— Неплохо, Куросаки, — директор школы Масиба медленно подходил к нему.— Для сопляка, взявшегося за тренировки четыре дня назад. А теперь проваливай, подлечись и отдохни. Вечером продолжим.

— Нет…— Ичиго поднялся на ноги и снова вцепился в рукоять занпакто.— Я еще могу!..

— Ты еще можешь? — фыркнул Кеншин.— Ну ладно, посмотрим…

Спустя несколько минут Ячиру и Йоруичи закончили с тренировкой и подбежали к отцу.

— Папочка, у нас все! — бодро доложила Ячиру.— Ой! А что с Ичиго-куном?

Куросаки еле дышал, то и дело вздрагивал и хрипел разбитым в кровь лицом. На уголках губ пузырилась кровь, руки и ноги безвольно раскинулись по песку, пальцы еле дергались.

— Он сказал, что еще может, — пожал плечами мужчина.— Вытащите его отсюда и присмотрите за ним.

— А почему мы? — возмутилась Йоруичи.— Пап, ну почему чуть что — сразу мы?

— Он же ради вас старается, — пожал плечами мужчина и сосредоточился. Из ниоткуда вышагнули две девушки. Одна в строгом костюме, вторая в легкомысленной юкате. У одной длинные прямые волосы и пронзительные синие глаза, а у другой— красные глазки и растрепанный ежик коротких, до плеч, волос.

— Но…— Йору вздохнула и вытащила из-за валуна носилки. Ячиру помогла взвалить тушку рыжика на носилки и оттащить его к лифту. Девочки то и дело оглядывались, снедаемые любопытством. Отец никогда не позволял им смотреть на его тренировки, заявляя, что для них здесь слишком опасно, а если сдерживаться, то от тренировки толку не будет.

— Снова их выставил? — Ёроони проводила девочек взглядом.

— Да. Начнем же.

— Конечно! — обрадовалась Кьюкетсуки. Тренировка с занпакто началась.

Четыре часа спустя, к началу обеда, особняк перестал содрогаться от потоков реацу, бушующих там, глубоко под землей, на четвертом подземном уровне. Шаолинь перестала тихо бормотать под нос всякие нехорошие слова про Кеншина, развлекающегося там без нее. Она, может, тоже хочет с ним потренироваться…

— Фу-ух!

Шаолинь оглянулась и увидела Кеншина. Мужчина явно только что из душа и одет в одно полотенце, обернутое вокруг бедер. Вторым полотенцем он сушил волосы. Девушка невольно залюбовалась его телом, чувствуя, как пересохло во рту. Воображение уже вовсю рисовало целый букет разных вариантов развития событий эротического характера.

— Кеншин…— выдохнула она и шагнула к любимому, но от дальнейших действий ее отвлекло появление дочерей. Ячи и Ичи ойкнули и смутились, украдкой разглядывая папу, перехватили недовольный взгляд мамы и быстренько ретировались.

Мужчина улыбнулся, отбросил полотенце на спинку стула и привлек хрупкую девушку к себе, накрывая ее губы нежным поцелуем. Шаолинь с готовностью ответила, скользя ладошками по мокрой коже и прижимаясь к мужчине всем телом.

— Не сейчас, ладно? — тихо прошептал ей Кеншин и, словно извиняясь, коснулся губами нежной шейки. Шаолинь надулась и отстранилась, но пылающие щеки и сбившееся дыхание выдали ее с головой.

— Гад ты, — взгляд серых глаз метнулся к полотенцу, обмотанному вокруг бедер, и с неудовлетворением отметил, что мужчина не возбужден так, как она.

— Обещаю сегодня все наверстать, — улыбнулся Кеншин, подхватил из тарелки бутерброд и, жуя на ходу, двинулся вверх по лестнице.— М-м-м, вкуснятина… Даже зайца можно научить зажигать спички.

— Сволочь, — беззлобно буркнула Шаолинь. Она так старалась, училась готовить, чтобы не сжигать кухню каждый раз, а он… бяка он, короче. Зловредный, подлый, нехороший…

— Ну-ну, не дуйся, — ласковый шепот на ушко и знакомые руки, обнявшие ее со спины. Шаолинь вздохнула, не прижимаясь к Кеншину, но и не отстраняясь.

— Ты замечательно научилась делать то, на что способен пятилетний ребенок, — Кеншин едва сдержал смешок. Шаолинь развернулась и от души огрела мужчину половником по лбу. Кеншин расхохотался и, ловко отняв опасный предмет, прижал Шаолинь к себе и зарылся носом в ее волосы, целуя хрупкую девушку в лоб.

— Чтоб тебя, — жалобно выдохнула Шаолинь.— Я даже разозлиться не могу…, а ты, гад, вечно издеваешься… ну-у-у-у! Прекрати…

Кеншин не внял и продолжил баюкать девушку, покачиваясь из стороны в сторону.

— Маленькая лгунья, я знаю, как ты это любишь, — снова ласковый поцелуй в лоб. Шаолинь изо всех сил пыталась сердиться, но не могла. Совсем.

Кеншин разомкнул объятия, повернул малышку Фонг к плите и коснулся губами виска любимой девушки.

— Как это мило, — хихикнула Ячиру и испуганно пискнула: вилка свистнула в воздухе и вонзилась в дверь в сантиметре от ее ушка.— П-п-прости, м-мамочка… я б-больше не буду…

— Конечно, не будешь, — дернула плечом принцесса клана Фонг. Секундное превращение мамочки в главу карательного отряда не спешило покидать голову вздрагивающей дочери. Ячиру, опустив голову, быстренько удрала прочь из кухни. Сколько раз ее ругали за то, что подглядывает за папой и мамой… сколько раз ей влетало за это, аж попа ноет от воспоминаний.

— Ну вот, напугала Ячи, — вздохнул Кеншин и вдруг хлопнул Шаолинь по попе, заставив ее взвизгнуть. Девушка надулась, бросила на него наигранно злой взгляд и повернулась к плите.

В это время избитый до полусмерти Куросаки валялся в горячем источнике на четвертом уровне и наслаждался жизнью. Горячая вода смывала боль, залечивала раны, снимала усталость и придавала силы. Не будучи дураком, парень в который раз задумался над тем, зачем же он нужен директору. Слова Кеншина о том, что он отдаст дочерей только за того, кто сильнее его, теперь выглядели самым натуральным издевательством. Сильнее Кеншина Карасу? Это Ичиго Куросаки представлял с трудом, но изо всех сил стремился к вершине. И ломал голову над тем, что же нужно от него настолько сильному синигами. «Для уничтожения Пустых? Нет, с этим я раньше справлялся, а для более сильных есть те же школьные охранники. Для защиты Ячиру и Йоруичи? Это по-настоящему смешно… Сейчас смешно. А так — кто знает? Может быть, директор воспринимает мои намерения защитить друзей всерьез?»

— Как водичка? — раздался над головой голос директора. Ичиго уже привык к таким внезапным появлениям.

— Водичка что надо, — губы рыжего синигами расплылись в улыбке.

— Тогда я тоже окунусь.

За спиной раздался шорох одежды. Несколько секунд— и Кеншин спустился в воду. Ичиго с интересом взглянул на тело директора и… чего уж там, почувствовал собственную неполноценность. Несколько страшных застарелых шрамов на груди, спине и животе, россыпь мелких, едва заметных рубцов на руках, мышцы, казалось, состояли из железных канатов, хотя и не были ни слишком большими, ни чрезмерно рельефными, как у качков. Плавные, грациозные движения впечатляли, как и всегда.

Рассмотреть ниже Куросаки не успел: Кеншин уже опустился в воду.

— Одно дело — пристальное внимание девушек, — миролюбиво заметил мужчина, устраиваясь поудобнее.— И совсем другое, когда на тебя пялится парень. Впрочем, я тебя понимаю, тело врага может много рассказать о нем. Хочешь спросить, где я получил эти шрамы?

Куросаки мотнул головой, чувствуя невольную робость рядом с этим человеком. Ну как задавать ему вопросы в лоб? Сейчас, преисполненный мирных намерений, директор школы Масиба выглядит так, словно любого намажет на хлеб и съест.

— Нет, я хочу спросить, — начал Куросаки и запнулся. Под взглядом пронзительных и жутких синих глаз ему было откровенно не по себе.

— Ну? — слегка надавил директор.— Спрашивай, Ичиго.

— С какой стати вы взялись меня тренировать? — выпалил Куросаки.— Какая вам выгода?

Директор школы Масиба усмехнулся, откидываясь спиной на каменный выступ.

— А ты сам как думаешь? — прозвучал его голос.— Вопрос сложный, Ичиго. Часто, как и в твоем случае, я принимаю решения интуитивно, и не всегда знаю причины своих поступков. Но попробую ответить. Ты талантлив, и я не хочу, чтобы ты загубил свои способности. Ты очень быстро развиваешься, такой скорости развития я не видел даже у Йоруичи и Ячиру, которые за неполных пять лет достигли того, чего обычные синигами достигают столетиями, а талантливые, от природы одаренные — десятками лет. Полагаю, что дело в твоей природе. В отличие от меня и Шаолинь, ты и девочки — люди. Да, ваш срок жизни не ограничен, как и у нас, синигами, но взрослеете вы в десятки раз быстрее.