Последующие полчаса волшебник поочередно пытал Вторым Непростительным плененную семью, вырывая из них нечеловеческие крики, полные мучительных страданий. Гарри неотрывно смотрел на дергающиеся в агонии тела, вслушивался в крики, которые эхом отражались от стен, отдаваясь тяжелым звоном в ушах. Мальчик потерял счет времени, сколько продолжалась эта пытка, не мог определить, кричат ли они до сих пор или это шум в его голове. Тело будто онемело, не в силах держаться на ногах ровно. И гриффиндорец непременно бы упал, если бы не крепко прижимающие его к груди Реддла руки. Волдеморт же не чувствовал ничего. Он сотни раз видел подобные казни, а в исполнении Уолдена Макнейра все выглядело гораздо хуже - он есть и остается непревзойденным мастером жестоких пыток.
В конце концов, Барти опустил потеплевшую волшебную палочку, отходя от тяжело дышащих пленников назад на три шага. Он отвык от подобной магии - Круциатус разогрел волшебную палочку, которой подобное волшебство не создавалось очень давно. Алев уткнулся взглядом в пол, не в силах посмотреть на своих жену и сына. Крауч снял заклинание с женщины, и он слышал каждый крик ее боли, который сливался с криком сына. Он уже не надеялся на спасение, мечтая лишь о зеленой вспышке, что прекратит этот ад. Мысленно мужчина уже простился со своей семьей, ощущая одну лишь обреченность и страшную вину перед другими невинными пленниками, которые умрут в этот день именно из-за него. Отчаянная безысходность.
Гарри даже не уловил того момента, когда крики прекратились. В голове все еще стоял чудовищный звон, который перекрывал даже голос вновь заговорившего Крауча. Он смотрел на пленников, едва дыша, абсолютно сухими глазами, не проронив ни звука, не выплакав ни слезинки.
Крауч подошел к предателю, подцепив его подбородок кончиком длинного кинжала, который он наколдовал пару секунд назад. Красные от слез глаза столкнулись с безразличными черными. Алев тут же отвернулся, а Барти в отместку полоснул кинжалом по груди. Достаточно глубоко, чтобы причинить боль, но недостаточно для смерти.
-Знаешь, я все хотел спросить… Как ты все это время прятал Черную Метку? Так забавно! - Барти сделал преувеличенно задумчивый вид, хотя глаза не выражали эмоций. Ему было не смешно. - Ладно, от сына… Но от жены? Неужели ты трахал эту грязную магглу с обнаженной Черной Меткой, что должна служить вечным напоминанием о целях Пожиреталей Смерти?
Колдун разрезал рукав мантии пленника, открывая взору почерневшую татуировку.
-Мне кажется, она тебе больше не нужна. - Прошептал ему Барти.
Крауч на пробу сделал первый надрез - легкая царапина. Второй - слишком глубокий: того гляди истечет кровью и подохнет раньше времени. В конце концов, немного попривыкнув к лезвию наколдованного кинжала, Барти медленно обвел им татуировку, разрезая мягкую ткань кожи - заключил Черную Метку в кровавое кольцо. Гарри не поверил своим глазам, когда увидел, что задумал Пожиратель Смерти. Такое не могло присниться и в кошмарных снах. Теперь Поттер точно знал, почему Люциус Малфой так боится этого человека.
Крауч подцепил кожу ножиком, срезая татуировку прямо с руки. Он медленно и аккуратно снимал кожу, почти любовно касаясь отметины тьмы, совершенно не обращая внимания на крики несчастного волшебника. Круциатус был болезненным, но настоящие увечья в сто крат разрушительнее.
Полностью сняв окровавленный лоскут кожи, обнажая вены и розовые мышцы плоти, он кинул вырезанную татуировку к ногам Волдеморта. Гарри вздрогнул всем телом, услышав жуткий шлепок окровавленной кожи об каменный пол. Его сильно замутило - тошнота подступила к самому горлу.
-Нет, так не пойдет. - Рассмеялся Крауч. - Так до тебя мои слова не дойдут. Кому нужны мученики, уверенные в своей благословенной правоте?
Мужчина вновь подошел к тяжело дышащему парню, заставив его отца дернуться в цепях.
-Барти, прошу… Не трогай его. - Прохрипел Алев, - в моих грехах его вины нет.
-Конечно, нет. - Согласился Барти. - Но это не важно. Ты любишь эту грязнокровную гниль, а значит его страдания вернутся к тебе с процентами. Ты прекрасно знаешь, как поступают с отступниками. Ты и сам наказывал предателей, вырезая целые семьи. Неужели ты забыл их мучения?
Барти задумчиво посмотрел на подростка. Он не чувствовал к сыну предателя и его жене ненависти, не испытывал извращенного желания причинить им боль, получая тем самым удовольствие. Нет, верный последователь Темного Лорда хотел лишь одного - мести. Настолько болезненной, насколько это возможно. А что может быть хуже, чем беспомощно наблюдать за мучениями любимой семьи?
Пожиратель Смерти чувствовал спиной взгляд Поттера. Он сочувствовал мальчику, ведь подобное должно было стать для юнца настоящим испытанием. В его возрасте Барти спокойно учился, даже не ведая о таких кошмарах. Крауч не хотел терять доверие такого забавного мальчишки, но ослушаться прямого приказа своего Повелителя не смел и не хотел. К тому же, желание расправиться со Стронгом никуда не испарилось. Темный Лорд будет доволен, а ненависть и страх Поттера он как-нибудь переживет. Все равно у Крауча никого не было. Ни друзей, ни союзников, ни семьи. Одно лишь доверие Хозяина и странная так и не удавшаяся дружба с маленьким отчаянно храбрым гриффиндорцем. Тряхнув головой, Барти отбросил прочь мысли и сторонние чувства. Сейчас он палач.
Оскалив зубы, мужчина вытащил из кармана большую колбу с синеватой жидкостью. Он стащил ее из магазина зелий, который и разрушил несколькими минутами позже. Взмахнув палочкой, Пожиратель отлеветировал реактив к вздрагивающему от беззвучных рыданий парню. Наполненный зельем сосуд застыл над пленником, плавно покачиваясь в воздухе.
Барти вновь взмахнул волшебной палочкой, зафиксировав голову подростка лицом вверх.
Тот скосил на Пожирателя испуганные глаза, боясь даже шевельнуться. Он продолжал надеяться на помощь, мысленно звать Дамблдора, который, как он считал, всегда приходит на помощь, выручает, борется за добро и справедливость, является главным героем доброй сказки, который прекратит мучения, оборвет кошмарный сон. Еще вчера он с радостью собирал чемодан в Хогвартс, не ведая о скорой кончине. Мэтт с отчаянной надеждой желал проснуться.
Но это не было кошмарным сном. Это являлось пугающей явью, разрушением, концом, чего уже не исправить.
Крауч отлеветировал крышечку от колбы в сторону и перевернул стеклянный сосуд, опрокидывая реактив на лицо парня.
Коснувшись опухшей покрасневшей кожи, синеватая жидкость принялась медленно расползаться по лицу, напоминая липкое желе. Секундой позже юноша странно задергался, а потом и вовсе закричал: появился сильный зуд, перерастающий в болезненное жжение. Реактив действовал подобно кислоте, медленно разъедая плоть, тут же высушивая ее. Кожа покраснела еще больше, отслаиваясь и соскальзывая вниз тонкими ломкими струпьями. Через несколько минут громких истошных криков, вместо симпатичного лица подростка, глазам волшебников предстало жуткое красное месиво. Кожи, а вместе с ней и век, губ, носа, щек со сквозным порезом - не было. Глаза безвозвратно ослепли, а обнажившиеся десна напоминали мокрый картон. Самым страшным было то, что Мэттью находился в сознании. Крауч отлеветировал темное зелье обратно в колбу, не позволяя реактиву добраться до мозга, тем самым убив юного волшебника раньше времени. Родители изувеченного парня даже не плакали - от шока они могли только молча раскрывать и закрывать рты. Они не могли представить и в страшном кошмаре, что их любимый единственный сын окажется обезображенным, лишенным лица и ослепшим - высохшие глаза было уже не вернуть. Но при этом подросток все еще шевелился, чем вызвал у Гарри помутнение рассудка - от увиденного гриффиндорец почти ничего не соображал, продолжая бездумно пялиться на действия Крауча, не в силах даже закричать от переполнявших его чувств. Развитая природным состраданием эмпатия вновь позволила мальчику практически прочувствовать боль несчастного на себе.
-Ты сказал, что сделаешь что угодно, чтобы спасти жену и сына. Но.. Так тоже не пойдет. - Барти покачал головой. - Жизнь человека всегда равна только одной жизни. И спасти ты сможешь только одного. И сейчас тебе нужно решить, кто это будет. Твоего любимого сына еще можно спасти, будь уверен.
