— Ох, да перестань. Ты же знаешь, у меня шаткое положение: в участок приехал Министр Обороны и заставил Сору работать на него. Наверняка, он рассказал ему и про Хиву, и про то, что она меня прикрывает. Вот только они почему-то до сих пор ничего с этим не сделали, — нахмурилась она, расхаживая по комнате.

Третий Альфа — Глот — отличался особой агрессией в разговоре, но Рей на это было совсем наплевать. Сильнее агрессии Глота только его прожорливость и любовь к человечине. Он не мог утолить свой голод и ел почти постоянно. Но Рей-то помнит, как родилась его страсть к человеческому мясу. Тогда они были ещё на войне. Несколько дней вёлся бой, без перерывов, чтобы отдохнуть или поесть. Железные могли не питаться сколько угодно, но если они принимали таблетки, то смерть от голода была им не страшна, но сам голод чувствовался. Поэтому тогда, в том бою, урвав пятнадцать минут на передышку, Глот переступил черту и наелся человечины. Это не было чем-то новым среди железных, да и, если говорить начистоту, среди людей — тоже, но со временем Глот сжирал всё больше, а после тюрьмы, основав свою группировку из собственных железных учеников, он смог реализовать свою маленькую мечту — съедать столько человечины, сколько вообще мог уместить в себе его желудок. Хотя бы раз в день его подчинённые приносили ему свежий труп рандомного человека с улицы, и парень съедал его. Жадно, чавкая, получая неземное удовольствие, пачкаясь в крови и набивая желудок до рвотных позывов. Из его подчинённых — а их тридцать два — было всего три людоеда и один каннибал, но последнего убили сразу после того, как он попытался напасть на члена другой группировки.

Возможно, Глот частично лишился рассудка во времена войны и начала своего обжорства, что выражалось в его агрессивности, но в остальном он был вполне адекватен и рассудителен, да и лидером являлся хорошим — здесь сыграло ему на руку то, что он был инструктором у некоторых железных, а значит, опыт имеет уже достаточно большой.

— Не повезло тебе, — хмыкнул Глот, буравя девушку скучающим взглядом. — Будешь убегать от полиции, как позорная сука.

— Какое смелое заявление, — усмехнулась Рей, совершенно не обидевшись. — Может быть, буду убегать… А может и нет.

— Что это значит?

— Ты думаешь, у меня нет плана? Думаешь, я такая же импульсивная, подверженная собственным грехам, как вы? Это далеко не так. У нас с вами есть лишь одна общая цель — выжить. Иные ваши цели: поедание людей, захваты территории и власти в городе — это всё детский лепет, мне это безразлично. Играйтесь. Вы ставите эти цели превыше выживания, а это означает полный провал.

— Твоя цель — Ямарута. Так не хочешь ли ты сказать, что готова забыть про него, если от этого будет зависеть твоя жизнь? — посмотрел он на Вторую сощуренным взглядом.

Рей вздрогнула и, немного подумав, выдохнула:

— Я готова забыть про него в таком случае. Хотя, знаешь, убивать его было бы глупо, иначе кто же поубивает всех вас? — вдруг заулыбалась она, повернувшись к мужчине. Он ощетинился от этих напыщенных слов. — Возможно, что для нормальных железных ещё не всё потеряно, и Сора сможет им помочь.

— Зачем ему…

— Он делает это неосознанно. Мы ему понадобимся. Точнее… Другие железные ему точно понадобятся. Со временем. Ты же в курсе про Первого?

— Что с ним? — насторожился альфа.

— Он хочет поиграть.

— Поиграть? — удивился мужчина. — Как… Погоди, что? Что сделать?

— Поиграть, — повторила Рей, кивнув. — Он поймал одного из моих парней и сказал передать его слова мне и остальным альфам. Суть в том, что Первый не уточнил, против кого будет играть. Он лишь сказал, что ему интересно, на чьей стороне будем мы.

— Он же говорил, что ему не нужны чужие железные! — тут же вспылил Третий, вскакивая с места.

— Ты неправильно понял его мысль. Хотя… Кто знает, что у него на уме.

— Мы ведь даже понятия не имеем, кто это такой, о чём уж тут говорить, — всплеснул руками Глот, закуривая длинную чёрную сигарету и отходя к окну.

Рей вздохнула, соглашаясь с ним и усаживаясь в кожаное кресло.

В этот раз помимо двух альф в комнате не было железных. Они доверяли друг друг чуть больше, чем в своё время доверяли Гиро, а потому нужда в «охране» отпадала. Сейчас тишину разрывали тихие щелчки старых настенных часов и выдохи Третьего.

У Рей действительно не было ни единой зацепки, ни единой догадки по поводу того, кто может являться Первым альфой. Вопросы о нём забивали её голову немного чаще, чем вопросы о Соре, но она точно знала, что Ямарута не мог быть Первым, и подозревать его в этом было бы глупо с её стороны. В Первом альфе ей вообще ничего не казалось знакомым. Он будто взялся из неоткуда.

— Но он хочет поиграть, — отчеканила девушка тихо, постукивая пальцем по деревянному подлокотнику и вздыхая.

Роши был из тех людей, что любили задавать вопросы. Много вопросов. Очень много вопросов. Он всегда старался узнать как можно больше, впитывая в себя информацию, словно губка. Его любопытство не имело границ, а если дело касалось железных, то он и вовсе терял контроль над своим речевым аппаратом, извергая колоссальное количество вопросов, которые могли быть даже не связаны друг с другом. Грин никак не могла привыкнуть к подобной черте своего протеже. У той было целых две собственных лаборатории — на улице кислотного тумана и в полицейском участке. Конечно, в участке её снабжают всем необходимым, да и условия здесь куда более приятные. Однако девушка не могла оставить собственное хобби, напрямую связанное с лабораторией на той улице, плюс — она питала к ней очень нежные чувства и испытывала приятную ностальгию каждый раз, когда приходила туда. Однако всё последнее время Трейн постоянно находилась в участке, что значительно урезало её времяпрепровождение наедине с собой и собственными опытами, зато значительно увеличило количество встреч с Роши.

— Как он мне дорог, — заунывно выдохнула зеленоволосая, пялясь на железную клетку средних размеров. — Сейчас столько вопросов будет, что легче повеситься…

И действительно, легче. Нет, ей, конечно, импонировала любознательность парня, его знания в области робототехники и программирования, но вот в биологии он мало что соображал — а ведь эти знания были необходимы для того, чтобы понимать и усваивать некоторую информацию о железных.

Лаборатория Грин в полицейском участке имела огромные размеры — ей выделили почти целый этаж левого крыла здания. Один большой кабинет был забит компьютерами, там же работали люди Грин — шесть человек. На компьютерах хранилась вся информация о железных, об опытах, позвонках и прочем. Помимо этого, компы использовали для создания макетов позвонков, масок или чего-либо ещё. Но, в целом, здесь работы почти не было.

Следующий кабинет был оборудован под кладовую, где хранили всяческую технику, на случай, если старая выйдет из строя. А сразу после кладовой располагалась «Комната страха», как её иногда называли сотрудники полиции. Здесь Трейн хранила образцы: это могли быть как хвосты, позвонки и маски железных, так и трупы животных в специальных подсвеченных капсулах с формалином.

Ещё три больших кабинета соединялись в один огромный — в нём работала сама Грин. Здесь было три ряда длинных металлических столов со встроенными ящиками и полками — на этих столах обычно раскладывали трупы железных, а затем Трейн разбирала их буквально по кусочкам, исследуя каждый орган, каждый железный позвонок, каждую косточку. Ещё четыре стола стояли вдоль стены с входной дверью — на этих столах девушка химичила, потому как на них и располагалось необходимое для этого оборудование.

Клетку разместили на среднем столе, рассекавшем большое помещение. Помимо Грин здесь обычно никого не было, ибо она любила тишину, но больше всего она любила работать одна. Теперь эту традицию нарушал очкастый подросток, но пока его не было, столь долгожданную тишину разрывал лишь лай собаки, запертой в этой самой клетке. Животное вгрызалось огромными клыками в прутья, ломая зубы, а её бешеный взгляд был прикован к невозмутимой девушке.