спасать их, чего прибедняться. Героем каким-нибудь стать, что ли. Помочь им стать лучше.

Пришло время смеяться мне. Теперь казалось, будто я говорю с мечтательным ребёнком, не осознающим невозможность того, о чём он говорит. Он лишь смерил меня взглядом и терпеливо улыбнулся. Меня это, в общем, успокоило.

— Иди в полицию, — пожав плечами, предложил я. — Будешь спасать, помогать, переучивать…

— Я думал об этом, — кивнул он. Я аж воздухом подавился. — И, наверное, это то, что мне нужно. А там, глядишь, заберусь куда повыше, — улыбнулся он своим словам, сверкая глазами.

Я лишь выдавил хилую улыбочку.

— Ты же хочешь убежать, да? Давай со мной, — звучит серьёзно. Но как-то слишком похоже на сказку. На одну из тех, где в конце кто-то из хороших ребят умирает.

Если бы я знал…

Я бы ни за что не согласился…

— Мне? С тобой? Куда? В полицию? — с каждым новым вопросом моё лицо становилось всё более удивленным.

— Ну да. А почему нет? — беспечно пожал он плечами, видимо, не понимая, что для меня это звучит странно. — Я вот обычный человек с необычной мечтой, — и это правда, парень, — но один я, возможно, не справлюсь. Будешь моим… напарником? — он усмехнулся. — Нам с тобой нечего терять.

В последнем он был прав. Но всё это будто не по-настоящему, будто меня разыгрывают, а где-то рядом находится скрытая камера, крупным планом наезжающая на мою растерянную физиономию. Или очень похоже на злую шутку или банальный обман. Или я вообще сплю. Но это оказалось реальностью, причём какой-то азартной, насмешливо веселой, похожей на вызов. Естественно, я согласился.

Если бы я только больше думал…

Я бы никогда не пришёл туда.

На эту крышу.

К этому парню.

К этой чёртовой жизни.

Настоящее…

Твоя фобия — цепи.

Ты думал, что избавился от них раз и навсегда.

Это не так.

И теперь ты снова скован, Сора.

Но не теми цепями, что сковывают твоё тело.

А теми, что сковывают твою душу.

— Ты знаешь, кому принадлежат эти цепи? — мужской голос был словно искусственным, неживым и отдавался лёгким эхом в пустом безразмерном белом пространстве, но его интонация была весьма странная. Робот бы точно не смог её повторить. Да и вряд ли вообще кто-либо смог бы.

Разве что…

— Сора, ты знаешь, чьи это цепи? — повторил голос. Настроение у говорящего совсем не изменилось.

Беловолосый, промычав что-то невнятное от сильной головной боли, разлепил глаза и поднял голову. Перед ним стоял скелет человека, вот только кости его были железные, на каждой из которых была выгравирована какая-то резьба и непонятные знаки, а вместо человеческих челюстных костей была железная маска с огромными острыми металлическими зубами, больше похожими на ряды клыков. Пустые глазницы скелета заполняло что-то чёрное, поэтому задней стенки железного черепа не было видно. Сора шарахнулся от него назад, но не так далеко, как хотелось бы. Что-то сковывало движения.

— Сора, посмотри на свои руки, — по голосу можно было понять, что скелет разговаривал так, будто пытался не улыбаться.

Беловолосый моргнул, придя в себя, и, почувствовав, что стоит на коленях, а руки его широко раскинуты в стороны, медленно перевёл взгляд на свои запястья. Их скрывали толстые кандалы, а цепи от них тянулись к полу.

— Нет… Нет! Нет!!! Этого не может быть! НЕТ!!! — закричал Сора, в панике пытаясь освободиться, начав сильно дергать руки к себе, но безрезультатно. Дыхание парня резко участилось, а сердце, того и гляди, должно было выпрыгнуть через глотку. Только через пятнадцать минут тщетных попыток Сора понял, что вырваться бесполезно. — Какого… Я не… Как же так… — судорожно выдохнул парень, еле подавляя желание заорать от ужаса.

Цепи. Снова эти цепи. Снова эта вечная тюрьма. Снова этот персональный ад.

Как ты сюда попал?

Почему?

За что?

— Сора, — вновь заговорил скелет, воткнув два железных хвоста, позвонки которого также были с какой-то резьбой и знаками, в белый бесконечный пол и, усевшись на их изогнувшиеся основания, завис в воздухе на уровне головы парня. Парень из последних сил сдерживал рвущуюся наружу истерику, с нескрываемым страхом взирая на это Нечто. — Чьи же это цепи?

— Чёрт!!! — Ямарута подскочил в кровати, хватаясь за футболку в районе сердца, тяжело и быстро дыша. — Мне… приснилось… Просто приснилось… — постарался он успокоить себя, выравнивая дыхание и смахивая со лба капельки пота. Тело колотило так, будто парень провёл два часа на тридцатиградусном морозе без намёка на одежду. — Просто приснилось…

Парень ещё с минуту сидел в кровати, приходя в себя, а заодно вспоминая, что случилось накануне и, мягко говоря, охреневая. Не настойчивый тихий стук, правда, немного отвлёк его, а затем из-за двери показался старик, с виду чем-то взволнованный.

— Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил он, так и не сделав ни шагу внутрь комнаты. Спрашивать парня, проснулся ли он, было бы крайне глупо.

— По еблу будто кувалдой съездили.

— Аналогично, — вяло улыбнулся мужчина. Он достал из кармана чёрных штанов маленькую тонкую пластину и кинул её Соре прямо в руки. — Это чтобы с тобой можно было связаться в любое время, идиот! — привычно стал ругаться старик на железного.

Тот даже не знал, радоваться этому или нет, поэтому он просто закатил глаза.

— Вчера какой-то железный пришёл. Не спрашивай, как я понял, кто он! Сам не знаю. Но он хотел «вернуть тебе долг» и отговорить от драки с Таем, потому что какой-то другой железный изначально хотел натравить вас друг на друга, а затем убить выжившего… только вот этот должник опоздал, а ты… — старик пытался подобрать не матерное, но очень обидное слово в адрес недоумевающего беловолосого. — А с тобой связи не было! Упрости себе жизнь, пользуйся телефоном!